Михаэль Петровиц - Дикий Уфф охотится за сокровищем

Лио кивнул.

– У меня очень плохое предчувствие, – сказал он угрюмо.

Брат с сестрой посмотрели на родителей, которые, очевидно, хотели что-то сказать, но не знали как.

– Да, тут есть ещё кое-что, – начал папа Пеппель.

Он запнулся и взглядом попросил помощи у своей супруги.

– Мы должны где-то разместить тётю Ульрике, – перешла к сути проблемы мама. – Она будет ночевать в комнате Лио.

– В моей?! – закричал Лио.

То, что родители зайдут так далеко, он не ожидал.

– И где она там будет спать?

– На твоей кровати, конечно, зайчик.

– А я? – Лио едва мог в это поверить.

– А ты на это время переедешь в комнату Амели и будешь спать на кушетке.

Амели и Лио в ужасе смотрели на своих родителей. Уфф, наоборот, радовался.

– Уфф сожалеет, что ты должен переехать, Лио. Но Уфф хорошо позаботится о тётушке, не беспокойся.

Отец Пеппель серьёзно посмотрел на Уффа.

– Ты не можешь здесь оставаться. Ульрике не должна о тебе узнать.

У Уффа челюсть отвисла.

– Наша тётя не может узнать про Уффа?

– Ни в коем случае! – подтвердила мама с серьёзным выражением лица. – Ты должен переселиться куда-то на время её визита.

Лио и Уфф только собрались протестовать дальше, но Клаудиа зашагала в комнату сына и тотчас же принялась наводить порядок на письменном столе. Вся семья последовала за ней.

– И где же тогда должен жить Уфф? – спросил маленький друг семьи с грустными глазами, наблюдая, как женщина треугольной линейкой пытается соскоблить со стола присохшего мармеладного мишку.

– А как насчёт чердака? – предложил отец.

Он опустился на кровать Лио и потёр плечо, которое ушиб во время прыжка перед телевизором.

Несколько секунд никто не говорил ни слова. Раздавался только скрип треугольника. Мармеладка присохла очень здорово.

В конце концов Уфф обернулся к Лио.

– Эй, Лио-предводитель! Ты слышал? Они хотят нас разлучить. Только потому, что эта тётушка приедет.

– Слышал, – ответил Лио. – Тебе хотя бы повезло, и ты можешь спать на чердаке. А мне? Меня они хотят засунуть в логово Амели! Вернее сказать, в ад! Ад со скрипкой!

Уфф сощурил глаза и острым взглядом окинул родителей. Затем он шепнул Лио:

– Знаешь, что думает Уфф? Уфф думает, что они хотят нас разъединить, чтобы увести у нас сокровище из-под носа. Но мы этого не позволим!

– Какое сокровище? – удивился папа Пеппель.

– Не прикидывайся, Маттиас. Ты же только на плечо упал, а не на голову. Мы только что слышали, как сильно ты хочешь сокровище. Но так просто Уфф своё не отдаст!

На горизонте перед профессором Снайдой показались верхушки ёлок, окружавших каменоломню. Вот уже три дня и три ночи, как профессор был в пути. Наконец он достиг цели – своей каменоломни, где он так долго искал Уффа. Но место сильно изменилось с тех пор, как он был здесь последний раз. Изгородь вокруг каменоломни теперь была обнесена колючей проволокой, и две камеры на пуленепробиваемых входных воротах обозревали каждого приходящего.

Профессор робко постучал в ворота. Немедленно зазвучала сирена, и множество сторожевых собак с лаем рвануло к входу. Вскоре тяжёлые железные двери открылись, и оттуда вышел маленький толстый человек в комбинезоне.

– Ого, это, случайно, не мой ли драгоценный коллега – профессор и дважды доктор Снайда? – с фальшивой дружелюбностью прошепелявил мужчина.

У профессора Снайды закружилась голова: перед ним стоял его самый большой конкурент – профессор и трижды доктор Юлиус Макденвер.

– Что… что… Что вы делаете здесь, в моей каменоломне?

Профессор Макденвер звучно рассмеялся.

– Ваша каменоломня? Сейчас умру со смеху! В тюряге ваши мозговые извилины явно распрямились, вы, неудачник! Комиссия по поощрению криптозоологических исследований передала мне ваш проект целиком. А теперь исчезните, вы, ничегонемогучка! Иначе я натравлю собак на вас и вашего дурацкого комара в янтаре!

Макденвер захлопнул ворота перед носом профессора Снайды.

Удручённый профессор удалился из каменоломни и бесцельно побрёл по лесу. Он держал цепочку с Черчиллем в руках.

– Очевидно, больше нет веры печёнке, которой я обычно всё чую, Черчилль, май диа френд [3] От англ. my dear friend – «мой дорогой друг». . Каменоломня больше не наш дом. Что же нам теперь делать?

Он внимательно разглядывал Черчилля и ждал ответа. Только ветер шелестел вокруг. Профессор Снайда зажмурил глаза, поднёс янтарь к уху и прислушивался. Казалось, он что-то услышал.

– Ты серьёзно? Но Черчилль! – удивлённо воскликнул он и снова прислушался. И, похоже, в очередной раз что-то услышал. – Да, да, я знаю, что до настоящего момента они нас одурачивали, этот Лио Пеппель и уфф, но только потому, что мы были недостаточно готовы.

Воспоминание об этой паре друзей разгневало профессора.

– Ты прав! – сказал он. – Нет никакого смысла оплакивать уффа. Он принёс нам только зло. Ни славы, ни денег, ни успеха – только зло. Но поиски уффа были делом моей жизни… Что же нам теперь делать?

Профессор Снайда опять поднёс янтарь к уху и прислушался:

– Что?! Фо гадс сейк! [4] «For God‘s sake!» ( англ .) – «Ради бога!» Мы уже обсуждали, что так не пойдёт! – Снайда засопел от возбуждения. – Ну ладно, ладно, если ты так хочешь… Я ей позвоню. Но мой мобильник был в чемодане, а он теперь у водителя грузовика.

Профессор повернул обратно в сторону города. Как только он дошёл до первой заправки, он попросил воспользоваться телефоном. Затем он набрал очень длинный номер. Ему ответил дребезжащий женский голос.

– Хеллоу, мам! [5] «Hello, mom» ( англ .) – «Здравствуй, мама» Это я, Отенио! – поприветствовал профессор Снайда свою мать стеснительным голосом.

Прошло почти пять лет с тех пор, как они последний раз разговаривали друг с другом.

По голосу госпожи Снайды не было понятно, рада ли она звонку сына.

– Ну что, Отенио, ты звонишь мне, чтобы сообщить что-то радостное? Каждый день я пролистываю газеты в поисках новостей о том, как ты наконец открыл что-то уникальное и теперь станешь знаменитым. И? Есть у тебя такая новость для меня? Нашёл ты этого… – она призадумалась, – этого оффа?

– Уффа! – поправил её профессор. – Да, то есть нет, не совсем так. Мама, я уффа действительно нашёл, но там возникла парочка проблем. И теперь он утрачен навсегда. Поэтому я хотел тебя спросить, могу ли я… – Профессора оставило мужество.

Невозможно было спросить мать о том, можно ли ему вернуться домой. Она его точно засмеёт.