Мари-Од Мюрай - Мисс Черити

Свадьбу назначили на среду, ведь всем известно, что среда – лучший день для женитьбы [14]. Леди Бертрам пригласила двести пятьдесят родственников и друзей, так что сэру Хоуитту пришлось позвать гостей в два раза больше. Церквушка преподобного Брауна еле вместила всю толпу, а местным жителям пришлось довольствоваться видом проезжающего кортежа. То было грандиозное зрелище.

Невеста прибыла из поместья Бертрам в карете, запряженной четверкой серых в яблоках лошадей с гривами, убранными цветами и лентами. Будущий супруг, ожидавший на красной дорожке у входа в церковь, помог суженой выйти из кареты. Мисс Бертрам, вся в воздушных кружевах, прятала лицо от взглядов простых смертных под белой вуалью. Пять маленьких мальчиков, в черных бархатных жилетках с большими круглыми белыми воротничками, несли за ней шлейф; и мой милый Эдмунд, прекрасный как паж, замыкал эту процессию.

ЭМИ ГАРДИНЕР (в бурном восторге)

Восемьсот фунтов только за платье, представляете, мисс Тиддлер!

Я представила, сколько мне пришлось бы нарисовать мышей, чтобы за него заплатить.

ЭМИ ГАРДИНЕР (по-прежнему в бурном восторге)

Какой красивый мужчина, не правда ли?

Я ждала, что она назовет и его цену, но она лишь молча вздохнула. Сэр Хоуитт показался мне фруктом несколько перезрелым: нарядный жилет не мог спрятать уже выпиравший живот, а лицо в красных прожилках, плешь и отвислые щеки гармонично дополняли образ. Восемь подружек невесты вышагивали в ногу с мисс Лидией, словно доблестные солдаты, готовые, случись невесте упасть из-за нервов в обморок, занять ее место у алтаря. Меня беспокоила леди Бертрам. С двух сторон ее поддерживали тетушка Дженет и брат жениха, и она шла, как Ифигения под жертвенный нож; в толпе делали ставки, когда наконец она потеряет сознание: до, во время или после церемонии. Церемония, кстати, оказалась весьма короткой (преподобный Браун явно торопился поскорее вернуться к рыбалке на мушку). Затем подали обед, сервированный на восемьдесят ближайших родственников, в числе которых оказалась и я. Моим соседом за столом был младший брат новобрачного Юстас Хоуитт, холостяк тридцати пяти лет, розовый и упитанный, как поросенок. Мистер Хоуитт сразу определил, что я одинока и только и мечтаю поскорее выскочить замуж. Посему он услаждал нашу беседу двусмысленными шутками и удачно подобранными афоризмами.

ЮСТАС ХОУИТТ

Думаю, скоро я пойду по стопам брата, ведь, как сказал Сократ: «Женись несмотря ни на что. Попадется хорошая жена – станешь счастливцем, плохая – философом». Ха-ха-ха, не правда ли, мисс… э-э-э…

Я

Тиддлер.

Я пыталась сосредоточиться на великолепных блюдах, приготовленных французским шеф-поваром сэра Хоуитта. Черепаховый суп, палтус под соусом из креветок и крылышки молодой куропатки с трюфелями отчасти примиряли меня с назойливым соседом.

ЮСТАС ХОУИТТ

Как говаривал Томас Пикок: «Женитьба бывает как бурные волны, а холостяцкие дни как водой грязной полны». Ха-ха-ха, так ведь, мисс… э-э-э…

Я

Тиддлер.

Десерты оказались божественными: взбитые сливки, мороженое, ромовые бабы, пирожные с заварным кремом. Мой подвыпивший сосед перешел к поговоркам.

ЮСТАС ХОУИТТ

«На каждый товар найдется свой купец», э-э-э… мисс…

Я

Миссис Тиддлер. Я замужем, мистер Хоуитт.

Он чуть не поперхнулся мадерой.

Я

Мой муж сейчас в странствиях, он капитан фрегата.

После обеда кованые ворота поместья Бертрам распахнулись, и потоки гостей хлынули в парк. Именно тогда и появилась кузина Энн. Она не пришла ни на венчание, ни на обед – видимо, ее туда не позвали. Она показалась мне очаровательной в голубом платье под цвет глаз и в шляпке, увенчанной подрагивающим пером. В гордом одиночестве Энн шла по аллее походкой завоевательницы, совсем как королева Арагона в третьей сцене. Вокруг нее моментально образовывалась пустота. Матери с дочерьми на выданье осторожно расступались. Молодые люди и старые ловеласы наблюдали за ней издали, ввинтив монокль в глаз. Я удивилась, не увидев рядом с ней мистера Эшли (король Арагона сразу отправился поприветствовать свою мать).

Я подошла к Лидии: до сих пор мне еще не представилась возможность ее поздравить. Пока я рассыпалась в предсказании ожидавшего ее счастливого будущего, горькая улыбка не сходила с ее губ. Она рассказала, что муж собирается жить в своем поместье в Девоншире, а ей так не хочется уезжать из Лондона. Девоншир кажется ей унылым, она не выносит Девоншир, Девоншир ей заранее опротивел даже на картинах. Я подумала, что, если заменить слово «Девоншир» на «сэр Хоуитт», ее переживания сразу станут понятнее. Сэр Хоуитт, с которым я обменялась парой слов, производил впечатление славного малого, крайне довольного самим собой, болтающего о Девоншире с красноречием истинного фермера. Ему нравились собаки, лошади, коровы, охота и рыбалка. Когда он пустился в объяснение того, как работает пруд для разведения форели, недавно обустроенный им и его управляющим, его жена нетерпеливо повела плечом. Она явно не собиралась дожидаться окончания медового месяца, чтобы начать одергивать супруга.

Исполнив обязанности кузины и гостьи, я отправилась исследовать парк. В парке разбили два гигантских шатра: один – для еды, другой – для танцев. Я мимоходом заглянула в первый. Там были установлены длинные столы, ломившиеся под тяжестью мясных деликатесов, паштетов, желе и всевозможной выпечки; кажется, мое лицо при виде всего этого немного скривилось. Возле одного из столов стояли девицы Гардинер и сосредоточенно разглядывали выставленные блюда. Сестер не пригласили на торжественный обед, и они явно вознамерились исправить эту несправедливость. Эми держала корзинку, которую она старательно прятала в складках юбки. Не желая становиться свидетелем воровства, я направилась во второй шатер. Оркестр играл кадриль – танец для почтенных дам. Потом объявят вальс, и тут уже кавалеры более тщательно подойдут к выбору партнерш. На обтянутых красным бархатом скамейках восседали матери семейств – присматривали за своим потомством. Миссис Саммерхилл заметила меня и призывно махнула рукой.

МИССИС САММЕРХИЛЛ

Вы не танцуете?

Я (устраиваясь рядом с ней)

Как видите, нет.

МИССИС САММЕРХИЛЛ

Здесь столько прекрасных танцоров… Вы слышали, что мой сын женится?

Я улыбнулась, вспомнив обсыпанного перхотью Генри, и поинтересовалась, как зовут счастливую избранницу. Миссис Саммерхилл что-то ответила, но я не расслышала: к нам подходила миссис Картер, заливаясь смехом.

МИССИС САММЕРХИЛЛ