Джеймс Тейбор - Глубокая зона

– Я проработала с этим человеком почти два года, Уил. Он и меня обвел вокруг пальца. Ты не виноват, что доверял ему. Никто из нас его не заподозрил. Даже Дон Барнард.

– Да. Парень играл на славу, этого у него не отнимешь… Ну так вот, через сто ярдов река впадала в колодец, посреди которого мне пару раз удалось глотнуть воздуха. Затем меня, как арбузное зернышко, вынесло в огромный зал.

– У тебя ведь ничего с собой не было – ни фонаря, ни еды…

– Фонарь, благодаря тебе, был. – Уил мягко коснулся ее руки. – Без него я бы точно погиб.

– Значит, этот зал сообщался с главным маршрутом, по которому мы все время шли?

– Вообще-то, нет.

– Но если нет, как ты выбрался? По каким-то воздушным потокам?

– Нет.

Боуман растерянно потер нос. Такую неуверенность Халли почувствовала в нем впервые.

– Тогда как же?

– В этом зале у реки был хороший песчаный берег. Такой манящий, что я мгновенно заснул.

– И?

– И мне приснился очень необычный сон.

Она вытаращила глаза.

– Что за сон?

– В нем ничего не было, только свет. Будто я бодрствую и смотрю на этот фантастический свет. Больше ничего, только свет, – повторил он, помотал головой и добавил: – Я проспал два часа.

– А потом?

– Проснувшись, я уже знал, как выбираться из пещеры.

Халли уставилась на него, открыв рот.

– Почему ты так смотришь? Да, это звучит странно, но… я вышел. Значит, что-то на самом деле произошло.

Боуман оглянулся проверить, закрыта ли дверь. Его встревоженный вид натолкнул Халли на мысль: он боится, как бы она не заподозрила его во лжи для прикрытия ДАРПА.

– Послушай, я уже жалею, что вообще заговорил об этом. Пообещай, что никому не расскажешь. Хорошо? Обещаешь?

И тогда Халли расхохоталась.

Боуман нахмурил брови. Она подняла здоровую руку.

– Я не над тобой смеюсь, Уил. – И рассказала ему свою историю: – В пещере я заблудилась. До сих пор не могу понять как. Заблудилась окончательно. От отчаяния я свернулась калачиком и заснула. И мне приснился тот же сон. Как будто я плыву в облаке света. Затем я проснулась… И уже знала, как выбираться.

Он уставился на нее точно так же, как она на него несколькими секундами ранее.

– Что это было, ради всего святого?

– Думаю, это был Чи Кон Ги-Хао.

– Дух пещеры, о котором твердил Аргуэльо?.. Нет! Наверное, мы шли по каким-то воздушным течениям. Или… – Боуман замолчал. Идеи закончились.

– Ты говоришь, что знал, как выбираться из пещеры. Когда проснулся. Воздушные течения тут ни при чем, Уил.

– У меня в голове словно отпечаталась карта.

– Именно. – У Халли мелькнула мысль: – А сейчас она все еще там?

На мгновение Боуман задумался.

– Нет. Исчезла. А у тебя?

– Тоже нет.

– Но… ты мне веришь?

– Да. – Она сжала его руку. – Вполне.

– А я верю тебе. И все же я считаю, что нам следует оставить это между нами. Те, кому не довелось испытать такого…

– Полностью согласна. Мы знаем правду. Для меня этого достаточно.

– Для меня тоже.

У Халли оставался еще один вопрос:

– Как тебе удалось отыскать меня и этих нарков?

– Я выбрался из пещеры не через главный вход. Примерно в миле на запад есть еще один. Вышел на луг, а они как раз уводили тебя оттуда. Понаблюдал немного за большим, потом разделался с ним. Остальное ты знаешь.

– Я знаю, что ты спас мне жизнь.

– А ты – мне. Так что мы квиты. – Боуман помолчал, улыбнулся. – Никогда не встречал такую, как ты, Халли.

Это приятно, отметила Халли. А теперь скажи, что ты думаешь о нем.

– Уил… Я…

Слова ускользали, как мыльные пузыри на ветру. Ее опять клонило в сон. Она видела, как Боуман смотрит на нее, улыбается. Он знает. Он все видит. Ему не нужно слов.

На миг ее сморило, затем она снова открыла глаза.

– Знаешь что? – Язык заплетался.

– Что?

– Мне нравится, как ты пахнешь.

Он рассмеялся.

– Я рад. Вот был бы ужас, если бы тебе не нравилось.

– Тебе нравится, как пахну я? – хихикнула она, проваливаясь в сон.

– Мне нравится не только это.

– А что еще?

– Я расскажу, потом. На это уйдет слишком много времени. А тебе сейчас нужно спать.

Боуман наклонился и мягко поцеловал ее в щеку, в лоб, осторожно и нежно, потом в губы. Его прикосновение было легким, как свет. Он выпрямился, все еще удерживая ее ладонь, и последнее, что увидела Халли перед тем, как заснуть, был его образ, возвышающийся над ней, и воздух вокруг него словно светился. Теперь она чувствовала себя не просто в безопасности. Чувствовала, что ее берегут.

Проведенное в пещере время нарушило биоритмы Халли. После ухода Боумана она проспала двенадцать часов и проснулась посреди ночи. На этаже было темно и тихо, лишь из дальнего конца коридора раздавалось чье-то похрапывание.

Она повертелась с боку на бок, но тело все еще оставалось в дневном режиме. В три ночи она так и лежала с открытыми глазами, стараясь выкинуть из головы мысли о пережитом.

В палату неслышно вошла медсестра со стетоскопом, цифровым термометром и тонометром в руках.

– Я не сплю, можно не ходить на цыпочках. Только свет не включайте, глаза еще болят.

– Конечно. Ночника достаточно. Мне очень жаль, что пришлось побеспокоить вас, доктор Лиланд.

Медсестра, пухленькая низкорослая женщина за тридцать, была одета в белые брюки и больничную рубашку с цветочным орнаментом. «Плачида Домингес, медсестра», было написано на ее именной табличке.

– Могу принести вам снотворного, если хотите. – Бархатный голос с легким латиноамериканским акцентом.

Халли больше не желала принимать одурманивающих лекарств.

– Спасибо. Я лучше посчитаю овечек.

– Теплого молока? Оно действительно помогает. В нем содержится триптофан [52] Гетероциклическая аминокислота. Входит в состав гамма-глобулинов, казеина и других белков. Используется клетками млекопитающих для биосинтеза никотиновой кислоты (витамин РР) и серотонина. Нарушение обмена триптофана у человека приводит к тяжелым заболеваниям. .

– Не надо, но все равно спасибо.

Халли села в кровати и на десять секунд замерла, пока медсестра измеряла ей температуру и пульс.

– Сегодня здесь тихо, – заметила Халли.

– Здесь-то да. В других отделениях – я бы не сказала.

– Правда?

– Да. Активирован биозащитный изолятор. Внизу, на втором подземном этаже. Нам не говорят, что там. – Она помолчала, нахмурила брови. – Народ считает, что оспа. Там лежат только солдаты из Афганистана. Возможно, бактериологическая война.

Это АКБ. Они еще не знают.

– Оспу уже подтвердили?

Медсестра пожала плечами:

– Нет. Так люди говорят. Что на самом деле, никому не известно.

Халли кивнула.

– У вас очень хорошие показатели, доктор Лиланд, – сказала медсестра. – Думаю, завтра вас выпишут.