Людвиг Мизес - Теория денег и кредита

Корректные утверждения о ценности возможны, только если речь идет о конкретных актах оценивания. Ценность существует только в этом смысле – вне процесса оценивания ценности нет. Абстрактной ценности не существует. О совокупной ценности можно говорить, только имея в виду индивида или иного оценивающего субъекта, который сталкивается с необходимостью выбора между совокупными объемами различных благ. Как и любой другой акт оценивания, это оценивание является исчерпывающим. Делая выбор между двумя совокупностями, индивид не обязан принимать во внимание ценности единиц блага. Этот процесс оценивания, как и всякий другой, представляет собой непосредственное следствие из соображений о совокупной полезности соответствующих запасов. Когда запас оценивается как целое, его предельная полезность, или, иными словами, полезность последней единицы этого запаса, совпадает с совокупной полезностью запаса, так как этот совокупный запас представляет собой одно неделимое количество. Это верно и для бесплатных благ, отдельные единицы которых никогда не имеют ценности, т. е. всегда помещаются в что-то вроде склада ненужных вещей на самом дне шкалы ценностей, беспорядочно перемешиваясь с ценностями других бесплатных благ [29].

{Несмотря на то что понятие совокупной ценности кажется совершенно ясным, его стоит хотя бы бегло рассмотреть более подробно. На этом материале можно показать, насколько мало использование математических конструкций предохраняет экономиста-теоретика от ошибок. Выше мы рассмотрели и формулу, с помощью которой Шумпетер измеряет совокупную ценность, и вскрыли природу ее ошибочности, указав на невозможность присвоить ценности какую бы то ни было «величину». Однако Шумпетеру не удалось достичь успеха и в попытках построить такую формулу. Развивая свою концепцию, он указывает на то, что совокупная ценность многих благ, например таких, от которых зависит поддержание жизни экономического субъекта, должна быть исключительно высока, – ей можно присвоить статус «бесконечно большой». Если же задаться целью получить оценку совокупной ценности в виде конечной величины, от которой только и можно отталкиваться, то не останется ничего иного, кроме как взять интеграл на интервале начиная не с тех количеств [блага], ценность которых в глазах индивида превышает всё мыслимое, т. е. не с нуля, а с определенной границы, за которой останутся не учитываемые [при интегрировании] жизненно необходимые потребности. Индивиду следует предоставить так называемый прожиточный минимум, что позволит измерить ценность только таких количеств благ, которые его превышают. Это станет сильным ограничением, которое, однако, не удивит никого, кто знаком с системой функций, используемых в других науках, и с теорией функций как таковой [30]. В стремлении использовать в экономической теории методы других наук, прежде всего механики, Шумпетер совершенно упустил из виду, что даже если ошибочно (как было показано нами выше) предположить измеримость ценности, то единственным термином, который характеризует совокупную ценность благ, необходимых для поддержания существования в собственном смысле слова, является именно «бесконечная». Шумпетер совершенно верно полагает, что начинать с подобного выражения нельзя, однако эта невозможность не является технической, а коренится в самой сути предмета, поскольку, если индивид должен выбирать между совокупными запасами пары таких благ, каждое из которых является необходимым для поддержания жизни, никакая экономическая деятельность невозможна. Когда требуется выбирать между воздухом и водой, оценочное суждение индивида перестает быть значимым, поскольку какое бы решение он ни принял, его жизнь обречена.

Исследование проблемы совокупной ценности не сводится к академической дискуссии о логическом значении категорий выживания. Рыночное ценообразование, понижая оценку запасов благ до значений, соответствующих наиболее значимым потребностям, удовлетворению которых служат их первые единицы, играет огромную роль. Более детальная проработка этой проблематики есть задача теории монопольной цены.}

Из сказанного выше должно быть ясно, что попытки приписать деньгам функцию меры цен или даже ценности, не имеют научной основы. Субъективная ценность не измеряется – она ранжируется. Проблема же измерения объективной потребительной ценности не есть проблема экономической теории. Раз уж об этом зашла речь, необходимо отметить, что соизмерение эффективности разнородных благ невозможно – в лучшем случае можно сопоставить эффективность благ какой-то одной разновидности. Как только речь заходит о благах разных видов исчезает всякая возможность не только соизмерения, но даже качественного сопоставления эффективности благ, принадлежащих к разным видам. Можно измерить теплотворную способность угля и дров и сравнить их между собой, но не существует никакого способа привести к некоему общему знаменателю объективную эффективность стола и книги.

Объективная меновая ценность также не является измеримой, поскольку и она представляет собой результат сопоставления, осуществляемого в ходе индивидуальных актов оценивания. Объективная меновая ценность единицы данного блага может быть выражена в единицах любой другой разновидности благ. Сегодня обмены обычно осуществляются посредством денег, и следовательно, каждое благо имеет цену, выраженную в деньгах. Это позволило деньгам стать средством для выражения ценности, когда усложнение шкалы ценностей в результате развития обмена привело к необходимости пересмотра техники оценивания.

Иными словами, возможности, предоставляемые институтом обмена, заставляют индивида переупорядочивать свои ценностные шкалы. Тот, на чьей шкале ценностей благо «бочка вина» расположено ниже блага «мешок овса», изменит этот порядок, если он сможет обменять бочку вина на рынке на такое благо, которое он ценит выше, чем мешок овса. Положение блага на ценностной шкале индивида более не определяется исключительно его собственной субъективной потребительной ценностью – на него влияют также субъективные потребительные ценности благ, которые могут быть получены в обмен на данное благо, если эти последние занимают на шкале этого индивида более высокое положение, чем данное благо. Таким образом, если при имеющихся у него ресурсах индивид хочет получить максимум полезности, он должен ознакомиться со всеми ценами на рынке.

Однако для этого он должен получить некоторую помощь в поиске своего пути среди множества обменных соотношений. Деньги, общепризнанное средство обмена, которое можно обменять на любое благо и с помощью которого можно получить любое благо, великолепно подходят для решения именно этой задачи. Индивид не в состоянии, будь он даже суперэкспертом в торговых делах, отследить все возможные рыночные условия и произвести соответствующие перестановки на шкале, где располагаются его субъективные потребительные и меновые ценности, если он не использует некий общий знаменатель, к которому он может свести все множество обменных соотношений. Поскольку рынок обеспечивает возможность превратить любое благо в деньги, а деньги – в любое благо, объективная меновая ценность выражается в деньгах. Таким образом, по выражению Менгера, деньги превращаются в индекс цен. Вся структура экономического расчета предпринимателя и потребителя покоится на процессе оценивания благ в деньгах. Деньги превращаются в такое подспорье для человеческого разума, что он более не может отбросить их, если и когда он занят экономическим расчетом [31]. Если мы хотим сказать о функции денег как меры ценности в этом смысле, нет никаких причин не делать этого. Существуют, однако, такие термины, использование которых легко приводит к неверному пониманию, и перед нами как раз такой случай. Поэтому лучше постараться избежать его. К тому же выражение «мера ценности как функция денег» все-таки не вполне корректно, – обычно мы не называем определение географической долготы и широты «функцией» звезд.