Шеннон Хейл - Лед и пламень

И вдруг что-то с силой врезалось в Роллана, и он, очнувшись, вдохнул носом воду.

Он забил руками и всплыл на поверхность, задыхаясь и хватая ртом воздух. Туман в голове рассеялся, и Роллан понял, что его руки пусты. Талисман пропал.

Он хотел было снова нырнуть, но Тарик и Мейлин снова схватили его и на этот раз затащили в лодку.

– Нет! – он попытался заговорить, но закашлялся, выплевывая морскую воду. – Нет, отпустите! Талисман…

– Слишком поздно, – сказал Тарик.

От их лодки уплывало огромное серое существо, похожее на собаку арду, только размером с Великого Зверя. На одном из его бивней висел Хрустальный Полярный медведь. Он подплыл к берегу и, выбравшись из воды на животе, отдал талисман какому-то человеку в черном капюшоне. Он взял талисман и горделиво продемонстрировал Шейну и двум десяткам захватчиков, стоявших на сожженном причале.

– Нет! – кричал Роллан. – Нет, нет, нет!

Он поднялся, собираясь прыгнуть и плыть к ним, но Тарик быстро схватил его.

– Все кончено, Роллан! – сказал Тарик. – Не стоит жертвовать своей жизнью ради того, что уже потеряно!

Роллан вырывался, не сводя глаз с берега. Захватчики злорадствовали: они получили Хрустального Полярного медведя, который он и его друзья достали с таким трудом. Большое серое чудище с бивнями смотрело на него с берега. Айдана тоже там стояла и глядела на него своими черными глазами. Все ее лицо было исцарапано, по шее текла кровь. Она подняла руку, словно собираясь… Но тут к ней подошел Шейн и обнял за плечи. Рука упала. Сгорбившись, понурив головы, они с грустью смотрели вслед уплывающей лодке.

Неожиданно Роллан весь затрясся от подступивших рыданий. Он прижал ладони к сердцу, которое разрывалось от боли, и заплакал.

Тарик по-прежнему держал его, но уже не удерживал. Не говоря ни слова, он погладил Роллана по спине и прижал его голову к своему плечу.

Когда рыдания утихли, Роллан все равно прятал лицо, боясь встретить взгляды друзей и понять, что друзья считают его слабым, никчемным и глупым. Он вытер лицо своим шарфом и сел. Тарик устроился рядом с ним.

– Морж, – прошептал Роллан. – Кто бы мог подумать – морж. Но теперь я точно знаю: я ненавижу моржей.

Ребята засмеялись от души, но в их смехе слышалась вся перенесенная боль и переживания.

– Роллан, ты как? – спросил Конор. – Та женщина чуть тебя не убила.

Роллан смотрел вдаль. За считанные минуты он потерял то, что недавно обрел. Потерял талисман. Потерял мать – снова. Правда ли она хотела уйти с ним подальше от всех? Даже если так, ею все равно управляла Желчь. Захватчики расхваливают ее на все лады и обещают исцелить все болезни, но забывают упомянуть, что в любую минуту тот, кто выпьет Желчь, станет марионеткой в руках Пожирателя.

Мать сказала, что вернулась к тому дому в Конкорбе, где оставила его на ступеньках ждать, когда новая семья его заберет. Она вернулась за ним. А он вернется за ней. Как-нибудь, да вернется. Спасет ее от Желчи, даже если ради этого придется убить Пожирателя собственными руками.

Роллан потер руками лицо. Он больше не плакал, но глаза жгло и щипало от слез.

– У тебя что-то случилось, – заметил Тарик. – Ты не только из-за талисмана так расстроился.

Роллан покачал головой. Он не хотел говорить.

– Должно быть, ты не в силах справиться со всеми тяготами и лишениями, – сказал Тарик. – Мне кажется, ты в жизни хлебнул больше горя, чем я представляю. Жизнь полна потерь. Но важно заполнять пустоту, которая остается после потерь. Пожиратель сам огромная пустота. Он пытается поглотить весь мир, чтобы ее заполнить, но господство над миром не удовлетворит его ненасытную потребность.

Мейлин страдальчески сморщилась и закрыла рукой лицо. У Роллана еще сильнее заныло сердце. Мейлин поймет, если он расскажет ей об Айдане. И Конор наверняка тоже. Тарик его утешит. Абеке промолчит, но осуждать его не станет. Он вдруг понял, что знает, как друзья отнесутся к его признанию. Теперь это его команда. И команда становилась его семьей.

Но пока он не мог рассказать им свою историю. Боль была еще свежа, как стрела, вонзившаяся в сердце.

– Извлекай уроки из потерь, – продолжал Тарик. – Черпай из них силы, и тогда будет проще держать удар.

Роллан кивнул, но сейчас у него не было на это сил. Он сел на дно лодки, подтянув колени к груди. Сквозь ноги друзей он увидел напротив еще одну скрюченную фигурку. Это была Майя. Он едва узнал ее: рыжие волосы сильно обгорели, на щеке розовел порез. Ее всегда жизнерадостный взгляд потух. Он не мог понять, видит она его или нет.

– Пожар, – прошептал он. – Так это она его устроила.

Конор присел рядом с ним, опустившись на одно колено.

– Она нас спасла. Там была сотня захватчиков, а то и больше, и у всех духи зверей. А после того как Майя… взорвала… – Конор умолк, и взгляд его затуманился, словно он вспомнил то, чего Роллан не видел. – После этого они потеряли большую часть своей армии.

Роллан увидел, что Абеке села рядом с Майей, взяла за руку и стала что-то говорить, но Майя по-прежнему смотрела перед собой.

– Сотня, а то и больше… – Роллан зажмурился. – Захватчики хорошо подготовились.

– И точно знали, что мы придем, – сказал Конор.

Роллан посмотрел на Мейлин, которая ласково держала лапу Джи, а панда зализывала рану у нее на ноге. Роллан никогда не видел, чтобы она так делала.

Всех изрядно потрепало в бою. На коже ожоги, одежда перепачкана кровью, в глазах застыл ужас. Роллан пощупал шею и почувствовал, что там появились синяки на тех местах, где мать сжимала ее пальцами.

На глаза снова навернулись слезы. Может, это льется морская вода, которой он наглотался, когда чуть не утонул? Майя перевела на него пустой взгляд. Может, лучше спалить себя изнутри? Опустошить себя от мыслей и чувств и ощущать пустоту и одиночество? Роллан закрыл глаза. Бесчувственность. Как это заманчиво – никогда и ничего не чувствовать.

Смерть тоже можно воспринимать как приглашение в теплую постель. Джи оставила Мейлин и подошла к Майе, которая посмотрела на панду с надеждой. Джи прижалась лбом к ее лбу, веки ее дрогнули, глаза закрылись. Тело обмякло, лицо разгладилось.

Но у Роллана дрожали руки и ноги, словно отвергая соблазн заснуть и забыться. Джи взглянула на него своими спокойными серебристыми глазами, но Роллан покачал головой. Хотя он решил не спать и страдать от боли воспоминаний обо всем, что случилось, будто это могло помочь его матери, он не знал, сколько еще сможет вынести. Сердце словно разорвали в клочья, тело ныло от ран.

Вдруг он ощутил тяжесть на руке и когтистые лапы, впившиеся в кожу. Эссикс смотрела на него немигающими глазами. Она знала то, что он не мог рассказать пока друзьям. Знала об Айдане и ее вороне, знала, что сердце Роллана когда-то разбилось, потом кое-как срослось и снова разбилось. Она знала, что он делает, что говорит, и чувствовала невысказанное – все, что терзало его душу. И даже зная все это, она не бросила его.