Най-ань Ши - Речные заводи. Том 1

– Я почтительно прошу вас приказать слугам накормить лошадь, на которой ехала моя мать. Завтра я за все расплачусь.

– Пожалуйста, не беспокойтесь об этом, – отвечал хозяин. – В моем доме есть мулы и лошади, и корм у нас найдется. – Он тут же приказал слуге отвести лошадь Ван Цзиня в конюшню и дать ей корму.

Еще раз поблагодарив хозяина, Ван Цзинь взял свой узел и вошел в комнату для гостей. Слуга зажег лампу и принес кувшин горячей воды, чтобы путники могли обмыть ноги. Старый господин удалился во внутренние покои, а Ван Цзинь, вежливо поблагодарив слуг, отпустил их и закрыл двери. Мать и сын постлали постели и заснули.

Наступило утро, но гости не выходили. Проходя мимо их комнаты, хозяин услышал стон и окликнул:

– Почтенные гости! Уже рассвело! Вы еще не проснулись?

Услышав эти слова, Ван Цзинь поспешно вышел к нему и приветствовал его почтительным поклоном. Затем Ван Цзинь сказал:

– Ваш нижайший слуга давно уже на ногах. Мы доставили вам столько хлопот… Нам очень неловко…

Вместо ответа хозяин спросил:

– А кто же это стонет в вашей комнате?

– Не смею скрывать от вас, – отвечал Ван Цзинь. – Это стонет моя старая мать. Она слишком устала от езды на лошади, и ночью у нее заболело сердце.

– В таком случае, – сказал хозяин, – вам не следует торопиться. Пусть ваша матушка поживет здесь несколько дней. У меня есть рецепт лекарства от сердечной боли, я пошлю за ним слугу в город, и вы дадите это лекарство вашей матушке. Пусть она немного отдохнет здесь и поправится.

Ван Цзинь сердечно поблагодарил хозяина усадьбы.

Ван и его мать прожили в поместье несколько дней. Больная принимала лекарство и вскоре совсем окрепла. Тогда Ван Цзинь собрался в дорогу. В день, назначенный для отъезда, он пошел в конюшню взглянуть на свою лошадь. На открытой площадке перед конюшнями он увидел молодого человека, тело которого до пояса было татуировано ярко-голубыми драконами. На вид юноше было не больше девятнадцати лет; лицо его, широкое и круглое, походило на серебряный поднос. В руке юноша держал палицу и упражнялся в фехтовании.

Ван Цзинь долго и задумчиво наблюдал за ним и неожиданно для себя громко произнес:

– Он не плохо фехтует, но у него есть недостатки, которые помешают ему стать хорошим фехтовальщиком.

Услышав эти слова, юноша очень рассердился и крикнул:

– Кто ты такой, что берешься судить о моих способностях? Меня учили знаменитые мастера фехтования, и я не верю, что они фехтовали хуже тебя. Давай-ка сразимся!

В это время подошел владелец усадьбы и сурово прервал юношу:

– Нельзя быть таким неучтивым.

Но тот сказал:

– Я не позволю этому проходимцу издеваться над моим мастерством в фехтовании.

– Почтенный гость, – обратился к Ван Цзиню хозяин, – вы, очевидно, тоже умеете фехтовать?

– Да, немного фехтую, – отвечал Ван Цзинь. – Осмелюсь ли спросить, кто этот юноша?

– Это мой сын, – произнес хозяин.

– Если он ваш сын, – продолжал Ван Цзинь, – и если он желает изучить мастерство фехтования в совершенстве, я буду рад помочь ему избавиться от ошибок.

– Это было бы очень хорошо, – сказал старик и приказал юноше приветствовать Ван Цзиня как своего учителя.

Но юноша наотрез отказался выполнить приказание отца и, еще более распалившись, закричал:

– Отец, не слушай вздорных речей этого проходимца. Вот если он в поединке со мной одержит победу, тогда я поклонюсь ему как учителю!

