Жаклин Уилсон - Девчонки и слезы

– Что ты об этом знаешь! – возмущается папа. – Твоя мама не хотела работать. Она хотела сидеть с тобой.

– Пусть так, но бьюсь об заклад, она мечтала устроиться на работу, когда я пошла в школу. Она блестяще владела графикой, совсем как Анна дизайном. Тебе чужие таланты, папа, – как кость в горле. Потому что сам ты посредственность. Ты хочешь, чтобы мы все смотрели тебе в рот и думали, какой ты великий. А ты нисколько не великий. Ты плодишь несчастья, и это единственное, в чем ты преуспел.

– Спасибо, что просветила меня, – сказал папа и вышел вон, хлопнув дверью.

А я осталась стоять в передней, размышляя над тем, надо ли бежать следом за ним.

Быть может, сказанного уже достаточно.

Меня трясет. В переднюю выходит Анна, обнимает меня и уводит обратно на кухню. Наливает мне чашку чая. Цыпа не сводит с нас глаз, ложка с хлопьями застыла в руке, и с нее медленно капает молоко прямо на рукав свитера.

– Ты кричала на папу, Элли! – говорит Цыпа. – Тебе попадет.

– А мне по барабану, – отвечаю я, прихлебывая чай. Зубы клацают о фарфор. Я скашиваю глаза на Анну:

– Извини. Не сдержалась. У меня само собой вырвалось.

– Понимаю, – Анна похлопывает меня по плечу. – Не беспокойся так, Элли. Может, все образуется.

– А если нет? – сомневаюсь я, обнимая мачеху.

Я иду к автобусной остановке и думаю, что будет дальше. Играю в детскую игру – стараюсь не наступать на трещины в асфальте. Загадываю, что если дойду так до школы, то папа и Анна не разойдутся. Когда-то я только и мечтала об обратном. Хотела, чтобы Анна с Цыпой убрались куда-нибудь подальше, а мы бы с папой зажили одни. Но сейчас мне такая перспектива абсолютно не улыбается. Не желаю куковать с папой вдвоем – или втроем, с его новой подружкой. Чувствовать себя изгоем вроде Рассела.

Я с нежностью думаю о Расселе, трогаю кольцо, верчу его на пальце. А вдруг мы навеки останемся вместе и у нас будет собственная квартира. Нам уже никогда не будет одиноко. Ведь я буду знать, что у меня есть Рассел, а Рассел будет знать, что у него есть я…

Прикрываю глаза, шепчу имя Рассела – и чуть было не налетаю на блондина, Парня Моей Мечты. Он ловко уворачивается, отступив в сторону:

– Опаньки! Еще немного – и было бы столкновение!

– Не беспокойся, рюкзак, он же боксерская груша, у меня под контролем.

– Что-то сегодня ты не торопишься. О ком задумалась? О своем парне?

– Может быть. – Я вспыхиваю.

– Настоящая любовь?

– Надеюсь.

Не надеюсь, а даже уверена. Я думаю о Расселе всю дорогу в школу. Вспоминаю вчерашний поцелуй. При мысли о его прикосновениях меня наполняет истома, а ноги становятся ватными. Однако внутренним зрением я вижу, как слоника Элли заставляют выполнять новые трюки для Рассела, а он опускает голову и волочит хобот по земле, потому что он мой и хочет все делать только по-моему.

Мне не терпится поскорее увидеть Магду и Надин. Надо срочно рассказать им про папу и Анну и выяснить, считают ли они, что это очень серьезно.

Еще я хочу посоветоваться по поводу Рассела – узнать, что, по их мнению, я могу ему позволить, а что нет. Мы часто обсуждаем эту тему. У нас даже пронумерованы разные этапы отношений. Когда Надин крутила роман с Лиамом, она добралась чуть ли не до конца списка, зато Магда всегда была на удивление правильной и утверждала, что до поры до времени не собирается позволять своим поклонникам ничего, кроме поцелуев, а вот когда у нее появится кто-то серьезный, тогда и будет видно. Но у нас с Расселом уже все серьезно, и я не могу откладывать решение на потом. Мне нужен совет Магды и Надин.

Когда я прихожу в школу, подруги уже там – сидят на столе рядышком и болтают ногами. Надин что-то шепчет Магде на ухо, и они обе покатываются со смеху.

– Привет! По какому поводу веселье? – спрашиваю я.

Девчонки переглядываются. Надин чуть заметно мотает головой:

– Да так…

– Мы просто дурачимся, – добавляет Магда.

Я пристально смотрю на них, сердце у меня громко стучит. Ничего себе! Получается, у них секреты, а я так – сбоку припека. Но ведь мы всегда все друг другу рассказывали. Мы же лучшие подруги! Внезапно я чувствую себя несчастной детсадовкой, которую не пускают в домик Венди к подружкам.

– Девчонки, что с вами? Это же я, Элли. – Тут до меня доходит: – Это вы надо мной смеялись?

– Не угадала, – отвечает Магда, но в глаза мне не глядит.

– Мэг? Надди? Вы тут умирали от хохота, а потом подняли головы, заметили меня и мигом умолкли. Получается, вы смеялись именно надо мной.

– Не впадай в паранойю, Элли. – Надин соскальзывает со стола, берет рюкзак и достает оттуда щетку для волос. – Если хочешь знать, мы вышучивали одного парня.

– Да? Какого парня? Уж не моего ли Рассела? – Я начинаю злиться.

– Твоего Рассела? Вот как? – переспрашивает Надин. – Элли, ты носишься с этим Расселом как с писаной торбой. Помню, когда я встречалась с Лиамом, ты ко мне постоянно цеплялась и упрекала за то, что я пренебрегаю подругами.

– А помнишь, как ты на меня злилась, когда я встречалась с Миком? А сейчас тебе некогда даже зайти ко мне и помочь прийти в себя после смерти Помадки. Ты мчишься к Расселу.

У меня глаза лезут на лоб. Какая муха их укусила? Надеюсь, дело не пахнет ссорой. Если мы поссоримся, я этого не переживу. Они мои лучшие подруги. Надин и Магда значат для меня больше всего на свете.

Я действительно не пошла к Магде хоронить хомяка – но откуда мне было знать, что они из-за этого так сильно расстроятся? И потом – верится с трудом, что Магда так уж убита горем. Пока Помадка была жива, ей до нее было мало дела. И все-таки меня слегка гложет совесть.

– Как прошли похороны? – спрашиваю я примирительным тоном.

– По высшему разряду, – откликается Надин.

– Ага, Надин соорудила потрясный гроб. Покрасила обувную коробку в черный цвет, а внутрь положила шелковый фиолетовый шарф. Я засунула бедняжку Помадку в черную кружевную перчатку. Она выглядела такой милашкой, хотя от нее уже попахивало. О господи! – Магда скорбно вздыхает.

Я уже начинаю жалеть, что не пошла к Магде.

– Похороны были изумительными, в готическом духе. Точнее, как у викингов – Помадка отправилась под парусом в хомячью Вальхаллу [3].

– Мы собирались выкопать могилу, но у Магды нашлась только старая пластмассовая лопата, и я загубила два ногтя, пока рыла землю, поэтому мы спустили Помадку вниз по реке.

– Мы шли процессией, обе в черных вуалях. Мимо на великах ехали парни, и они стали орать нам всякие гадости, и тогда я их приструнила, объяснив, что у нас похороны. Они смутились и сменили тон, но Надин все равно их отшила.