У Чэнъэнь - Сунь Укун – царь обезьян

– Ты что его держишь? – спросил младший брат. – Хочешь живьем его съесть? Вряд ли он придется тебе по вкусу. То ли дело простые мужики и парни – поймал и тут же ешь себе на здоровье. А это, брат, редчайшее яство, им можно лакомиться только в часы досуга, когда погода ненастная. Перед этим надо тщательно привести себя в порядок, причем вкушать его нужно под первосортное вино и нежную музыку!

Старый дьявол рассмеялся.

– Ты совершенно прав, брат мой, – молвил он, – боюсь только, что опять появится Сунь Укун и похитит его.

– У нас во дворце есть узорчатая беседка с разными благовониями, в ней стоит железный поставец. Давай упрячем в него Танского монаха, запрем беседку и пустим слух о том, что мы его съели живьем. Тогда Сунь Укуну некого будет спасать и он уберется восвояси. Мы же подождем несколько дней, а потом притащим сюда Танского монаха и будем понемногу лакомиться. Что ты на это скажешь?

Оба демона очень обрадовались и стали хвалить своего младшего брата:

– Молодец! Хорошо придумал!

После этого дьяволы схватили несчастного Сюаньцзана, поволокли его в беседку, втолкнули в железный поставец, а двери в беседку наглухо закрыли.

Тем временем Сунь Укун, который удрал на облаке, направился прямо к пещере Львиного верблюда и там перебил всех бесов и бесенят. Уже взошло солнце, когда он возвращался назад. Приблизившись к городу, Сунь Укун спустился с облака, качнулся из стороны в сторону и, превратившись в маленького бесенка, стал обходить все улицы и переулки, чтобы хоть что-нибудь разузнать. В городе только и было разговоров о том, что Танского монаха этой ночью заживо съел великий князь. Вот когда Сунь Укун действительно встревожился. Он устремился во дворец и заглянул в залу с золотыми колокольцами, где увидел множество оборотней, разодетых в одежды из желтой материи, в меховых шапках, отороченных золотом, с дубинками в руках и с табличками из слоновой кости у пояса. Все они сновали взад и вперед.

Сунь Укун тотчас же принял вид дворцового служащего и, смешавшись с остальными, вошел в золотые ворота. Вдруг он заметил привязанного к столбу Чжу Бацзе, который едва слышно стонал. Сунь Укун приблизился к нему и спросил:

– Где наставник?

– Вчера ночью дьяволы живьем сожрали наставника, – ответил Чжу Бацзе. – Правда, собственными глазами я не видел, как его жрали, слышал только, как бесы про это рассказывали.

Выслушав Чжу Бацзе, Сунь Укун пошел дальше. Он обошел дворец и заметил Шасэна, который был привязан к другому столбу. Подойдя к нему и коснувшись его рукой, Сунь Укун спросил:

– Не знаешь ли ты, где наставник?

– Его сожрали дьяволы, – отвечал Шасэн. – Живьем сожрали.

Сомнений больше не было. Исполненный отчаяния, Сунь Укун не стал спасать ни Чжу Бацзе, ни Шасэна. Он поднялся в воздух, помчался к восточной стороне города, там спустился на пригорок и стал громко плакать и причитать:

Долго сидел Сунь Укун, предаваясь скорби, и думал:

«Это все он, наш Будда Татагата, в своей обители высшего блаженства от безделья насочинял всякие книги. Подумаешь! Священные книги! Три сокровища! Да если бы он и в самом деле хотел склонять всех к добру, позаботился бы лучше о том, чтобы самому доставить эти книги в восточные земли. Разве не остались бы они тогда людям на веки вечные? Видно, жаль ему расставаться со своими книгами, вот и пришлось идти к нему на поклон.

Сколько мучений вынесли мы, переходя через тысячи гор! И все зря! Мой наставник погиб. Все кончено! Что же, полечу-ка я на облаке к самому Будде и расскажу ему о том, что произошло. Если он согласится передать мне свои книги, я доставлю их в восточные земли. Пусть люди узнают, что ждет их в награду за добрые дела. Так я исполню данный мною обет. Если же Будда не даст мне книг, я попрошу его снять с моей головы волшебный обруч, а сам вернусь в свою пещеру, где буду по-прежнему царем обезьян».

Решив так, Сунь Укун вскочил на облако и направился прямо в страну Небесного бамбука. Не прошло и часа, как показалась Чудодейственная гора. Еще миг – и Сунь Укун, прижав книзу облако, достиг основания скалы Горный Орел. Не успел он поднять голову, как его обступили четыре великана – хранители Будды и грозно спросили:

– Ты куда направляешься?

Вежливо поклонившись, Сунь Укун ответил:

– Мне нужно видеть Будду Татагату по важному делу.

Старший из хранителей, которому был подвластен горный хребет Золотой зари в горах Куньлунь, крикнул:

– Эй ты, мартышка! Слишком грубо и дерзко себя ведешь! В прошлый раз мы много сил потратили, чтобы выручить тебя из лап Быкоголового дьявола, а сейчас при встрече с нами ты не проявил ни малейшей учтивости. Раз ты явился по важному делу, обожди здесь, пока мы не доложим Будде. Разрешит он, мы тебя пропустим. Тут тебе, братец, не Южные ворота Неба, где ты можешь входить и выходить, когда тебе вздумается! Ну-ка, отойди!

Но Великий Мудрец был и без того сильно огорчен и раздосадован, а потому, услышав такое обращение, вскипел яростью и стал так кричать, что потревожил самого Будду.

В это время Будда сидел на лотосовом троне и толковал священные книги своим самым близким ученикам – восемнадцати архатам. Услышав шум, он сказал:

– Сунь Укун явился! Ступайте и позовите его!

Выполняя повеление Будды, архаты чинно, двумя рядами, вышли из ворот с приветственными возгласами:

– О Великий Мудрец Сунь Укун! Сам Будда зовет тебя.

Четыре хранителя Будды, стоявшие у ворот, сразу же расступились и пропустили Сунь Укуна. Архаты подвели Великого Мудреца к лотосовому трону. При виде Будды Сунь Укун пал ниц и слезы ручьем хлынули из его глаз.

– Что случилось? Чем ты так опечален? – спросил Будда.

– Я, твой ученик, неоднократно был удостоен милости внимать твоим поучениям и пользовался твоим покровительством. С того времени, как я вступил на путь твоего истинного учения, на меня возложена обязанность охранять Танского монаха, которого я почитаю как своего наставника. Трудно передать, сколько горя нам пришлось изведать на далеком пути к тебе. И вот сейчас мы достигли горы Львиного верблюда, где оказалась пещера, а поодаль и город того же названия. Три лютых дьявола, три родных брата, владеют этой горой, пещерой и городом. Они и схватили моего наставника. А нынешней ночью сожрали его живьем. Двух его учеников, Чжу Бацзе и Шасэна, тоже ждет лютая смерть. Спасти их не в моих силах. Уповая на твою доброту и сострадание, молю тебя: сними заклятие, которым сковывает мою голову обруч, и возьми его обратно. Меня же отпусти на гору Цветов и плодов, к моим обезьянам, где я снова стану царем.