С. Гроув - Стеклянная карта

– Три омлета, мэм.

– Что ж, и правда яйцами пахнет, – сказала Каликста. – Благодарю.

И потянулась за монеткой.

Выпроводив официанта, они позавтракали. После горячей еды под ровный стук колес Софию начало клонить в сон.

– Укладывайся, поспи, – предложила Каликста.

– Да я так посижу, – пробормотала София.

– Что за чушь! У тебя глаза закрываются. Ложись, а мы с Тео постережем.

София кивнула, даже не спросив, по какой такой причине понадобилось ее стеречь. Она забралась на верхнюю полку, сунула рюкзачок под подушку – и, едва опустив на нее голову, провалилась в сон без сновидений.

Поездка от пограничного с Джорджией городка до Нового Орлеана заняла несколько часов. Большую часть этого времени София проспала. Несколько раз она слышала сквозь сон приглушенный смех Каликсты, и ставшее привычным чувство тревоги сразу рассеивалось.

«Спасибо вам, Судьбы, – думала она. – Послали нам благодетельницу… Да еще такую смешливую…»

Веселье пиратки оказалось весьма заразительным. Тео и сам умел очаровывать людей, но до Каликсты ему было далеко. С ней он быстро сбросил маску нагловатой самоуверенности и уже с готовностью отвечал на вопросы:

– Я в стайке беспризорников вырос… Ни родителей, ни родни. Меня воспитывали ребята постарше, и я в свою очередь за малышами присматривал. Так вот и растили друг дружку, понимаете?

– Как мило, – отозвалась Каликста. – Прямо готовый пиратский экипаж!

– Вот именно, – рассмеялся Тео.

София перевернулась на спину и потихоньку вытащила часы. Было пять минут первого – уже хорошо за полдень. Если она ничего не напутала с расписанием, скоро Новый Орлеан.

– Стало быть, ты из приюта, – проговорила Каликста.

– Ага, – сказал Тео. – Его монашки содержали. Но мы в основном сами себе были предоставлены.

София сунула часы в кармашек. Что-то насторожило ее.

«А ведь он врет!» – подумалось ей, и мышцы живота сразу свел спазм.

– Значит, родители подбросили тебя туда совсем маленьким?

– Нет. – По голосу Тео нельзя было заподозрить вранье. – Они занимались торговлей. Мне было шесть лет, когда наш дом снесло ураганом и их обоих убило. Я тоже чуть не погиб.

– Очень печальная история, – с чувством вздохнула Каликста. – Ты и руку тогда же повредил? В шесть лет?

– Угу… После этого меня монашки и подобрали. А детвора дала мне прозвище Везунчик Тео, потому что наш дом разнесло в щепы, а я выжил.

– Без сомнения, это благодаря монашкам ты таким ангелочком стал, – коварно проговорила Каликста. – Ведь жизнью рискуешь, помогая девочке, которую полюбил. Какая прелесть! Наверное, и в огонь и в воду за нее!

У Тео вырвался натянутый смешок.

– Все не так. Мы с Софией просто… встретились.

– Ну, меня-то ты, Везунчик, не проведешь, – медовым голосом сказала Каликста.

«Не хочу этого слышать!» – подумала София. Напряжение в животе сменилось тупой тяжестью.

– Все начинается с того, что кто-то кого-то встретил, – продолжала Каликста. – И вот пожалуйста, ты уже помогаешь ей дядю спасать.

– Еще чего! – фыркнул Тео. – Больно надо. Делать мне больше нечего!

Тяжесть заполонила все тело, сделав его неспособным к движению.

«А может, и не врет, – засомневалась София. – Или он обманывал меня? Он просто говорит людям то, что им хочется слышать. Поэтому все и верят ему… – Софию окатило волной стыда, она почувствовала, как в щеки жарко бросилась кровь. – Я же говорила себе, что нельзя ему доверять… и все равно доверяла. Ну и дура же я…»

– Вот как, – с легким удивлением протянула Каликста. – А мне-то показалось, будто вы в Пустоши едете на выручку к ее дяде. Вроде все на это указывало…

София понимала, что должна сесть и положить конец этому разговору. Однако не могла заставить себя пошевелиться.

– Вы все неправильно поняли, – сказал Тео. – Ее дядюшка несколько дней назад сбежал с актрисой из Нохтланда. Даже записочку ей черкнул: прекрасная подруга похитила, мол, его сердце, так что он уезжает и никогда не вернется. – И добавил тоном знатока: – Ясное дело, София вас приняла за красавицу-актрису.

Каликста хихикнула, должным образом оценив комплимент.

– Вот, значит, как было, – произнесла она. – Теперь понятно.

– Если хотите знать мое мнение, – без устали продолжал врать Тео, – жестоко он с ней поступил. Бросил племянницу, у которой, кроме него, на свете никого нет. Променял на актрису!

У Софии щеки горели огнем, живот разболелся.

– Да что с него возьмешь, такой уж он человек, – вздохнул Тео. – Вся эта поездка в Нохтланд – затея, конечно, безнадежная. София дядю там ни за что не найдет. А если и найдет, он ее попросту отправит домой. Что до меня, – добавил он мрачно, – я не собираюсь за ней таскаться и наблюдать, как дядя даст ей от ворот поворот.

София почувствовала на щеках горячие слезы – и от его вранья, и от правды. Она сердито смахнула их, а поезд тем временем стал замедлять ход.

– Лучше разбудить бедную девочку… Подъезжаем!

Голова Тео появилась над краем полки.

– Я не сплю, – придушенным голосом отозвалась София.

– Тогда вставай. Прибыли, – расплылся он в невинной улыбке.

Состав уже подтягивался к вокзалу. Каликста открыла дверь купе и позвала носильщика. София с рюкзачком на плече спустилась вниз. Появился носильщик и стал таскать чемоданы.

– Я сейчас возьму экипаж и поеду в гавань, – надевая шляпку, сказала пиратка. – Хотите, отвезу вас на конную станцию, где можно договориться насчет лошадей… Если только вы вправду не передумали!

Тео хотел выйти следом за ней, но София перехватила его:

– Я все слышала, что ты наговорил про Шадрака!

– А ловко я, верно? – заулыбался он.

– Ловко?.. – У Софии снова вскипели в глазах слезы, как она ни крепилась. – Да как ты мог?! Актриса!..

К ее вящему негодованию, Тео расхохотался.

– Не смешно!..

– Да ладно тебе, хватит дуться, – сказал он. – Ты ко всему относишься больно серьезно!

София опять почувствовала, что неудержимо краснеет.

– Правильно, серьезно! Так и дело серьезное! А еще я слышала, как ты не собирался таскаться за мной! Никто тебя, кстати, и не просил! Катись на все четыре стороны хоть сейчас, я и одна справлюсь!

– Эй, полегче на поворотах, – промолвил Тео и тронул ее за плечо. – Я же просто языком болтал. Ты велела никому не рассказывать про Шадрака, вот я и наплел чушь, чтобы она отвязалась.

– Значит, ты врал всю дорогу?

– Конечно. Ты же сама сказала…

– Врать я тебе не велела! Просто просила, чтобы ты ей не рассказывал! Как я теперь разберу, когда ты правду говоришь, а когда нет?

– София… то, что я молол ерунду, никакого значения не имеет. Уж ты мне поверь.

Она коротко рассмеялась и отвела взгляд.