Сьюзан Кулидж - Что Кейти делала в школе

Казалось, что после выпускного дня Хиллсовер погрузился в глубокий сон. Большинство профессорских семей отправилось отдыхать в горы или к морю, оставив закрытыми свои дома. Городок приобрел сонный, заброшенный вид. Не было видно мальчиков, играющих в мяч в сквере или качающихся на воротах колледжа; на улицах – никаких признаков жизни. Погода стояла по-прежнему теплая, учеба, шедшая заведенным порядком, становилась скучной, и потому учителя и ученицы были одинаково рады, когда наступила середина сентября, а с ней и начало осенних каникул.

Последний день семестра был днем предотъездной суеты. Все здание школы было отдано сундукам и упаковке вещей. Миссис Нипсон сидела у себя за столом, выписывая счета и выслушивая просьбы о распределении комнат на следующий семестр. Мисс Джейн пересчитывала учебники и атласы, обращая внимание на каждое чернильное пятно или загнутый уголок страницы. Девочки бегали по дому в поисках забытых вещей, решали, что взять с собой, а что оставить, договаривались, кто с кем будет гулять предстоящей зимой. Все правила распорядка были забыты. Белла дважды съехала вниз по нерилам лестницы и не получила замечания, а Роза Ред, обхватив Кейти за талию, в вальсе прошлась с ней вдоль всего Квакер-коридора.

– Я до того счастлива, что мне хочется кричать! – объявила она, когда, повернувшись последний раз, они оказались прижатыми к стене. – Какая прелесть – каникулы! Но, Кейти, ты, похоже, совсем не рада.

– Ты же знаешь, мы едем не домой, – ответила Кейти довольно печально. Они с Кловер не так радовались приходу каникул, как остальные девочки. Провести неделю с миссис Пейдж и Лили было, разумеется, совсем не то, что провести ее с папой, Элси, Джонни, Дорри и Филом.

Но на следующее утро, когда к школе подъехал большой дилижанс и его заполнили девочки, когда миссис Нипсон встала в дверях и ласково махала рукой на прощание, а горничные, вытиравшие пыль в комнатах верхнего этажа, размахивали из окон своими тряпками, девочки обнаружили, что общее волнение передалось и им, и всей душой предались веселью, которое усиливалось по мере того, как дилижанс удалялся от школы. Все чувствовали себя такими счастливыми и добродушными, что некоторые даже посылали воздушные поцелуи мисс Джейн.

Не часто встретишь на железной дороге такую необузданную компанию пассажиров. Им предстояло всем вместе доехать до узловой станции, и мистеру Грею, отцу Эллен, чьим заботам миссис Нипсон поручила всю компанию, приходилось прилагать множество усилий, чтобы поддерживать хоть какой-то порядок. Это был робкий немолодой джентльмен, и, как заметила Роза, своим видом он напоминал степенную курицу, которая вдруг обнаружила, что отвечает за поведение целого выводка утят.

– Ах, что вы! – слабо протестовал он. – Вы хотите купить еще сластей? Вы не думаете, что столько орехов может быть вредно для вас?

– Нет-нет, сэр, – ответила Роза, – орехи никогда еще мне не повредили. Я могу есть их тысячами! – Но так как в этот момент в вагон вошла полная дама и сделала несколько шагов к свободному месту рядом с Розой, та дико выкатила глаза и сказала: – Извините, но, пожалуй, мне лучше сесть с краю, чтобы я легче могла выйти, если у меня будет припадок.

– Припадок! – вскрикнула полная дама и удалилась со всей поспешностью. Роза засмеялась с плутовским видом, девочки прыснули со смеху, а мистер Грей явно содрогнулся.

– Она действительно подвержена припадкам? – шепнул он дочери.

– О нет, папа! Это все ее шалости! – извиняющимся тоном сказала Эллен, смеявшаяся вместе со всеми. Но мистер Грей не чувствовал себя уверенно и был очень рад, когда они добрались до узловой станции и половина его беспокойных подопечных пересела на другой поезд.

В шесть часов они прибыли в Спрингфилд. Полдюжины пап ожидали там своих дочерей, поезда уже были поданы на посадку, последовал хор прощальных восклицаний. Мистер Пейдж был всецело поглощен Лили, которая непрестанно целовала его и болтала без умолку, так что он не замечал ничего другого. Луизу увел ее дядя, в доме которого она должна была переночевать, а Кейти и Кловер оказались совсем одни. Им не хотелось мешать Лили, и они отошли в сторону и сели на скамью, остро ощущая свое одиночество и тоску по дому; и хотя ни одна не сказала этого, я уверена, что они думали о папе.

Это продолжалось лишь минуту. Мистер Пейдж заметил их и, подойдя, так любезно приветствовал, что чувство заброшенности мгновенно исчезло. Как оказалось, им предстояло провести ночь в той же гостинице, где полгода назад они впервые встретились с Лили. Мистер Пейдж взял их саквояжи, и все пошли к гостинице, где для них уже были заказаны комнаты.

Они поднялись наверх, чтобы умыться и причесаться, а затем спустились в столовую.

– Скорей за вафли, – шепнула Лили.

Она заказала столько еды и таким трагическим тоном объявила себя «умирающей от голода», что два улыбающихся официанта сразу бросились на помощь и посвятили себя обеспечению ее нужд. Все новые хрустящие вафли, одну горячее другой, приносили эти многострадальные официанты, пока не иссяк даже аппетит Лили, и она была вынуждена признать, что не может больше проглотить ни куска. Достигнув этой высшей точки, они прошли в гостиную, где девочки сели у окна понаблюдать за людьми на улице, которая после тихого Хиллсовера казалась блестящей и людной, как Бродвей.

Людей в гостиной было немного. Поодаль сидела за столиком серьезного вида пара, а по комнате бегал хорошенький мальчик в бархатной курточке. На вид ему было лет пять, и Кейти, очень любившая детей, протянула руку, когда он пробегал мимо, поймала его и посадила себе на колени. Он не выглядел робким и взглянул ей в лицо серьезно, как взрослый.

– Как тебя зовут, дружок? – спросила она.

– Дэниел Д’Обиньи Спаркс, – ответил мальчик чопорно, отчетливо выговаривая слова.

– Ты живешь в этой гостинице?

– Да, мэм. Я остановился здесь с моими родителями.

– Что же ты здесь весь день делаешь? Есть здесь маленькие мальчики, с которыми ты можешь поиграть?

– Я не хочу играть ни с какими маленькими мальчиками, – ответил Дэниел Д’Обиньи с чувством собственного достоинства. – Я предпочитаю общество моих родителей. Сегодня мы ходили на прогулку. Мы осмотрели красивую оранжерею в окрестностях города. Там есть Victoria Regia. Я много слышал об этом чудесном растении, а в последнем номере лондонского «Musée» есть его изображение, представляющее маленького чернокожего ребенка, стоящего на одном из листьев. Мой папа выразил мнение, что это невозможно, но когда сегодня мы увидели это растение, то убедились, что в иллюстрации не было никакого преувеличения. Размер листа таков, что маленький ребенок вполне может стоять на нем,