Ручир Шарма - Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда

Если нет ветра, греби

Если говорить об экономике, то счастье и удовлетворенность тут понятия не абсолютные, а относительные. Важно не то, что у вас есть, а то, что у вас есть по сравнению с окружающими. Исследования, проведенные в этой области, показали, что большинство людей предпочитают жить в мире, в котором у них есть больше, чем у их соседей, а не в том, в котором они просто много имеют. Иными словами, человек выбрал бы зарплату в 50 тысяч долларов, если его будут окружать зарабатывающие в два раза меньше, а не зарплату в 100 тысяч в окружении тех, кто зарабатывает 200 тысяч.

Именно эта психология лежит и в основе стенаний по поводу упадка Запада, раздающихся сегодня в США и Европе. Ведь подъем Китая и Индии угрожают ослаблением относительного, а не абсолютного могущества и процветания Запада. Если статус и рычаги влияния этих регионов по сравнению с остальным миром действительно оказались под угрозой, то их процветание в абсолютном выражении может только увеличиваться, ибо более богатые соседи становятся более выгодными клиентами. И все же перспектива жить среди быстро растущих соседей оказалась для Запада настолько неприятной, что люди стали бояться наступления переломного момента гораздо быстрее, чем это произойдет в самом деле. В начале 2011 года институт Гэллапа провел опрос общественного мнения: американцев просили назвать ведущую экономику мира: 52 процента назвали Китай и только 32 процента США – потрясающее заблуждение. Китайская экономика втрое меньше американской, средний доход на душу населения в Китае чуть больше десятой части американского среднего показателя.

А теперь рассмотрим, к чему приведет эта психология в ближайшие несколько лет. Всеобщий ажиотаж в отношении Китая нельзя назвать совершенно необоснованным, особенно учитывая последние события. В конце концов, начиная с 1998 года темпы роста китайской экономики составляли в среднем 10 процентов и за это время ни разу не опускались ниже 8 процентов, даже несмотря на ряд глобальных кризисов этого периода. Как однажды заметил Джордж Оруэлл: «Кто побеждает в данный момент, будет казаться непобедимым всегда». Нет ничего удивительного в том, что Китай сегодня окутан аурой непобедимости, а в воображении западных людей масштабы этой страны непомерно раздуты. Известно, что на китайских картах мира XIV века Китай занимает львиную долю планеты, а другие континенты скромно ютятся по краям. Так вот, в первом десятилетии XXI века западное представление о мире начинает на редкость походить на представления древних китайцев, явно переоценивавших свою страну. Большинство граждан западных государств, не раздумывая, скажут вам, что у Китая значительно больше суши, чем у Соединенных Штатов, тогда как эти страны настолько похожи по этой характеристике, что географы до сих не могут прийти к согласию по данному вопросу.

Но надвигающаяся тень Китая вот-вот отступит и съежится до своих реальных размеров. Из-за больших задолженностей к концу следующего десятилетия экономический рост США, Европы и Японии, скорее всего, замедлится на целый процентный пункт по сравнению со средним показателем периода после Второй мировой войны, но это будет ничто по сравнению с 3–4-процентным замедлением роста Китая. В центре событий окажется Китай, ибо он уже сейчас слишком много получает и слишком стар для быстрого развития. А поскольку эта страна уже сегодня закупает у других развивающихся экономик меньше, чем прежде, средние темпы роста формирующихся рынков, скорее всего, тоже замедлятся с почти 7 процентов последнего десятилетия до среднего показателя менее 5 процентов, характерного для Китая 1950-х и 1960-х годов. И тогда удрученность и разочарование, охватившие в последнее время жителей богатых стран (будто все твои соседи могут позволить себе новый бассейн, а ты нет), серьезно ослабнут, а испытываемое многими американцами чувство, будто их быстро обходят безжалостные азиаты, останется в памяти лишь как очередной периодический приступ американской паранойи, сродни ажиотажу, которым сопровождался взлет Японии в конце 1980-х.

Неравномерность роста развивающихся экономик в следующем десятилетии изменит глобальный баланс сил во многих аспектах. Например, возродит уверенность Запада в себе и стряхнет «звездную» пыль с фаворитов недавнего прошлого, Бразилии и России; словно мираж, развеет очевидную ныне угрозу со стороны нефтяных диктаторов Африки, Ближнего Востока и Латинской Америки. Из тумана относительной безвестности могут выйти на свет Божий новые гиганты. В настоящее время в мире насчитывается пятнадцать экономик, генерирующих свыше триллиона долларов в год, и в ближайшие пять лет к этой элитной группе вполне могут присоединиться еще две страны, обе мусульманские демократии с экономиками с усиливающейся рыночной ориентацией: Индонезия и Турция. Такое развитие событий может иметь весьма значимые последствия, так как послужит как источником вдохновения для многих мусульманских наций, борющихся сегодня за выживание, так и наглядным уроком для тех представителей Запада, которые считают словосочетание «мусульманская современность» оксюмороном.

Сегодня посткризисная Америка начинает сильно походить на посткризисную Японию 1990-х годов, когда субсидии и дотации для бизнеса привели к длительной стагнации, продолжающейся по сей день, но как только темпы развития Азии замедлятся, на первый план выйдут различия между этими двумя странами. Например, в отличие от Японии США по-прежнему остаются молодыми, гибкими, инновационными – это истинный центр креативности в области высоких технологий, двери которого широко распахнуты для людей и идей. В США самое молодое население из всех развитых стран мира и в высшей степени конкурентоспособная валюта. Позитивный политический эффект непременно окажут восстановление баланса в самовосприятии американцев и разумный анализ сильных и слабых сторон; это ослабит давление на Вашингтон, вынужденный сегодня возводить очередные барьеры для глобальной торговли и видеть в Китае растущую геополитическую и военную угрозу.

Скорее всего, страхи и тревоги ослабнут и в некоторых странах Европы, где вид более нормального Китая тоже должен вызвать всеобщий вздох облегчения и привести к тому, что некоторые государства заново откроют свои базовые сильные стороны. В первую очередь это относится к Германии, одной из очень немногочисленных богатых стран, которым удалось защитить свою производственную базу от иностранной конкуренции и осуществить экспансию производства на зарождающиеся рынки. Радикальные реформы начала прошлого десятилетия замедлили темпы роста затрат на немецкую рабочую силу до самых низких темпов в Европе; одновременно немецкие компании активно открывали заводы в странах Восточной Европы с низким уровнем заработной платы. Итогом этих целенаправленных усилий стало потрясающее увеличение доли экспорта в ВВП Германии – с 24 процентов в 1995 году до 45 процентов в 2011 году, – относительно низкий уровень безработицы и второе в мире по величине положительное сальдо торгового баланса, выразившееся в быстром увеличении потребительских расходов.