Кэти Аппельт - Ночь голубой луны

– Ура! – крикнула она, ожидая, что Верт, как обычно, отзовётся: «Гав! Гав-гав!»

Но вместо лая со дна лодки послышалось только жалобное, тоненькое поскуливание.

Луна уже стояла высоко в небе. От неё лился густой серебряный поток. Шлюпка плыла в круге лунного света. Берегиня облегчённо вздохнула. Всё в порядке. «Стрелка» прекрасно пройдёт по каналу. Она взглянула на обувную коробку, стоявшую под сиденьем, потом на развёрстое устье канала. Пожалуй, она успеет, у неё ещё есть минутка-другая. Она успеет. Берегиня достала следующую фигурку – лорелею.

Если она сейчас загадает ещё одно желание, они наверняка смогут благополучно пройти канал.

Лорелея была сделана из сосновой щепки. Такие щепки время от времени оказывались на пляже. «Скорее всего, это обломки какого-то дома, смытого волной», – говорил месье Бошан. Наверное, так и было. На побережье было немало старых, заброшенных деревянных хибарок, в которых когда-то жили рыбаки. Вода, постепенно размывая берег, подбиралась к ним, срывала их с фундамента и уносила в море.

Сначала была высокая сосна. Потом из неё сделали дом. Потом от дома остались только щепки. А потом из щепки сделали лорелею. Да, дерево прожило не одну, а целых три жизни.

Лорелея была удивительно красива. Тёплая и приятная на ощупь фигурка лежала у неё на ладони. Берегиня прижалась к ней щекой.

Люди любят прижимать ладони к щекам своих любимых. Синь часто сжимала щёки Берегини своими ладонями или нежно гладила её ладонями по щекам. Это было знаком. Знаком любви.

Не давая себе времени передумать, Берегиня тихонько опустила руку в тёмную воду и отпустила лорелею, шепнув ей на прощание:

– Плыви…

Ещё некоторое время она смотрела на тёмную фигурку, которая покачивалась на волнах, посеребрённых лунным светом. Теперь у неё остались только две статуэтки – одна в коробке и одна в кармане джинсов. Ком подступил к горлу. Всего две. Как мало! Седна, нингё, сирена, меерфрау уже уплыли в море.

Она крикнула лорелее:

– Плыви к Йемайе – владычице морей!

И вдруг… Ву-у-у-у… Ш-ш-ш-ш-ш…

Канал с шумом и хлюпом раскрыл свою пасть, чтобы проглотить шлюпку, которая шла ровно посередине, между двумя дамбами.

– Ура! Ура! Наконец-то! – прошептала Берегиня.

Ву-у-у-у-у!!! Ш-ш-ш-ш-ш-ш!!! Ш-ш-ш-шлёп!!!

Резкий толчок – и шлюпка, накренившись вправо, вошла в устье канала. Берегиню отбросило назад, на корму. Она прижалась к левому борту, чтобы шлюпка выровнялась и её нос смотрел вперёд, по центру узкого пролива. Шлюпка заскрипела, чиркнула сначала по правой насыпи, потом – по левой. Берегиня, которая держалась за борта, поспешно отдёрнула руки, чтобы их не раздавило при ударе о дамбы, стеной вздымавшиеся слева и справа. Волны приливов и отливов, ежедневно шлифовавшие насыпи, отполировали их до блеска, сделали их твёрдокаменными, жёсткими, как скала. Пласты глины и известняка посверкивали в лунном свете.

Верт прижался к ногам хозяйки. Его била крупная дрожь. А может, это её бьёт дрожь? Берегиня изо всех сил сжала зубы, чтобы они не стучали.

«Стрелка» – самая шикарная шлюпка. Шик-блеск! Доуги своими руками заново сделал её с любовью и старанием – всю, до последней досочки. Берегиня не сомневалась, что «Стрелка» легко доставит их к Устричной косе. До неё всего-то ничего – какая-то сотня ярдов. Скоро она станет видна: как только начнётся отлив, волны побегут обратно в море и она выступит из воды.

