У Чэнъэнь - Сунь Укун – царь обезьян

Шасэн пошел навстречу, громко крича на ходу:

– Эй, вы! Наставник велел сказать, что пощадит дьявола, если он переправит нас через гору.

Дьявол услышал эти слова, повалился на колени и обещал выполнить все, что от него потребуют. Сунь Укун все время держал его за хобот, так что дьявол, когда говорил, гнусавил, словно был сильно простужен.

– О великий властитель мой, Танский наставник! – молвил второй демон. – Если ты пощадишь меня, я немедленно переправлю тебя через гору.

– Ступай живее за паланкином! – прикрикнул на оборотня Сунь Укун. – Но если и на сей раз вы нас обманете, мы изловим всех вас, и тогда уж не ждите пощады!

Дьявол совершил земной поклон и удалился.

Дрожа от страха, второй демон вернулся в пещеру. Он рассказал всем бесам и бесенятам о милосердии Танского монаха, а потом обратился к старшему дьяволу с такими словами:

– Согласен ли ты, мой старший брат, переправить Танского монаха через гору?

– Брат, не надо об этом спрашивать, – отвечал старый демон. – Сунь Укун добр и справедлив. Он пощадил и меня, и тебя, хотя мог погубить нас обоих. Так что живо собирайтесь, пойдем провожать Танского монаха!

Тут младший демон рассмеялся и воскликнул:

– Провожайте, провожайте!

– Ты, кажется, чем-то недоволен? – спросил его старый демон. – Не хочешь провожать – не надо, и без тебя обойдемся.

Третий демон опять рассмеялся.

– Разрешите сказать, уважаемые братья! – произнес он. – Лучше бы Танский монах не просил, чтобы мы его провожали, а прошел бы тихо и незаметно. Но раз он требует этого, пусть пеняет на себя. Я приготовлю ему ловушку, которая называется «Выманить тигра из горного логова».

– «Выманить тигра из горного логова»? – переспросил старый демон. – Что это значит?

– Мы сейчас поднимем на ноги всех наших бесов, пересчитаем их и из каждого десятка тысяч отберем по одной тысяче, из тысячи отберем сотню, а затем из сотни отберем шестнадцать и еще тридцать…

– Как же так – сперва шестнадцать, а потом еще тридцать? – спросил он.

– Тридцать нам надо таких, – пояснил третий демон, – которые умеют парить и жарить. Мы дадим им отборного риса, лучшей муки, ростки бамбука, разных грибов, бобового сыра и лапши. Прикажем им отойти на двадцать или тридцать ли, разбить палатки, приготовить еду и чай и ожидать Танского монаха.

– Ну а шестнадцать для чего? – спросил старый дьявол.

– Восемь из них пусть несут паланкин, а другие восемь побегут впереди и будут разгонять прохожих и встречных. А вы, братья, сопровождайте паланкин слева и справа на всем пути до первого привала. Мой город расположен к западу отсюда на расстоянии четырехсот с лишним ли. Там уже будут люди и кони наготове. Когда монах начнет приближаться к городу, мы сделаем то-то и то-то (тут он понизил голос до шепота), а затем разлучим монаха с его учениками, и шестнадцать бесенят изловят его.

Этот план так понравился старому демону, что он сразу пришел в себя и воспрянул духом.

Дьяволы устроили перекличку и отобрали сперва тридцать бесов, которых снабдили всеми припасами, а затем еще шестнадцать, которым велели нести роскошный паланкин, благоухающий всевозможными ароматами. Дьяволы покинули пещеру, а оставшимся бесам было приказано:

– Никому не выходить и не бродить без дела в горах! Сунь Укун сверх меры подозрителен и, если заметит кого-нибудь из вас, сразу же почует неладное.

Ведя за собой всю свиту, старый демон дошел до большой дороги и стал громко звать:

– О владыка наш, Танский монах! Отныне пусть дорожная пыль не докучает тебе. Просим поторопиться в путь, чтобы пораньше переправиться через гору!

Танский монах приблизился к паланкину и поклонился дьяволам, благодаря их за доброту.

Дьяволы и бесы в свою очередь совершили земной поклон, а затем старый демон предложил Танскому монаху занять место в паланкине.

Несчастный Танский монах не представлял, что попался на удочку. Да и Великий Мудрец Сунь Укун не ожидал, что дьявол, который обязан ему жизнью, замыслил недоброе. Он велел Чжу Бацзе немедленно навьючить поклажу на коня и неотступно следовать за Шасэном, а сам возглавил шествие и зорко смотрел по сторонам, помахивая своим железным посохом. Восемь бесов несли паланкин, а другие восемь бежали впереди и громкими криками разгоняли прохожих. Трое дьяволов-оборотней поддерживали оглобли паланкина. Танский наставник блаженствовал на мягких подушках и предавался тихой радости.

Кто мог знать, что в этой радости таится скорбь?

Трое дьяволов, единодушных в своем заговоре, шли как стражи, охраняя паланкин с обеих сторон, и были весьма предупредительны. Пройдя тридцать ли, устроили небольшой привал, а через пятьдесят ли снова расположились на отдых. Всякий раз подавали еду и питье. На дню кормили три раза, для ночлега выбирали самые лучшие места.

Продвинувшись на запад более чем на четыреста ли, путники вдруг увидели город. Внимательно присмотревшись, Великий Мудрец с перепугу даже упал, тщетно пытаясь подняться на ноги. Дело в том, что он узрел над городом зловещий туман, невидимый для простых смертных.

И вот в тот самый момент, когда Сунь Укун в ужасе смотрел на бесовское наваждение, позади раздался свист ветра. Сунь Укун мгновенно перевернулся и, вскочив на ноги, пустил в ход свой железный посох. Младший демон ринулся на Сунь Укуна, и оба они, тяжело дыша от распиравшего их гнева и злобы, дрались, скрежеща зубами от ярости.

Старый демон поднял свой стальной меч и бросился на Чжу Бацзе. Тот оставил коня, стал вращать своими вилами и колотил ими куда попало. Второй демон нацелился длинным копьем на Шасэна, но тот успел отразить удар своим волшебным посохом. Так на вершине начался жаркий бой трех дьяволов с тремя монахами.

Шестнадцать бесов по сигналу начали действовать. Один схватил белого коня, другой завладел поклажей, остальные ринулись на Танского монаха и потащили паланкин прямо к окраине города.

Толпы бесов и бесенят стали сбегаться с городских стен. Городские ворота широко распахнулись, и была дана команда: свернуть знамена и заглушить барабаны, не поднимать никакого шума и не бить в гонги, чтобы не испугать Танского монаха, иначе мясо его протухнет и есть его будет нельзя.

Поэтому бесы и бесенята приветствовали Танского монаха низкими поклонами. Его внесли на паланкине прямо в тронную залу Золотых колокольцев, усадили на почетное место и принялись угощать чаем и яствами.

О том, что произошло дальше, остался ли Танский монах жив, вы узнаете из следующей главы.