На это Ван Цзинь отвечал:

– Молодой человек, если вы согласны, я готов померяться с вами силами. Посмотрим, кто победит…

Тогда юноша встал в центре круга и, подняв палицу, начал вращать ею, как ветер вращает крылья ветряной мельницы. Он крикнул, обращаясь к Ван Цзиню:

– А ну-ка, попробуй подойти! Будь я презренным трусом, если испугаюсь тебя!

Ван Цзинь посмотрел на юношу и улыбнулся, но не сделал ни одного движения. Тогда отец юноши воскликнул:

– Нашему почтенному гостю следовало бы хорошенько проучить этого самоуверенного упрямца. Прошу вас, сразитесь с ним, если это вам не трудно!

Продолжая улыбаться, Ван Цзинь произнес:

– Я боюсь причинить какой-нибудь вред вашему сыну. Это было бы с моей стороны неблагодарностью.

– Не беспокойтесь об этом! Если вы даже переломаете ему руки и ноги, он получит только то, что заслужил…

– В таком случае заранее прошу прощения! – отозвался Ван Цзинь. С этими словами он подошел к подставке, на которой было развешено оружие. Выбрав себе палицу, он вышел на площадку и отсалютовал. Тогда юноша ринулся на Ван Цзиня. Тот отскочил. Вращая палицей, юноша бросился за ним. Ван Цзинь обернулся и, замахнувшись, сделал ложный выпад. Юноша прикрылся своей палицей, но Ван Цзинь не ударил его, а только слегка толкнул его палицей в грудь, и этого толчка было достаточно, чтобы юноша выронил оружие и упал навзничь.

Быстро отбросив свою палицу, Ван Цзинь поспешил к молодому человеку, помог ему встать и сказал:

– Не сердитесь на меня!..

А юноша, вскочив на ноги, принес скамью, стоявшую в стороне, силой усадил на нее Ван Цзиня и, низко поклонившись ему, произнес:

– Я зря прошел через руки нескольких учителей, у меня нет и частицы вашего искусства. Учитель мой, я могу только обратиться к вам с почтительной просьбой передать мне ваше умение.

На это Ван Цзинь отвечал:

– Вот уже несколько дней, как мы с матерью беспокоим вас своим присутствием; мы не знали, чем отплатить за оказанное нам гостеприимство. Поэтому обучить вас я считаю своим долгом.

Владелец усадьбы был очень обрадован таким исходом дела; он приказал сыну одеться, и они втроем возвратились в зал для гостей. Хозяин велел слугам зарезать барана и приготовить угощение с вином, фруктами и сластями. Не забыл он пригласить на пиршество и мать Вань Цзиня.

Когда они вчетвером сели за стол, старый хозяин встал и пригласил всех выпить вина. Обращаясь к Ван Цзиню, он сказал:

– Судя по вашему высокому искусству, дорогой друг, вы, несомненно, являетесь учителем фехтования. Мой сын не мог даже оценить ваше мастерство, подобно тому как некоторые не замечают гору Тайшань, находясь у ее подножья.

Ван Цзинь промолвил с улыбкой:

– Пословица говорит: «Не бойся обмануть людей злых, но не вводи в заблуждение людей добрых». Моя фамилия вовсе не Чжан. Я – главный учитель фехтования при восьмисоттысячном дворцовом войске в Восточной столице. Имя мое Ван Цзинь. Копье и фехтовальная палица всегда были спутниками моих дней. Ныне начальником войска назначен некий Гао Цю, которого мой покойный отец когда-то победил в поединке. Сейчас, став важным лицом, он решил отомстить мне за старую обиду. Я не могу бороться с ним и не захотел оставаться под его началом. Нам с матерью оставалось только бежать в Янь-ань. Я решил поступить в пограничное войско. Мы и не думали, что попадем сюда и встретим у вас столь радушный прием. Я ваш неоплатный должник еще и потому, что вы вылечили мою мать. Если ваш сын хочет изучить фехтовальное искусство, я приложу все усилия, чтобы передать ему свои знания. То, чему он обучался до сих пор, – только театральное фехтование, красивое, но непригодное для боя. Я должен учить его с самого начала.