Наконец-то удалось перейти к пункту «Ж»!

От этой мысли её охватила такая радость, что она была не в силах сдержать её и во весь голос крикнула:

– Эй! Эй! Вперёд! Скорей!

Боевой клич подбодрил её, и даже Верт изо всех сил завилял хвостом. Здорово! Она набрала в грудь воздуха, чтобы крикнуть ещё раз, как вдруг…

БУМ!

Корма глухо ударилась обо что-то твёрдое под водой, шлюпка накренилась и зачерпнула воды. Берегиню отбросило вперёд, и она упала навзничь, едва успев выставить перед собой руки, чтобы не удариться головой о переднюю скамью.

На дне шлюпки плескалась вода. Берегиня с трудом поднялась, стараясь сохранить равновесие и не упасть на Верта.

Достав из-под скамейки весло, она упёрлась им в берег и попробовала сдвинуть шлюпку, действуя веслом как рычагом. Но ничего не получалось. Шлюпка засела крепко. Тогда она положила весло и постаралась изо всех сил оттолкнуться руками от насыпи. Её стёртые до крови ладони царапали жёсткий известняк и песок, разъедала солёная вода.

Наконец «Стрелка» слегка сдвинулась. Буквально на полшажка. Берегиня удвоила усилия, яростно упираясь руками в насыпь. Эх, раз, ещё раз!

И вдруг шлюпка внезапно скользнула вперёд – с-с-с-пл-л-л-а-ш-ш-ш-ш! – и Берегиня снова упала, на этот раз назад на корму. Нос шлюпки, ударившись о воду, поднял фонтан брызг, и солёные капли забарабанили о деревянную скамейку.

Берегиня с досадой подумала, что не захватила с собой ни ведёрка, ни ковша, чтобы вычерпать воду. Но не успела она толком расстроиться, как шлюпка вышла из канала. Вот это да!

Волна подхватила их, шлюпка взмыла вверх и на мгновение зависла на самом гребне – как доска для сёрфинга. Берегиня обернулась, но Ключ уже пропал из виду. Сзади был лишь мощный поток океанической воды, бегущей из узкой расщелины между дамбами, поток, который нёс шлюпку прямо к скале де Вака.

Берегиня захлопала в ладоши и изо всех сил крикнула:

– Победа! Победа!! Ур-р-р-р-ра!!!

Начался отлив, и вода, устремившись из пруда через канал обратно в Мексиканский залив, потащила с собой шлюпку прямо к скале де Вака. Несметное множество шилохвостых скатов скользили в волнах, влекомые мощным течением. Сколько их было здесь? Сотни? Тысячи?

Но ещё больше было их в Мексиканском заливе – стремглав они проносились под водой, словно стрелы. Они плыли от Бермуд и Сан-Томе, от западного побережья Африки. Вместе с ними бороздил океанские воды и старый пловец. Кто-то только что загадал желание, кто-то просил талисман о помощи. Старый пловец точно знал это. Он плыл к техасскому побережью, и его острый плавник со свистом рассекал волны.

Второй уселся на кровати Доуги и посмотрел в окно. В чёрном ночном небе он увидел луну, которая поднималась всё выше и выше.

Прохладный бриз холодил его мокрый нос. Он понюхал воздух. «Тяв-тяв-тяв», – подумал он. В атмосфере было неспокойно.

Второй взглянул на Доуги. Хозяин крепко спал. Может, стоит его разбудить? Пёсик прислушался к ровному дыханию спящего человека в ночной тишине – вдох-выдох, вдох-выдох. И снова принюхался. Нет, пусть пока спит. Можно подождать ещё немного. Торопиться некуда.

Второй не знал, что всего в нескольких ярдах от него в хрупкой шлюпке-скорлупке, которая то взмывала на гребень волны, то проваливалась в солёную бездну, сидел его друг Верт, который тоже смотрел на луну, загадав самое большое собачье желание: «Эй, там, на берегу! Проснитесь! Проснитесь! Проснитесь!»