Рейф Ларсен - Невероятное путешествие мистера Спивета

Я особенно любил карты, сделанные на скорую руку: в них импровизация сочеталась с открытием, их порождала непосредственная сиюминутная необходимость. Я спрятал эту карту своего тела в карман, твердо намереваясь поместить ее в рамку и хранить до конца дней.

Двузубая штуковинка

Диаграмма размещения столовых приборов на одну персону, или «Теперь я часть этого мира». Из блокнота З101

За свои двенадцать коротких лет я немного видел вещей поразительней этой именной карточки. Кто-то целенаправленно воспользовался принтером, печатающим большими золочеными буквами – и напечатал на маленькой складной карточке с рельефными краями не что-нибудь, а мое имя! (Мое имя! Т. В. Спивет! Именно мое, а не какой-нибудь еще знаменитости вроде танцора или кузнеца, которым случилось тоже носить имя Т. В. Спивет!) И потом распорядитель ужина поставил эту складную карточку рядом со всеми бокалами и серебряными приборами. Теперь я часть этого мира.

Туалет = безопасность

После того как это произошло, я несколько секунд смотрел, как из его головы хлещет на сено кровь, а потом бегом бросился на нижнее поле, найти отца. Когда я сказал, что Лейтон сильно поранился, даже застрелился, лицо у отца окаменело и он побежал в сторону амбара. Я никогда еще не видел, чтоб он бегал. Получалось неграциозно. А я остался стоять в поле, не зная, куда пойти. Присел прямо там, где стоял, сорвал какую-то травинку, а потом побежал к дому и спрятался в туалет. Смотрел там на черно-белые почтовые открытки с изображениями пароходов, которые сам же и наклеил на стену, и ждал, пока знакомый рев Джорджины не скажет мне, что отец везет Лейтона в больницу. Но мотор не заводился. Через какое-то время я услышал шаги на крыльце, а потом – как отец что-то говорит по телефону на кухне. Прищурившись, я воображал, будто пароходы плывут не по морю, а по земле, через взгорья прямиком к нашему ранчо, чтобы увезти нас в Японию. А мы один за другим силились втащить свой багаж по крутому трапу на просторную палубу гигантского корабля.

Наконец я услышал скрип земли под колесами и, выглянув через заиндевевшее окно, увидел расплывчатые очертания полицейской машины. Отец разговаривал с двумя полицейскими. Потом приехала скорая помощь. Даже когда она уже уехала, не включая мигалку, я все сидел в туалете со своими пароходами. Думал, сейчас придут задавать мне вопросы, но никто так и не пришел. Только Грейси, через какое-то время. Она плакала и просто села рядом со мной, обняла меня, и так мы лежали на полу довольно долго и не сказали друг другу ни слова, но я никогда ни к кому не чувствовал себя ближе, чем тогда к ней.

Когда ребенок становится взрослым?

Конечно, мне не пристало рисовать эту диаграмму, потому что я не могу считаться беспристрастным наблюдателем. Но этот вопрос часто меня осаждал: в Бьютте полным-полно молодых людей, с виду даже и постарше, чем этот служитель, которых я бы взрослыми никак не назвал. Например, Ханкерс Сент-Джон. Он точно еще не взрослый, хотя лет ему, наверное… ну тридцать пять. А если дело не в возрасте как таковом, тогда в чем? С другой стороны, взрослого сразу видно. Их легко распознать по поведению.

Ты взрослый, если ты:

1) Ложишься вздремнуть без всякой причины.

2) Не радуешься Рождеству.

3) Волнуешься, не начал ли терять память.

4) Упорно и тяжело работаешь на работе.

5) Носишь очки на специальной ленте на шее, но сплошь и рядом об этом забываешь.

6) Говоришь: «А ведь я тебя помню, когда ты был еще во-о-от таким крошкой» и покачиваешь головой с выражением AU‑1, AU‑24, AU‑41, что примерно переводится как «Как же мне грустно, что я уже так стар, а все еще несчастен».

7) Платишь подоходный налог и с радостью вступаешь в гневные беседы «какого черта они все там делают».

8) Каждый вечер сам по себе пьешь алкогольные напитки перед телевизором.

9) Подозрительно относишься к детям и их побудительным мотивам.

10) Ничему не радуешься.

Из блокнота С43

А я и правда как-то нарисовал схему, как валить деревья и рубить дрова – понаблюдав за тем, как отец полтора дня валит сосны на холме. Ох, он и мастер по этой части!

Фигурка мегатерия

Запахи пробуждают воспоминания, но описать их трудно. Из блокнота З101

Мне вот интересно, существует ли хоть какой-то запах сам по себе – или любые запахи можно разделить на мельчайшие составляющие, и так до бесконечности? Похоже, обонятельная система – самый хитрый из всех наших органов чувств, поскольку нам недостает для него настоящего языка. У нас в семье про запахи всегда говорили в терминах вкуса, или воспоминаний, или метафор. Например, как-то, когда сгорел очередной тостер доктора Клэр, отец пришел на кухню и воскликнул:

– Тут пахнет, как в четвертом кругу ада! Женщина, ты что, заснула за рулем?

А Лейтон завопил сверху:

– Ага, пахнет жженой какашкой!

А Грейси оторвала взгляд от своего компьютера, похожего на сиденье для унитаза, и сказала:

– Пахнет моим детством.

И, между прочим, была совершенно права.

Быстротечность гнева, громовые раскаты. Из блокнота З101

Я никогда еще не слышал такого тона. Такой фокусированный, остронаправленный гнев, с отцом в жизни ничего подобного не было – он олицетворял безмолвное и рассеянное неудовольствие неадекватностью физического мира. Это неодобрение выливалось в бурчании, пренебрежении и очень редких резких замечаниях, которые прекращались, едва успев начаться, – как раскаты грома ранней весной.

К слову о посредственности

Доктор Клэр ненавидела посредственность. И, насколько я мог судить, считала, что в мире почти все – посредственность.

Как-то утром она резко сложила нашу газету «Монтана стэндард» и с чувством произнесла: