Туи Сазерленд - Пророчество о драконятах

– Ваше величество, – произнёс он наконец скрипучим, но ещё сильным голосом. – Мне хотелось бы сказать несколько слов в защиту обвиняемой.

Хвост королевы нетерпеливо хлестнул по камням балкона.

– Разумеется, – кивнула она. – Для того тебя и пригласили. Продолжай!

Ястреб откашлялся, выпустив клуб серого дыма. Публика замерла, прислушиваясь. Спину Глина обдало жаром – Беда опасно приблизилась сзади, выглядывая из-за его крыльев.

– Начну с пункта о неповиновении. Кречет действительно нарушила приказ, но разве он потом не был отменён?

Что? Глин не верил своим ушам. Выходит, Беда тут ни при чём?

– Ястреб! – прошипела королева. В её жёлтых глазах вспыхнула угроза. – Либо говори яснее, либо вообще молчи! Надеюсь, что ты хорошо подумаешь и сделаешь верный выбор.

– Простите, ваше величество, – проскрипел старый небесный, с трудом расправляя крылья, – но я должен сказать. У вас было не так много подданных вернее Кречет. Ей было даже разрешено произвести потомство, и она снесла яйцо, в котором оказались драконята-близнецы…

Беда ахнула так громко, что её могли услышать на трибунах. Глин хлопнул крыльями, чтобы заглушить её, но ни один дракон не обернулся, все слушали Ястреба.

– Это всем известно, – отмахнулась королева, зевая, – ближе к делу. Казнят её за другое.

– Драконята оказались с врождённым пороком, – упрямо бубнил старик, – у одного слишком много огня, у другого недостаточно. Согласно обычаю небесного племени, вы приказали Кречет убить обоих и не производить больше потомства до конца жизни…

– Что за чушь! – раздалось недоуменное шипение у Глина за спиной. Он оглянулся через плечо. – За последние десять лет никаких близнецов не было, одна я, но не обо мне же тут речь! Брат умер ещё в яйце – это я его убила. Мать хотела убить и меня, но её величество…

– А может, это тебе так рассказали? – шёпотом прервал её дракончик, снова глядя вниз.

Пурпур выпрямилась во весь рост на королевском балконе, и её распростёртые крылья сверкнули рубиновым блеском.

– Приказ более чем разумный, – заметила она.

– …но Кречет забрала своих драконят из гнезда и пыталась бежать с ними в горы.

– Значит, ты согласен, что она не подчинилась мне? В таком случае, суд постановляет…

– Кречет поймали у Алмазной реки, – продолжал Ястреб, – и тогда вы изменили свой приказ. Вы обещали простить ей неповиновение и оставить жизнь одному из драконят, если она убьёт другого по своему выбору…

– Нет! – почти выкрикнула Беда.

– …и новый приказ Кречет исполнила. Она убила сына, у которого не хватало огня. Убила собственными когтями, прямо там, на берегу реки.

– А потом я передумала, – невозмутимо произнесла Пурпур. – Я королева, и это моё право.

– Вы приказали гвардейцам – я был одним из них и хорошо это помню – убить и другого дракончика, а мать схватить и доставить на суд. Кречет схватила дочь и попыталась улететь, но обожгла лапы и уронила. Она улетела одна, оставив единственную дочь в твоей власти.

Над ареной повисла мёртвая тишина.

– Ну что ж, – улыбнулась Пурпур, – таким образом, факт неповиновения установлен. Казнь преступницы состоится завтра, а сегодня казним его, – она указала на Ястреба, – за то, что заставил меня скучать.

– Нет!!!

На этот раз крик услышали все. Глин едва удержался на краю скалы, балансируя скованными крыльями и внезапно освободившейся лапой. Беда устремилась вниз к арене, прожигая по пути проволоку.

– Не может быть! – воскликнула она, опускаясь на песок рядом с Ястребом. – Скажи, что это неправда!

Кречет отпрянула с испуганным рёвом. Глин понял, что и она долгие годы считала Беду мёртвой.

– Это правда, Кречет, – ядовито усмехнулась королева. – Разве я забыла упомянуть, что твоя дочь теперь служит мне? – Свирепые жёлтые глаза обратились к Беде. – Тебе запретили сюда являться!

– Ты лгала мне! – крикнула Беда. – Говорила, что её убили!

Королева вздохнула.

– Ястреб, теперь ты понимаешь, что наделал?.. Милая моя Беда, неужели тебе приятно было бы знать, что она растит других драконят и жалеет, что прикончила не тебя, а твоего брата?

Беда молчала.

– Тогда бы она не обожглась и могла улететь с ним, – продолжала Пурпур. – Вот почему твоя мать не хотела тебя видеть. – Кречет забилась в цепях. Из завязанной пасти вырвался нечленораздельный рёв. Королева усмехнулась. – Вспомни, разве не я сохраняла тебе жизнь всё это время? Кормила, лечила, сделала своим паладином – неужели ты совсем не чувствуешь благодарности? Разве я не лучшая мать, чем она?

– Я буду драться за неё, – выговорила Беда чуть слышно.

Из пасти королевы вырвался сноп огня, дым закружился кольцами вокруг рогов, словно корона.

– Что-о? – протянула она с угрозой.

– Я использую Щит паладина, – твёрдо сказала Беда. – Королевский паладин имеет право выступить на стороне любого дракона, приговорённого к смерти. Таков наш обычай! Если я убью того, кого ты назначишь мне в противники, тебе придётся её отпустить. – Она повернулась и впервые взглянула Кречет в глаза. – Я хочу драться за свою мать!

Горящие жёлтые глаза королевы превратились в узкие щели.

– А позволь спросить, – прошипела она, – от кого ты узнала о такой традиции?

Беда смущённо переминалась с лапы на лапу.

– Прочитала, – выдавила она наконец.

– Да ну? – усмехнулась Пурпур. – На чём же оно было написано – может, выбито на камне? Всё остальное превратилось бы в золу от твоих когтей… а может, кто-то у нас рассказывает малышам взрослые сказки?

– Нет! – поспешно воскликнула Беда. – Никто мне…

Взмахнув крыльями, королева слетела с балкона, не дав ей закончить. Мощные когти вцепились в Ястреба и подняли его в небо.

– Стой! – крикнула Беда, устремляясь в погоню. – Он ни в чём не виноват!

Пурпур поднималась над ареной всё выше и выше. Старый дракон корчился в её лапах, бессильный хвост тяжело свисал вниз. Взлетев почти до высоты скал, где начиналась проволочная сеть, королева внезапно разжала когти.

Только сейчас Глин по-настоящему понял, как важен хвост для равновесия в полёте. Старик неуклюже взмахнул крыльями, но тяжёлый довесок тянул вниз, и полёт почти сразу перешёл в штопор. Беда рванулась на помощь, растопырив когти, чтобы поддержать, но тут же затормозила. Жар от её чешуи убил бы Ястреба ещё вернее и куда мучительнее, чем падение с высоты.

Ещё мгновение, и помогать было уже поздно. Последняя попытка выровняться в воздухе исчерпала силы старого дракона, и он бесформенной грудой рухнул на песок у стены арены. Треск сломанных костей и разорванных крыльев был слышен каждому, кто пришёл на суд. Беда печально опустилась рядом.

Пурпур уже снова стояла на балконе.