Гэри Дженнингс - Ярость ацтека

Я улыбнулся и кивнул, словно и впрямь был таким наивным, что мог принять ее слова на веру. Мне предстояло выкрасть секретный план у французского генерала, окруженного французскими офицерами. Да уж, проще некуда. Самый простой и надежный способ попасть на виселицу. Неужели партизаны и правда считают французов дураками? Лично я сильно сомневался в том, что генералы Наполеона, покорившие большую часть Европы, кретины, которых ничего не стоит облапошить.

– Французские офицеры будут заняты карточной игрой и шлюхами, – пояснила Роза и, сузив глаза, заявила: – Смотри, делай все, как велено, если не хочешь, чтобы я отрезала тебе яйца.

Ох уж эти женщины: то они жаждут моей крови, а то, уже буквально в следующий миг, пылают страстью! Однако, признаюсь, Роза была первой, чье вожделение можно было с полным правом назвать убийственным.

* * *

Дом знатной дамы оказался настоящим дворцом: увидев сию роскошную резиденцию, сам вице-король Новой Испании почувствовал бы себя униженным, так же как почувствовал себя униженным я, нацепив ливрею лакея. Да еще вдобавок она была явно с чужого плеча.

– Этот наряд мне мал, – заявил я Розе. – Камзол короток, штаны тесны.

Она посмотрела на мое выпиравшее мужское достоинство и, презрительно скривившись, поинтересовалась:

– А ты не можешь спрятать эту штуковину?

– Эта штуковина и так стиснута выше мочи.

– Смотри, веди себя прилично, а не то отрежу.

Ну вот, опять она заговорила о превращении меня в кастрата, вроде тех певцов из церковного хора, которых оскопляли еще в детстве, чтобы их высокие, нежные голоса никогда не сломались и не огрубели. Представительницам слабого пола петь в храме не дозволялось, поэтому церковники превращали в женщин мужчин. Может, Розе просто нравятся мужчины с более высокими, чем у меня, голосами?

Тут она вывела меня из состояния задумчивости, распорядившись:

– Отнеси этот поднос с кубками в главную залу.

Когда я вошел в просторное помещение, наполненное французскими офицерами, один из них налетел на меня, словно я был невидимкой, и от его толчка вино в кубках на подносе расплескалось. Само собой, этот невежда даже не взглянул в мою сторону.

Зато Роза немедленно появилась рядом, шипя, словно змея:

– Уймись сейчас же, дурак несчастный! У тебя такой вид, будто ты собрался вызвать его на дуэль!

Конечно, она была права: в моем положении по меньшей мере неразумно задирать французов. Я изобразил на физиономии глупейшую улыбку, надеясь, что это сделало меня похожим на настоящего лакея, и продолжил обносить залу.

Ну что за жизнь у завоевателей: прекрасная еда, лучшие напитки, самые красивые putas, каких я только видел. В одной из комнат развернули ломберные столы, и я приметил, что игроки, как правило, ставили на кон драгоценности, еще недавно принадлежавшие испанцам.

Один кавалерийский капитан, швырнув на зеленое сукно кольцо, во всеуслышание заявил, что оно вымазано кровью: чтобы снять это украшение, ему пришлось отрубить палец, на котором оно было надето. Его товарищи за столом так и зашлись от хохота.

Ну что же, как говорится: «Победителей не судят». Может, оно и так, да только партизаны, похоже, считают иначе. И подозреваю, многим из этих самодовольных ублюдков очень скоро придется пировать не в роскошном дворце, а в аду.

Я как раз тащил третий поднос с кубками, когда офицеры в комнате вдруг расступились, словно воды Черного моря перед Моисеем, и необычайной красоты женщина величественно проплыла через все помещение прямо ко мне. Медовые волосы до талии, сверкающие словно драгоценные камни; соблазнительные, как сам грех, глаза; изысканный наряд из серебристого китайского шелка, который подошел бы самой королеве... или графине.

– Поспеши с вином! – распорядилась графиня де Валлс, глядя не на меня, а сквозь меня, как привыкли смотреть на слуг знатные дамы, не видящие в них людей.

Неужели это та самая женщина? Я покачнулся, чувствуя, что мне тяжело дышать, но тут неожиданно появилась Роза и мигом привела меня в чувство.

– Эй, ты слышал, что приказала графиня? Подай господам вина!

Это ж надо, в одной комнате собрались две женщины, которые хотели выпороть меня, оскопить и убить! Ибо теперь я уже не сомневался, что хозяйка дома не кто иная, как Камилла де Валлс.

В глазах графини, конечно, промелькнула искорка узнавания. Могло ли быть, что она не признала во мне человека, забравшегося в колонии к ней в спальню и так пылко ее насиловавшего? Ну, честно говоря, Камилла могла и не запомнить лица мужчины, с которым боролась в темноте, но... Отбросим ложную скромность... в силах ли хоть одна женщина забыть лучшую промежность двух континентов? Да, она вполне может не помнить мою физиономию, хотя вряд ли забыла мой любовный молот, со сладострастной яростью вонзавшийся в ее похотливый страстоцвет. ¡Аy de mí! Этого только не хватало: под влиянием воспоминаний мой пушечный ствол вскочил, а тут еще, как назло, эти штаны в обтяжку.

Возможно, хозяйка дома с первого взгляда узнала меня, но не подала виду, опасаясь выдать французам. Что там говорил про графиню Касио? Захватчики думают, будто она на их стороне? Уж в колонии-то красотка, во всяком случае, точно шпионила в пользу Франции. Или нет? Она и тогда вполне могла вести двойную игру или специально прикидываться французской шпионкой, чтобы вывести на чистую воду предателей-испанцев. А беднягу Карлоса использовала втемную. Впрочем, не исключено, что, как и в случае с моим покойным другом, жестокость, проявленная французами по отношению к мирному населению, настроила ее против Бонапарта.

Возможен и еще один вариант: я угодил в ловушку, и поутру генерал вздернет меня на виселице напротив Цитадели и вороны выклюют мне глаза.

– Эй, – неожиданно подала голос Роза, – кончай размышлять о своем pene и подавай вино.

– Ты знала, что графиня – французская шпионка?

– Она патриотка. Давай пошевеливайся.

– Патриотка – да кто бы спорил? Только вот какой страны?

* * *

Весь вечер я крутился с подносами, обслуживая французских офицеров, и надоело мне это до чертиков. Наконец Роза велела мне отнести наверх самое лучшее вино и бренди из погребов графини, и я поднялся в ее покои. Роза отправилась со мной, доставив вина попроще и прихватив для караульных в коридоре изрядную порцию мяса с картошкой.

Караульные едва удостоили меня взгляда, когда я прошел мимо них с напитками для графини и ее особого гостя, генерала Юбера. Две верхние пуговицы на блузке Розы были расстегнуты, и то, что они открывали, привлекало всеобщее внимание. И мое в том числе. Что там ни говори, а все-таки мужчины – похотливые животные.

Я еще раньше видел, как прибыл Юбер, и, честно говоря, облик его меня совершенно не впечатлил. Изрядное брюхо нависало над ремнем: небось, будучи генералом, он не слишком утруждает себя физическими упражнениями.