Эмми фон Роден - Упрямица

– Нет, никого-никого! Я совсем одна! Мой старый дядя привозить меня сюда. Когда я хорошо выучить немецкий язык, то смогу стать гувернантка.

– Стать гувернанткой?! – ужаснулась Ильза. – Да разве это мыслимо! Ты слишком молода для этого! Только старые девы в пенсне могут быть гувернантками!

Такая наивная мысль заставила Нелли весело рассмеяться. Ее грустное настроение сразу улетучилось, и вся природная веселость вернулась вновь, как ясное солнышко выглядывает из-за набежавшей темной тучки.

Но на Ильзу одиночество Нелли произвело сильное впечатление.

– Знаешь, Нелли, – объявила она простодушно, – я буду твоей подругой! Хочешь? Я буду крепко-крепко любить тебя!

– О да! Я очень, очень буду счастлив! – проговорила Нелли, тронутая искренностью Ильзы, и в знак согласия подала новой подруге руку. – Я тебя полюбить сразу, как увидеть, – прибавила она чисто сердечно.

Наконец большая корзина опустела. Нелли разместила все вещи и принялась было за коричневый чемодан, но Ильза вскочила, словно ужаленная, и вырвала его из рук англичанки.

– Оставь! Его нельзя теперь открывать! Я не хочу, чтобы ты знала, что в нем!

– Как ты испугать меня! Я думать, ты хочешь меня съесть! – притворно испугалась Нелли. – Какой у тебя секрет в чемодан? Может быть, пирожные? Или колбаса?

И Нелли сопровождала свои догадки такими гримасами и ужимками, что Ильза поневоле расхохоталась и устыдилась своей вспыльчивости.

– Не сердись на меня, Нелли, что я не позволила тебе рыться в моем чемодане. Так и быть! Если ты никому ничего не расскажешь, то я тебе все покажу. Только дай честное слово, что будешь молчать.

– Честное слово, – серьезно повторила Нелли и приложила указательный палец к губам, символически изображая гробовое молчание.

Ильза сняла с шеи ключик, но едва собралась отпереть чемодан, как внизу раздался звонок, звавший пансионерок к ужину.

– О, как жаль! – воскликнула Нелли, которая горела нетерпением увидеть тайно хранимые сокровища. – Теперь мы должны пойти вниз, Ильза. Но когда мы лечь спать в наши постели, мы можем открывать твой чемодан.

– Как так? – удивилась Ильза. – После того, как ляжем?

– Тс-с! – Нелли снова поднесла палец к губам. – Это уже мой тайна.

Ильзу посадили рядом с начальницей. По другую сторону от Ильзы сидела молодая пансионерка из России – Ольга Засувич. Это была симпатичная девочка с коротко остриженными черными волосами, живыми темными глазами и вздернутым носиком. Она выглядела старше своих семнадцати лет и, кроме того, свободно говорила на немецком языке.

Ильза поискала глазами Нелли и увидела подругу на другом конце стола, где она вместе с другой девочкой разливала чай.

«Какая она хорошенькая, – подумалось Ильзе, – и как ей идет белый передничек!» Она с удовольствием наблюдала, с какой грацией Нелли передавала пансионеркам чашки.

На столе стояли блюда с самыми разнообразными бутербродами. Фрейлейн Раймар взяла стоявшее перед ней блюдо и подала его Ильзе.

– Угощайся, Ильза, – сказала она, – и передай блюдо соседке.

Ильза проголодалась: за обедом она почти не ела от волнения, а теперь молодой организм требовал своего. Девочка взяла четыре бутерброда, сложила два вместе и мигом проглотила весь запас, откусывая такие большие куски, что щеки ее раздувались и она походила на хомяка.

Ильза ела с большим аппетитом, не замечая, что обращает на себя всеобщее внимание. Дома она не привыкла стесняться и всегда съедала за завтраком и за ужином по большущему куску хлеба – а таких крошечных красивых бутербродиков в их сельском доме никогда не бывало.

Когда Нелли подала ей чай, она стала пить, держа чашку обеими руками и поставив оба локтя на стол.

Фрейлейн Раймар будто ничего не замечала и только тогда обратила на Ильзу внимание, когда услышала тихое хихиканье двух девочек, сидевших напротив. Это были Мелани и Грета Шварц, две сестры из Франкфурта-на-Майне. Они перешептывались между собой, толкали соседок локтями и показывали на Ильзу, которая, ничего не подозревая, продолжала уплетать свой ужин.

Фрейлейн Раймар строго посмотрела на девочек, и те моментально притихли. Начальница не терпела насмешек над подругами и сама не остановила Ильзу, не желая конфузить ее при других. Подобные наставления она делала девочкам наедине.

– Ты все еще голодна? – спросила она Ильзу.

Ильза только мотнула головой, не имея возможности выговорить ни слова. Она ведь только начала есть! Начальница снова подала ей блюдо с бутербродами, и Ильза вторично обеспечила себя такой же порцией, которую проглотила с прежней быстротой.

– Вот обжора! – шепнула четырнадцатилетняя Грета своей старшей сестре. – Посмотри, как она ест!

Мелани едва-едва удержалась от смеха, взглянув мельком на Ильзу.

Наконец ужин кончился. Часы пробили половину восьмого. Пансионерки были свободны до девяти часов, когда наступало время ложиться спать.

– Пойдем, – сказала Нелли, подходя к Ильзе. – Я буду ходить с тобой в сад! Но ты не положить салфеточку в кольцо. Сперва нужно это сделать!

– Ну уж нет! – объявила Ильза. – Это не мое дело! Зачем же тогда тут держат прислугу? Дома я никогда не теряла времени на такие пустяки!

– Так нужно, мы все делаем так!

И в самом деле, все салфетки были аккуратно вложены в кольца.

Ильза нетерпеливо схватила свою, сложила ее кое-как и вдернула в кольцо.

– О, так нельзя! Так не есть хорошо, – заметила Нелли, взяла салфетку и своими ловкими пальчиками быстро сложила ее по старым складкам.

Ильза не могла не удивиться грации и изяществу, которые сквозили во всех движениях англичанки.

– Теперь скорей в сад! – решила Нелли, взяла Ильзу за руку и повела за собой.

Через минуту они очутились в тенистом и ухоженном саду. Он совсем не походил на чудесный парк в Моосдорфе с его столетними липами и дубами, с великолепным цветником. Но и тут нашлись уютные тенистые уголки, а главное – со всех сторон были видны горы, утопавшие в синеве летнего вечера.

– Как тут хорошо жить, правда? – спросила Ильзу Нелли. – Там, где твой дом, тоже есть горы?

– Нет, у нас дома нет гор, только поля. И мне они больше нравятся. Так вольно, просторно! И видно далеко-далеко… К тому же наш сад не окружен каменной оградой, как здесь. У нас только живая изгородь – это гораздо красивее, особенно, когда все цветет!

Нелли показала Ильзе свои любимые места: качели, гимнастическую площадку и старую липу, которая раскинулась шатром, давая прохладную тень в самые жаркие дни.

– Тут так хорошо, – говорила Нелли, и глаза ее сияли от удовольствия. – Под липой мы часто отдыхать летом, когда жарко. Этот дерево может много рассказать, если бы уметь говорить. Оно знать так много секретов!