Астрид Линдгрен - Расмус-бродяга

Расмус радостно подпрыгивал рядом с ним.

– И всё вокруг наше. Берёзы наши, и озеро наше, и все колокольчики, и дорога, и все лужи!

– Нет уж, лужи-то твои, – ответил Оскар, – с меня хватит одной, если ты её мне подаришь. Я и её могу отдать, когда захочешь.

– А вот дома не наши, – рассуждал Расмус. – Потому что в них живут другие люди.

– Нам-то какое до них дело. Дома тоже наши, по крайней мере один дом.

Лицо Расмуса вдруг стало серьёзным, он мечтательно смотрел на маленькие серые домишки торпарей [7], мимо которых они шли.

– Да, хорошо, кабы у нас с тобой был один дом! – согласился Расмус, вздыхая. – Дом, где можно было бы жить зимой, чтобы не трескались ногти на ногах.

– Охо-хо-хо-хо! – сказал Оскар.

Но солнце светило ярко, до зимы было далеко, и печалиться о доме пока что не стоило.

Они пошли дальше. Расмус смотрел на свои зелёные рощи и луга, блестевшие под солнцем лужи и не думал о домах.

Они миновали деревню, по обе стороны дороги не было видно ни одного торпарского дома, только лес. Между высокими прямыми стволами сосен просачивался солнечный свет, освещая зелёный мох и маленькие розовые колокольчики линней, которые звонили, возвещая, что наступил прекрасный летний день.

– Мы идём по лесу хозяина Стенсэтры, – сказал Оскар. – Все эти деревья и в самом деле могли стать твоими.

– А я всё равно хочу лучше быть с тобой, – ответил Расмус, глядя с любовью на Оскара.

Оскар посмотрел на этого босоногого, искусанного комарами, худенького, нестриженого парнишку в заплатанных штанах и грязной полосатой сине-белой рубашке. Ничего не скажешь, бродяга с головы до ног.

– Тогда и я скажу тебе кое-что: я тоже хочу быть с тобой.

Расмус покраснел и ничего не ответил. Ведь Оскар в первый раз сказал, что хочет быть с ним. И он почувствовал себя ещё счастливее. Он топал по лужам, и ему казалось, что он может идти без устали сколько угодно.

Но скоро лес кончился, и дорога, петляя, начала спускаться к озеру. На берегу озера Расмус увидел торп с серым домишком, как и во всех торпах, яблоньками и покосившимся забором.

Оскар остановился у калитки:

– Ясное дело, дома тоже наши! Например, вот этот дом пусть будет нашим.

Он отворил калитку.

Расмус засмеялся:

– Ну и горазд ты шутить, Оскар. Мы будем здесь петь?

– Нет уж, здесь нам нужно петь как можно меньше.

Он без лишних слов направился к дому. Расмус пошёл за ним.

Тут он увидел женщину, которая развешивала бельё. Она стояла к ним спиной и вешала полотенца на верёвку, натянутую между двумя яблонями.

– Мартина! – позвал Оскар, и женщина повернулась к нему.

У неё было грубоватое широкое лицо. Увидев Оскара, она нахмурилась.

– Вот оно что, – сказала она. – Явился!

Расмус остановился поодаль. Видно, Оскар знал эту женщину. Она была не слишком-то любезна с ним. Вид у неё был даже очень сердитый.

– А кого это ты привёл? – спросила она, указывая на Расмуса.

Оскар бросил на Расмуса подбадривающий взгляд.

– Да вот, шёл по дороге и нашёл мальчика. Такого маленького, что едва заметишь. Зовут его Расмус.

Женщина продолжала сердито смотреть на них, и Расмусу захотелось, чтобы они поскорее ушли отсюда.

– Ну и как тебе жилось, покуда меня не было? – почти с тревогой спросил Оскар.

– А как ты думаешь? Работала с утра до ночи не разгибая спины да еле сводила концы с концами. Да какая тебе забота! Знай шатаешься по дорогам!

– Ты сильно сердита на меня, Мартина?

– Ясное дело, сердита. До того зла, что готова стукнуть тебя хорошенько…

Она замолчала и вдруг, к удивлению Расмуса, засмеялась, обняла Оскара и сказала:

– Да, сердита. Но до чего же я рада, что ты воротился домой!

Расмус стоял растерянный, ничего не понимая. Значит, Оскар живёт здесь? Значит, в самом деле есть такое место, где он живёт? Об этом Расмус даже не мечтал. Для него Оскар был путником, изо дня в день шагавшим по дорогам, и летом и зимой. Но, если он всё-таки живёт здесь, кто же тогда эта Мартина? Неужто он женат на ней? Расмус стоял у яблони и пытался сообразить, как обстоят дела. Переполнявшая его радость улетучилась. Он чувствовал себя покинутым.

Оскар и Мартина смотрели друг на друга и весело смеялись. Расмуса они не замечали, будто его и вовсе не было.

Но вот Мартина отпустила Оскара и подошла к нему, к Расмусу. Она стояла перед ним, подбоченясь, рослая, здоровенная, почти как Оскар. Теперь глаза её стали добрыми, весёлыми и лукавыми. Глядя на него, она засмеялась, но смех этот был добрый, будто что-то её рассмешило.

– Вот как, Оскар, стало быть, ты шёл по дороге и нашёл мальчика! – сказала она и оглядела Расмуса с головы до ног.

– Да, чудного маленького парнишку, который хочет, чтобы бродяга стал его отцом. Как тебе это нравится? Он не захотел стать сыном Нильссона из Стенсэтры, а выбрал в отцы меня. Каково, а?

– Ну, если он выбрал такого отца, как ты, ума у него немного.

– Твоя правда. Но если матерью ему будешь ты, он не пропадёт.

– Правда, такого я никак не ждала. Однако от тебя ведь никогда не знаешь, чего ожидать, какую штуку ты ещё выкинешь. А что, у парнишки вовсе нет родителей?

– Нет у него никаких родителей, кроме нас с тобой.

Мартина взяла Расмуса за подбородок, подняла его голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Она долго и испытующе смотрела на него, а потом спросила:

– А ты хочешь этого? Хочешь жить у нас?

И тут Расмус понял, что он хочет именно этого. Хочет жить с Оскаром и Мартиной в этом маленьком сером доме на берегу озера. Оскар и Мартина не были ни красивыми, ни богатыми. У Мартины не было голубой шляпки с перьями, но Расмус всё равно хотел жить в этом доме.

– А ты, Мартина, захочешь взять мальчика с прямыми волосами? – робко спросил он.

И тогда Мартина обняла его. Никто не обнимал его с тех пор, как у него стреляло в ухе и он сидел на коленях у фрёкен Хёк. Руки у Мартины были твёрдыми и сильными, и всё же они казались ему мягкими, намного мягче, чем у фрёкен Хёк.

– Хочу ли я взять мальчика с прямыми волосами? – засмеялась Мартина. – Конечно, хочу. Сам понимаешь, зачем мне курчавый мальчишка, когда у меня у самой волосы прямые, как гвозди. Хватит нам и одного курчавого в семье, – сказала она и посмотрела на Оскара.

Оскар сидел на крыльце и гладил маленького чёрного котёнка, который ласкался к нему.

– Нам нужен парнишка только с прямыми волосами или никакой, – заявил Оскар. – Это мы с Мартиной всегда говорили.

Глаза Расмуса засияли, и лицо осветила улыбка.

– Послушай-ка, Расмус! – позвал его Оскар. – Ты видел эту киску?

Расмус подбежал к нему, уселся рядом на крыльце, стал гладить котёнка, потом взял его на руки и прижал к себе.