Серж Брюссоло - Проклятье короны

Мы поднялись на второй этаж, такой же пустынный, как и первый. Весь этот дворец вызывал у меня странные ощущения. В нем царила какая-то необычная атмосфера. Принцесса втолкнула меня в огромный зал, такой просторный, что в нем можно было спокойно устраивать скачки. «Моя спальня», – объявила она и тут же подбежала к окну, чтобы взглянуть на Флору, которая продолжала биться в цепях, надежно приковавших ее к перилам. Она уже ободрала себе запястья в кровь.

– Почему она так ведет себя? – настойчиво спросила я, устав от бесконечных тайн и непонятностей.

– Я объясню тебе завтра, – сказала Амандина шепотом. – А теперь пора ложиться спать. Ступай в тот кабинет, там есть диван, на котором обычно спит кто-нибудь из моих фрейлин.

Я была вся чумазая, в пыльной одежде, и ноги у меня ныли от долгой ходьбы. Я сказала: «Спокойной ночи» и толкнула дверь кабинета, на который мне указали. Это оказалась огромная, блистающая позолотой комната, где тут же начинало рябить в глазах от обилия лепнины, купидонов и канделябров. В центре нее стояло широкое ложе, обитое алым бархатом. Я тут же сбросила свои башмаки и улеглась. Есть хотелось ужасно: наверно, я могла бы слопать тонны две жареной картошки с кетчупом, но принцесса была явно не расположена поужинать, так что я решила поспать. Она же тем временем позвонила в колокольчик, и к ней в спальню со всех ног устремились шесть горничных. Они принялись снимать с нее одежду и туфельки… так бережно и осторожно, словно им приходилось обращаться с хрупкой фарфоровой куклой, готовой разбиться от малейшего неверного движения. Мне это показалось ужасно глупым. Амандина же спокойно переносила эту процедуру, прикрыв глаза. Просто невероятно! Под пышным платьем у нее оказалось еще тридцать шесть юбок – всей этой ткани хватило бы, чтобы оснастить парусами большой трехмачтовый корабль.

Я уснула задолго до окончания этой церемонии.

Ночью произошло кое-что странное. Конечно, я уже дремала, но все же ясно увидела, как вдруг из стены показалась чья-то голова и пристально посмотрела на меня, подозрительно прищурившись. Голова принадлежала маленькому лысому человечку со злобным выражением лица. Я не пошевелилась, и вскоре голова снова исчезла в стене, чтобы через мгновение высунуться чуть дальше, в спальне Амандины. «Стенопроходцы…» – подумала я. Я когда-то слышала о них, но сама ни разу не видела. Почему они за нами шпионят? Я услышала, как Амандина бормочет какие-то неразборчивые слова, и поняла, что она имеет привычку разговаривать во сне. Что ж, это свойственно многим людям. Стенопроходец явно пытался разобрать, что она лепечет. Значит, я не ошиблась. Рядом с нами действительно завелся шпион.

Шутки ради я тоже принялась бормотать плаксивым голосом всякую белиберду, что-то вроде «агура гробис, растафара тамбурин, никталоп барабум…». Голова тут же высунулась совсем рядом с диваном, чтобы лучше расслышать мои слова. Вероятно, она решила, что я говорю на каком-то иностранном языке. Минут пять это было забавно, а потом мне надоело. Стенопроходец исчез.

Амандина разбудила меня на рассвете, зябко кутаясь в отороченный мехом шелковый пеньюар.

– Пойдем, – велела она. – Нужно выйти из дворца до того, как набегут служанки для моего утреннего туалета. Я хочу показать тебе кое-что.

Я отправились за ней. Парк был погружен в предутренние сумерки. Проступающие в них бледные статуи казались похожими на привидения. Амандина направилась прямиком к решетке, преграждающей выход в лес. Мне снова показалось, что я слышу жалобные стоны. Амандина вынула из кармана ключ и отомкнула прочную металлическую дверцу с замысловатым замком. По другую сторону ограды тянулись густые заросли, ощетинившиеся колючими кустами.

– Взгляни-ка на эти деревья, – прошептала принцесса. – Не замечаешь в них ничего особенного?

Я так и подскочила. На каждом стволе проступало человеческое лицо, очень печальное на вид. Все лица были разные. Внезапно одно из них приоткрыло рот и издало протяжный стон. Из глаз заструились смолистые слезы.

– Это и есть сильвы, о которых я говорила тебе вчера вечером, – прошептала Амандина. – До четырнадцати лет они сохраняют человеческий облик и живут среди нас, а после некая таинственная сила принуждает их отправиться в лес. Там они выкапывают ямку в земле, становятся в нее босыми ногами… и превращаются в деревья.

– Что?

– Да, именно так. Благодаря этому они могут жить два или три столетия, намного дольше, чем люди, однако они обречены навечно оставаться на одном месте – там, где укоренились. Тогда они окунаются в воспоминания о своей прежней жизни, когда они еще были обычными смертными, и оглашают лес своими бесконечными жалобами, потому что жизнь дерева невероятно скучна.

Я огляделась вокруг повнимательнее и заметила, что среди деревьев есть и мужские, и женские лица, а также лица подростков обоего пола. Амандина ступила под их густые кроны и стала переходить от одного дерева к другому, ласково прикасаясь к проступающим сквозь кору лицам.

– Моргана, Лора, Анна, Эмма… – называла она их имена.

Видимо, вид у меня был совсем растерянный, потому что она снизошла до объяснений:

– Это мои прежние фрейлины… и близкие подруги… Нам было так весело вместе, но проклятие настигло их, и однажды ночью они сбежали из дворца, чтобы прийти сюда. Инстинкт оказался сильнее их воли. Поутру они превратились в деревья. Мне осталось лишь оплакивать их. Мне их не хватает. О! Как же сильно мне их не хватает!

– Ясно, – сказала я. – Флора тоже сильва, как и они. Вот почему вам приходится приковывать ее на ночь.

– Традиция требует, чтобы вся свита принцессы крови [3] непременно состояла исключительно из сильв, – прошептала Амандина.

Я видела, что она вот-вот расплачется.

– Но почему? – спросила я. – Это так жестоко. В этом случае вы обречены потерять всех своих подруг детства.

– Да, думаю, именно этого и добивается премьер-министр. Ему нужно, чтобы принцессы были одиноки и уязвимы, чтобы им не на кого было опереться. Ведь тот, у кого есть друзья, сразу становится сильнее… а он хочет избежать этого любым способом. Он мечтает, чтобы я оказалась одна-одинешенька. До сих пор мне удавалось перехитрить его, приковывая Флору, но это не может длиться вечно. Я знаю, что она непременно покинет меня, хотя сама всей душой хочет остаться. Инстинкт одолеет ее. Однажды она выйдет за ограду, так же, как и остальные.

Я воспользовалась тем, что мы находились вдалеке от дворца, и спросила:

– Значит, у вас есть враги?

– Да, – ответила она со вздохом, – премьер-министр ненавидит меня. Ты непременно столкнешься с ним где-нибудь за поворотом коридора. Его зовут Зафар де Камильос, и он носит фарфоровую маску.