Рик Янси - Печать Соломона

Эшли тронула меня за локоть:

– Помощь нужна?

– Да.

– Развернись.

Я повернулся к Эшли спиной, она накинула лямки ранца мне на плечи. Я снова повернулся к ней лицом, а она принялась застегивать серебристые пряжки. Когда Эшли крепила их у меня на поясе, ее макушка оказалась под моим подбородком. Светлые волосы блестели в тусклом свете, и я уловил запах сирени. Эшли как следует подтянула ремни и только после этого отступила на шаг.

– Парашют раскроется автоматически через семь секунд, – сообщила она и прикоснулась к шнуру, который болтался у меня на левом плече. – Если нет – потяни за это, и сработает запасной.

– А если и запасной откажет?

– Не откажет.

– А если все-таки?

– Тогда ты врежешься в землю на скорости пятьсот миль в час, – сказала Эшли и потянулась за своим ранцем.

Четыре агента суетились вокруг больших ящиков в центре отсека. Они отстегивали от пола тяжелые цепи и проверяли привязанные к ящикам ранцы, больше похожие на матрасы.

– Ты говоришь «семь секунд» – это надо считать: «Миссисипи раз, Миссисипи два» или «одна тысяча один, одна тысяча два»? – спросил я.

Эшли повернулась ко мне, держа в руках пистолет и кобуру на ремне:

– Все будет в порядке, Альфред. – Она надела ремень с кобурой и затянула его потуже на узкой талии. – Только расслабься, когда будешь приземляться. Перед посадкой не забудь согнуть колени, и ничего с тобой не случится.

Раздался звонок, и над дверью отсека замигала желтая лампочка. Все, кроме двух агентов, выстроились в очередь, чтобы прыгать, а те двое заняли позицию возле массивной двери в хвосте самолета. Я понял, что они отвечают за сброс ящиков, и мне стало интересно, кто отвечает за сброс Альфреда Кроппа.

По борту всего отсека тянулся тонкий трос. Выстроившиеся в очередь к мигающей желтой лампочке агенты зацепили за него карабины парашютов. Я подумал: зачем? Но тут дверь под лампочкой распахнулась, и в отсек ворвался страшной силы ветер, который буквально сбил меня с ног. Пара крепких рук спасла мой зад от жесткой посадки на металлический пол.

– Осторожнее, Альфред Кропп! – прокричал мне в ухо Оп-девять. – Не всегда рядом найдется тот, кто поймает!

И он пристегнул меня к тросу. Температура в отсеке упала градусов на десять. Я съежился от холода.

Агенты АМПНА один за другим исчезали за дверью. Одна секунда – агент в самолете, другая – его уже нет. Их будто проглатывала какая-то изголодавшаяся воющая тварь. Пришла и моя очередь. Оп-девять положил руку мне на плечо. Колени у меня подогнулись, а в горле пересохло, но выбора не было – я не мог передумать и дать задний ход. Порой так даже лучше.

Я вцепился в косяк. Передо мной была черная арабская ночь, а я не мог не то что пальцы оторвать от холодного металла, я смотреть по сторонам не мог.

– Давай! – гаркнул мне в ухо Оп-девять. – Отпускай, Альфред!

То-то и оно. У меня были серьезные проблемы с фишкой «отпусти». Мама. Правда об отце. Потеря всех близких. И вдруг я понял, что иногда наилучший выход – все отпустить и пойти своей дорогой. И я отпустил.

В прыжке меня крутило, вертело и подбрасывало. Я орал как резаный. Самолет, казалось, взмыл к звездам, а мир распался на куски и отказывался привести себя хотя бы в подобие порядка: звезды, земля, земля, звезды, звезды, земля, земля… И мой мозг тоже как будто рассыпался. Я забыл про отсчет, а когда вспомнил, не сообразил, с какой секунды начать. Может, уже пора дергать за шнур запасного парашюта? Или тогда собьется тайминг и парашют запутается? А если парашют запутается, песок смягчит удар от падения? Но если песок смягчает удар от падения, то зачем в пустыне прыгать с парашютом?

Я не считал, но прикинул, что семь секунд уже прошло, и решил дернуть за шнур запасного парашюта. Без толку. Звезды, земля, звезды, земля… и ничего не происходит. Я дернул снова. Не надо было выпрыгивать из самолета. С моим послужным списком мне и дорогу-то переходить нельзя в неположенном месте. Я дернул в третий раз.

Ничего. Ну, то есть кое-что все-таки произошло: шнур оборвался.

А спустя еще несколько секунд меня рвануло вверх футов на пятьдесят – парашют раскрылся, скорость падения замедлилась, хотя и недостаточно. Но я хоть перестал кувыркаться и падал ногами вперед. На фоне звездного неба я увидел силуэты пары бойцов АМПНА. Они были похожи на игрушечных зеленых солдатиков, которых я в детстве подкидывал в воздух на полиэтиленовых парашютах. В половине случаев шнур плохо распутывался, и солдатик разбивался или повисал, зацепившись за ветку.

Я посмотрел под ноги и увидел стремительно приближающуюся пустыню. «Согни колени, Кропп, расслабься», – твердил я себе, но все равно приземлился, как те солдатики, с напряженными и негнущимися ногами. У меня подвернулась правая, я полетел головой вперед, и парашют плавно накрыл мое скрюченное от боли тело. Я покатился по песку, все туже обматываясь шелковой тканью.

Потом кто-то сорвал парашют и перевернул меня на спину. Надо мной склонилась Эшли. При свете звезд ее красная помада казалась фиолетовой.

– Кажется, у меня сломана правая лодыжка, – сказал я.

– Дай посмотрю. – Эшли пробежалась пальцами вдоль моей ноги, потом взялась за ступню и аккуратно ее повернула.

– Ой!.

– Похоже на растяжение. Посмотрим, как она выдержит нагрузку.

Эшли расстегнула мою сбрую, сняла с меня ранец и поставила на ноги.

– Ступи-ка ногой, Альфред.

– Ой!.

Футах в ста от нас агенты возились с деревянными ящиками – вернее, с тем, что от них осталось. Они разбились, и доски разлетелись во все стороны.

К нам подошел Оп-девять.

– Кропп ранен? – хмуро спросил он.

– Не серьезно, – ответила Эшли. – Думаю, растяжение.

– Кропп едет с тобой, – отозвался Оп-девять и пошел к агентам, которые собрались вокруг ящиков.

Мы побрели следом. Я обхватил Эшли за шею, моя правая нога волочилась по песку. Вокруг до самого горизонта, словно волны океана, тянулись барханы. Я думал, что звезды выглядят яркими с берега Красного моря, но здесь, в пустыне, они буквально прожигали черное небо.

– А где мы вообще? – спросил я у Эшли.

– В Сахаре.

Агенты извлекли из разбитых ящиков двенадцать мотосаней и занялись проверкой их состояния. Сдается мне, правда, что в пустыне не приходится рассчитывать на метель. Один агент роздал остальным винтовки CW3XD и ремни с подсумками. Они перебросили патронташи через плечо и сразу стали похожи на мексиканских бандитов. Эбби Смит, с каким-то электронным устройством в руке, стояла особняком, в нескольких футах от компании агентов. Голубоватый свет от ЖК-экрана подсвечивал ее сосредоточенное лицо.

– А мотосани-то нам зачем? – спросил я.