Ульф Нильсон - Комиссар Гордон. Дело для Жаби

Иллюстрации Гитты Спе

The cost of this translation was defrayed by the subsidy from Swedish Arts Council, gratefully acknowledged.

Благодарим Шведский совет по культуре за субсидию на перевод этой книги.

Original title: Kommissarie Gordon. Ett fall for Paddy

Text © Ulf Nilsson, 2017

Illustration: © Gitte Spee, 2015

First published by Bonnier Carlsen Förlag, Stockholm, Sweden

Published in the Russian language by arrangement with Bonnier Rights, Stockholm, Sweden and Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency, Sweden

© Людковская М., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «Самокат», 2019

В лесу стоял маленький домик. Здесь находилось отделение полиции. В случае чего животные всегда могли обратиться сюда за помощью. Красный домик с белыми наличниками. Из трубы вился тонкий дымок. Перед домом – зелёная лужайка и кусты, усыпанные ягодами.

Был зябкий осенний день. Работа в отделении шла полным ходом. Ка-данк, ка-данк, доносилось из домика. Полицейские тихо и мирно штамповали бумаги.

А тем временем вокруг домика шастали какие-то мелкие существа. Подбежав к кусту смородины, они спрятались за ним.

В отделении работали два комиссара. Комиссар Гордон и комиссар Жаби. Жаби была молодой мышью. Сейчас она сидела за большим письменным столом в своей красивой форменной фуражке. Пролистав кое-какие важные бумаги, Жаби прочла:

– Хмм, господин Барсук нашёл синий шарф…

Эту запись сделал Гордон сегодня утром. Комиссар Гордон, знаменитый начальник уголовной полиции, гроза всех злодеев.

Почесав за ухом – а оно у неё было довольно большое, – Жаби задумалась. Потом просияла и принялась листать другие важные бумаги. Вот, нашла!

– Потеряно! – прочла Жаби. – Госпожа Белка потеряла шарф и просит нашедшего немедленно его вернуть (потому что стало холодать)…

Присвистнув, Жаби подумала, что скоро узнает у белки, какого цвета был её шарф, и, если та скажет «синий», дело можно будет считать раскрытым.

Жаби записала: Преступление, скорее всего, раскрыто! Она взяла красивую печать, поднесла к бумаге, чуть подвинула вправо, потом чуть влево. Ка-данк. Столешница звонко задрожала.

Вот как работают в полиции! Жаби нажала ещё раз. Ка-данк! – да так громко, что слышно было даже на улице, даже тем, кто спрятался в смородиновых кустах…

– Преступление, преступление, – пробормотала Жаби. Потом стёрла свои слова и вместо них написала: Проблема, скорее всего, решена . И поставила печать в третий раз.

Так, что дальше? Ворчливый дедушка Барсук назвал маленького мышонка сопляком. Мышонок очень расстроился. Полиции непременно следует вмешаться и провести воспитательную работу. Все в лесу должны быть добры друг к другу.

Если ты встал не с той ноги, постарайся ни с кем не встречаться, а если уж встретился, помалкивай. С барсуком придётся провести воспитательную беседу. (С мышонком тоже – он и в самом деле вечно ходит сопливый.) Ка-данк.

На сегодня всё. Осталось только заказать кексы, чтобы пополнить запасы в жестяных банках. Это очень важное дело.

В продажу поступили новые разновидности: кокосовые шарики, банановые кексики с сахарными блёстками и колбаски из нуги с мятной крошкой. Впрочем, лучше всё-таки подождать, когда проснётся Гордон. Важно, чтобы все были довольны. Хотя банановые кексики – это, наверно, очень вкусно…

Жаби была счастлива! Внутри у неё всё как будто переливалось розовым и голубым. Она сняла фуражку и поцеловала её. Жаби страшно нравилось быть полицейским и заниматься важными делами. Нравилось их отделение полиции. Маленькое миленькое отделение полиции, как она иногда говорила Гордону. Нравились письменный стол, и крутящийся стул, и печать, и маленькая симпатичная тюрьма. Конечно, ведь тюрьма больше не была тюрьмой. В тюрьме теперь стояли две кровати, и в них спали комиссары.

Вдруг Жаби услышала храп, настоящий мощный комиссарский храп, от которого задребезжала тюремная решётка.

На улице в смородиновом кусте прятались два существа. Они подкрались к окну и заглянули в дом. В кровати под одеялом лежала огромная надутая жаба.

Это был комиссар Гордон.

Гордон, как он сам обычно выражался, немножко спал.

Он слышал всё, что творится в отделении, каждый шорох бумаги на столе, каждый хохоток или хмыканье, каждый ка-данк.

Звуки бодрой работы доставляли ему огромное удовольствие. Но, послушав, он снова проваливался в сон, спал и снова просыпался, стоило Жаби скрипнуть стулом. Просыпаясь, Гордон лежал и немножко думал. Например, о себе.

Он был уже не молод, ему стукнуло девятнадцать лет. Он чувствовал себя как никогда уставшим, и в постели ему было очень даже хорошо. Мягкая фланелевая пижама, прохладные простыни, толстое одеяло и хорошая мягкая подушка. Что может быть лучше? Гордон тихонько вздохнул.

Обычно к вечеру он вставал и пил с Жаби чай. И конечно же, съедал вечерний кекс.

Ночью Гордон сидел за письменным столом. Бывало, он немножко клевал носом, но сразу просыпался, если в полицию приходили посетители.

Гордон дежурил в отделении всю ночь. Иногда он съедал один-другой секретный ночной кекс. А утром, прежде чем снова лечь в постель, доставал себе и Жаби кексы из утренней банки.

Если случалось что-то по-настоящему ужасное, то тут уж, конечно, оба комиссара надевали форменные фуражки и отправлялись в лес на расследование. Но такое бывало редко. Чаще это были несерьёзные происшествия: непослушный малыш, набросавший мусор на большом лугу, заплутавший крот или уснувший посреди тропинки ёж. Маленькие невинные проступки, ну или, во всяком случае, незлонамеренные.