Сара Элфгрен - Круг

Линнея фыркает, и они с Ванессой увлеченно начинают говорить об общих друзьях. Мину кажется, что о ее присутствии забыли. Девочки вроде не игнорируют ее, но и не делают ничего, чтобы вовлечь в разговор. И она, как обычно, не знает, как вклиниться в беседу и при этом не выглядеть ни самой умной, ни чересчур наивной.

Мину опускается на пол танцплощадки и вытаскивает учебник по биологии. Притворяясь, что читает, она думает только о том, как ей не хватает Ребекки.

Автобусная остановка сделана из гофрированной жести и выкрашена в красный цвет. Кому-то пришла в голову идея нарисовать на стенках маленькие окошки, за ними сад. Поверх цветов черным маркером намалевано: «ШЛЮХА». У Анны-Карин всегда было чувство, что это написано про нее.

В выходные ходит всего два автобуса, но директриса сказала, что сама заедет за Анной-Карин, и та не решилась отказаться. Она до смерти боится директора. Кажется, стоит Адриане Лопес взглянуть на Анну-Карин, и она сразу поймет, что случилось с ее мамой.

Всю ночь Анна-Карин не могла сомкнуть глаз. Как только она зажмуривалась, перед глазами возникал бурлящий кипяток и мамины руки. Используя свою силу, она совсем не хотела, чтобы мама себе навредила. Наоборот. И все же это случилось.

Самое страшное, что Анна-Карин больше не знает, как она влияет на маму. Поначалу она использовала свою силу так интенсивно, что, в конце концов, все стало происходить само собой. Как снежный ком, который катится, катится и уже не может остановиться. Так же и с Фелисией, Юлией и остальными в школе. Единственный, по отношению к кому Анна-Карин использует свою силу осознанно, это Яри.

К остановке подъезжает темно-синяя, явно дорогая машина. Анна-Карин видит за рулем директора. И ее тут же начинает мутить, и в животе все сжимается, словно там орудуют огромные щипцы.

«Успокойся, Анна-Карин, – думает она. – Успокойся».

Машина плавно подкатывает к остановке. Анна-Карин встает со скамейки, подходит к машине и открывает переднюю дверь.

– Здравствуй, – произносит директриса, улыбаясь одними губами. – Извини, я немного опоздала.

– Ничего, – бормочет Анна-Карин, усаживаясь.

– Я должна поговорить с тобой, – говорит директор и жмет на газ.

Щипцы в животе сжимаются еще сильней. Анна-Карин не может встретиться взглядом с директрисой и смотрит вместо этого в окно, на проносящееся мимо серое небо, черные деревья и белые дорожные знаки.

– Ты без разрешения использовала свою силу, что является наигрубейшим нарушением правил, – говорит директор. – И отлично знаешь об этом.

– Я не… – начинает Анна-Карин, но Адриана перебивает ее:

– Это не вопрос. Это факт. В принципе у тебя есть смягчающие обстоятельства, поскольку тебе не предоставили надлежащего руководства. Но правила есть правила. И моя задача – информировать тебя о том, что Совет начал расследование.

– Расследование?

– Ты совершила преступление, Анна-Карин. Ты продолжаешь его совершать.

Анна-Карин поворачивается и смотрит на директора. А та в своем идеально скроенном пальто и с идеальной прической сидит за рулем своей идеальной машины и судит Анну-Карин.

– Вы ничего не понимаете, ни вы, ни этот ваш Совет!

Директриса глубоко вздыхает. Они едут в молчании и скоро въезжают в самый дорогой и престижный район Энгельсфорса. Адриана паркует машину перед большим зеленым домом и поворачивается к Анне-Карин:

– Приговор пока не вынесен. Но ты должна немедленно прекратить.

– Я делаю так, как считаю нужным, – сквозь зубы цедит Анна-Карин.

В глубине души она не перестает удивляться, что так смело разговаривает с этой страшной женщиной.

Директриса смотрит на нее испытующе.

– Анна-Карин, – говорит она. – Скажи честно. Ты уверена, что можешь прекратить?

– Конечно, могу. Но я не делаю ничего плохого, – упрямо твердит девочка.

Адриана фыркает.

– Мы поговорим об этом в следующий раз, – заявляет директор. – Сейчас придет Ида.

На дороге показалась светловолосая фигурка, которая быстрым шагом приближалась к машине. Анна-Карин съежилась на переднем сиденье и опустила голову, глядя вниз, на руки. Нельзя, чтобы Ида заметила, как ей страшно.

В половине десятого девочки услышали шуршание автомобильных шин по гравию. Мину убрала учебник по биологии и поднялась на ноги – темно-синий «мерседес» въехал на территорию парка отдыха.

Как только машина припарковалась, из нее вышла Анна-Карин и с рассерженным видом направилась к танцплощадке. Она демонстративно встала в отдалении, скрестив руки на груди.

– Привет, – сказала Мину, но Анна-Карин упорно продолжала смотреть в землю.

– Доброе утро, – поприветствовала всех директриса. Шагавшая следом за ней Ида ничего не сказала, только крепче сжала губы, и Мину на мгновение подумала, что Иде теперь, может быть, вообще не удастся открыть рот, даже если она захочет.

– Хорошо доехали? – преувеличенно вежливо интересуется Линнея.

Ванесса хихикает, и Мину чувствует раздражение. Неужели нельзя хоть немного побыть серьезными?

Адриана Лопес идет на середину танцплощадки, вокруг ее ног развевается длинное, до пят, зимнее пальто. На ней кожаные перчатки и элегантная шляпка из меха. Мину с восхищением думает, что директриса похожа на героиню русского романа XIX века. В одной руке Адриана держит большую кожаную сумку. Ее она ставит рядом с собой.

– Я прошу прощения за столь поздний приезд, – говорит она. Затем обращается к Иде, остановившейся в отдалении: – Зайди внутрь круга.

Мину оглядывается, недоумевая, что за круг директриса имеет в виду. Но очень быстро ей становится стыдно за свою несообразительность. Вот же круг, танцплощадка-то круглая.

Ида с явным нежеланием подходит.

– Давайте немного поднимем температуру, – говорит директор. Она бросает быстрый взгляд на Ванессу и Линнею. – Я предлагаю вам спуститься со сцены.

Линнея и Ванесса медленно поднимаются с пола. Мину думает, что им так же любопытно, как и ей, хотя они и не подают вида.

Директриса достает из кармана маленький черный цилиндрик и снимает его верхнюю часть, как будто открывает помаду. Когда она начинает рисовать круг в центре танцплощадки, Мину вспоминает символы на полу в доме Адрианы. Мину смотрит на Ванессу, но та наблюдает за директором.

Адриана Лопес рисует в центре круга символ. Вид у нее предельно сосредоточенный. Закончив свое дело, она выпрямляется и, прежде чем закрыть «помаду», снимает с нее несколько белых, похожих на сопли, ниточек.

– Что это такое? – спрашивает Ванесса.

– Эктоплазма, – коротко отвечает директор.

Мину интересно, говорит ли это слово что-нибудь остальным.

Адриана достает небольшую книгу в потрепанной черной кожаной обложке, открывает ее и выуживает из-под пальто сверкающий предмет. Он похож на лупу в серебряной оправе и подвешен на длинную цепочку, которая висит у директрисы на шее. Адриана подкручивает лупу, как будто выставляет резкость на бинокле, и подносит ее к глазу.