Людвиг Мизес - Теория денег и кредита

Возможно, Фишер полагает, что приведенные выше соображения могут быть отвергнуты на том основании, что ß и β/2 представляют собой настолько малые количества блага, что их полезность может считаться бесконечно малой. Если он действительно так считает, то на это можно сразу возразить, что особенности математической концепции бесконечно малых величин делают ее непригодной для решения экономико-теоретических проблем. Полезность, доставляемая данным количеством благ, либо достаточно велика для того, чтобы быть оцененной, либо настолько мала, что остается неощутимой для лица, производящего оценку, и поэтому не влияет на его суждение. Но даже если бы концепция бесконечно малых величин была применима, указанный аргумент оставался бы некорректным, – очевидно невозможно определить соотношение между двумя конечными предельными полезностями посредством приравнивания их к двум бесконечно малым предельным полезностям.

В заключение прокомментируем в нескольких предложениях попытку Шумпетера обнаружить единицу удовлетворенности, связанную с потреблением данного количества блага, и выразить удовлетворенность от потребления других благ путем умножения на эту единицу. Ценностное суждение, основанное на этом принципе, должно, согласно Шумпетеру, выражаться следующим образом: «удовлетворение, которое я могу получить от потребления определенного количества благ в тысячу раз больше, чем удовлетворение от потребления одного яблока в день» или «за это количество блага я бы отдал максимум тысячу раз данное яблоко» [23]. Существует ли в реальности хоть кто-нибудь, кто способен возводить в своем сознании подобные конструкции? Существует ли хоть какой-то вид экономической деятельности, который на самом деле зависит от принятия такого рода решений? Очевидно, что нет [24]. Шумпетер совершает ту же ошибку, начиная с предположения о необходимости измерять ценность для того, чтобы суметь сравнить одно «количество ценности» с другим «количеством ценности». Но оценивание никоим образом не предполагает измерения «количества ценности». Оно состоит только в сопоставлении значимости различных потребностей. Фраза «благо а стоит для меня больше, чем благо b» требует измерения экономической ценности не в большей мере, чем утверждение «Индивид A мне более дорог, чем индивид B, т. е. я ценю его выше» требует существования неких единиц измерения дружбы.

Если измерение субъективной потребительной ценности невозможно, то отсюда немедленно следует бессмысленность присвоения ей атрибута «количество». Мы можем сказать, что ценность этого блага больше, чем ценность того, но логически невозможно заявить, что ценность этого блага велика настолько. Такое высказывание предполагает существование определенной единицы измерения. Оно сводится к указанию того, сколько раз эта самая единица измерения содержится в измеряемом количестве. Но этот вид расчета совершенно неприменим к процессу оценивания [25].

Последовательное применение этих принципов также ведет нас к необходимости критически взглянуть на концепцию совокупной ценности запаса благ Шумпетера. Согласно Визеру, совокупная ценность запаса благ получается умножением числа штук или порций, составляющих запас, на предельную полезность, определенную на данный момент времени [26]. Несостоятельность этой конструкции можно продемонстрировать, указав на тот факт, что если она верна, то совокупная ценность запаса бесплатного блага должна не стоить ничего. Поэтому Шумпетер предложил другую формулу, в которой каждая порция умножается на индекс, соответствующий положению данной порции на шкале предпочтений (все это, разумеется, совершенно произвольные упражнения), после чего полученные произведения складываются или интегрируются [27], [28]. Эта попытка решения проблемы имеет тот же дефект, что и предшествующая, – она тоже опирается на предположение о возможности измерения предельной полезности и «интенсивности» ценности. Тот факт, что такие измерения невозможны, делает оба эти предположения бесполезными. Эту проблему необходимо решать каким-то иным образом.

Ценность всегда представляет собой результат оценки. Процесс оценивания состоит в сопоставлении важности двух комплектов благ, которое производится лицом, производящим оценку. Индивид оценивает, а комплекты благ подлежат его оценке. Это означает, что субъект и объект оценивания должны рассматриваться как неразделимые элементы любого процесса оценивания. Это не означает, что в других аспектах эти элементы так же неразделимы, например физически или экономически. Субъект акта оценивания вполне может быть группой лиц, государством, обществом или семьей – если и в той мере, когда и в какой он действует в данном конкретном случае как единое целое, например, через представителя. И оцениваемое благо может быть собранием единиц разных благ, в том случае, если они оцениваются как единое целое. Ничто не мешает тому, чтобы разные субъекты и объекты определенного акта оценивания были некоторой целостностью, а во всех других актах оценивания они были бы совершенно независимыми друг от друга. Одни и те же люди действуют совместно, через представителя, т. е. как один агент (например, государство), когда выносят суждение об относительной ценности военного корабля или больницы, и являются независимыми субъектами, оценивая другие блага, такие как сигары или газеты. То же верно и для оцениваемых благ. Современная теория ценности основывается на том, что шкалы ценностей определяются не абстрактной важностью разных классов потребностей, но интенсивностью конкретных желаний. Отправляясь от этого положения, закон предельной полезности был разработан в форме, которая касается прежде всего обычного случая, при котором собрание различных благ является делимым. Но он включает в себя также и те случаи, когда оценке подлежит весь совокупный объем предложения как нечто единое.

Предположим, что экономически изолированный индивид располагает двумя коровами и тремя лошадьми и что соответствующий фрагмент его шкалы ценностей (на которой оцениваемые вещи упорядочены от наиболее ценной к наименее) выглядит следующим образом: 1) корова; 2) лошадь; 3) лошадь; 4) лошадь; 5) корова. Если этот индивид должен выбирать между одной коровой и одной лошадью, он будет склонен пожертвовать скорее коровой, чем лошадью. Если дикие звери нападают на одну из его коров и одну из его лошадей и у него нет возможности спасти обоих животных, то он попытается спасти лошадь. Но если гибель угрожает всей его домашней скотине, его решение будет иным. Предположим, что загорелись и конюшня, и хлев, и он может спасти обителей какой-то одной из этих построек, предоставив остальных их судьбе. В этом случае, если он ценит трех лошадей меньше, чем двух коров, он попытается вывести не лошадей из горящей конюшни, а коров из горящего хлева. Результат оценивания, предполагающего выбор между всем доступным запасом коров и всем запасом лошадей, будет состоять в более высокой оценке запаса коров.