Элинор Портер - Поллианна

– Да, мэм, – вздохнула Поллианна. – Дамы из благотворительного комитета учили меня рукоделию. Но это было ужасно. Миссис Джонс считала, что, когда обмётываешь петли, то иголку надо держать не так, как держали другие дамы, а Миссис Уайт настаивала, что сначала необходимо овладеть швом «за иголку», а затем уж и подрубочными швами. Ну, а Миссис Хэрримэн вообще была категорически против заплат и штопанья!

– В дальнейшем вы более не столкнётесь с подобными трудностями, Поллианна. Само собой разумеется, что шитью я буду обучать вас сама. Я полагаю, готовить вы тоже не умеете?

Поллианна вдруг рассмеялась.

– Дело в том, что как раз этим летом дамы только-только начали обучать меня кулинарии, но, к сожалению, мы очень мало чего успели. Из-за готовки они ссорились ещё больше, чем из-за шитья! Сперва они собирались научить меня печь хлеб, но у каждой из них был свой собственный рецепт, и однажды, здорово перессорившись на одном из рукодельных вечеров, они в конце концов решили, что я должна буду посещать их по очереди в течение недели, и они будут учить меня каждая на своей кухне. Сперва я научилась делать торт с инжиром, потом – шоколадную помадку, а потом… А потом мне пришлось оставить занятия, – и голос её дрогнул.

– Торт с инжиром и шоколадная помадка! – брезгливо повторила Мисс Полли. – Я думаю, мы в скором времени это исправим.

Затем, минуту подумав, она не спеша продолжила:

– Итак, Поллианна, отныне каждое утро с девяти до половины десятого вы будете читать мне вслух. Время, имеющееся у вас до этого, вы должны употребить на то, чтобы привести в порядок свою комнату. По средам и субботам, закончив чтение, вы будете проводить утренние часы на кухне, где Нэнси будет учить вас готовить. Во все другие дни вы будете проводить их со мной, обучаясь шитью. Таким образом, мы сможем посвятить ваши послеобеденные часы занятиям музыкой. Само собой разумеется, что в самое ближайшее время я намерена пригласить для вас учителя, – решительно заключила она и поднялась со стула.

– Ах, тётя Полли, тётя Полли, боюсь, что вы забыли мне выделить время на то, чтобы… на то, чтобы просто жить! – в ужасе от всего этого воскликнула бедная малышка.

– То есть… То есть как это, Поллианна? Что вы имеете в виду? Вы ведь и так будете жить во время ваших занятий!

– Ах, да, разумеется, что во время всех этих занятий я буду дышать. Но, тётя Полли, дело в том, что дышать – это ещё вовсе не значит жить! Ведь люди дышат и когда они спят, но разве же они тогда живут?! То есть я хочу сказать, что жить – это значит делать всё то, что тебе хочется: играть на улице, читать (ну, про себя, конечно), взбираться на холмы, говорить с Мистером Томом в саду и с Нэнси, а главное – гулять, гулять как можно больше по вашему удивительному городу, чтобы увидеть все-все его красивые дома и узнать, кто в нём живёт и вообще что где творится, ведь я только вчера, только вчера сюда приехала! Вот что значит для меня жить! А просто дышать – это ещё далеко не всё!

Мисс Полли раздражённо вскинула голову:

– И что вы за странный ребёнок, Поллианна! Разумеется, вам будет предоставлено достаточно времени для игр. Однако у меня складывается такое впечатление, как будто в то время, когда я, всеми силами стремясь выполнить свой долг, проявляю заботу о том, чтобы вы получили надлежащее воспитание и образование, вы,в свою очередь, не имеете ни малейшего желания выполнять свой, который заключается вовсе не в том, чтобы платить за мои усилия нерадивостью и неблагодарностью!

Поллианна была потрясена.

– Но, тётя Полли, неужели вы и вправду думаете, что я могу платить вам неблагодарностью? Вам! Ведь я вас люблю, потому что вы… потому что вы не какая-нибудь там чужая дама из благотворительного комитета, а моя родная тётя!

– Очень хорошо; смотрите же, чтобы ваши поступки не свидетельствовали об обратном! – смягчилась Мисс Полли, направляясь к двери.

Уже на полпути вниз она вдруг услышала за своей спиной тоненький дрожащий голосок:

– Простите, тётя Полли, а можно у вас спросить? Какие из моих вещей мне следует отложить… ну, чтобы отдать?

Тётя Полли испустила утомлённый вздох, который не ускользнул от внимания Поллианны.

– Ах да, Поллианна, я позабыла вам сообщить. Сегодня в половине второго Тимоти отвезёт нас в город. Ни одно из ваших платьев не достойно моей племянницы. Разумеется, я была бы очень далека от исполнения своего долга, если бы позволила вам появляться на людях в этих обносках.

На этот раз вздохнула Поллианна. Она поняла, что отныне до конца своих дней будет ненавидеть слово «долг».

– Скажите, тётя Полли, – задумчиво произнесла она, – а ему можно радоваться, этому самому… долгу?

– Что?! – Мисс Полли бросила на неё изумлённый взгляд; затем вдруг, густо покраснев, отвернулась и как фурия понеслась вниз. – Как вы смеете мне дерзить, Поллианна?!

Вернувшись в свою душную комнатушку на чердаке, бедняжка присела на стул и задумалась. Она размышляла о том, что отныне и вовеки вот этот самый долг будет отравлять каждую секунду её существования.

– И всё-таки я не понимаю, чем же я так обидела тётю Полли, – вздохнула она. – Я ведь всего лишь хотела, чтобы она подсказала мне, как радоваться долгу…

Несколько минут Поллианна сидела молча, уныло глядя на свои разбросанные платья. Затем она медленно встала и принялась убирать их обратно в шкаф.

– Нет, самой мне, похоже, никогда не догадаться, как можно радоваться долгу, – произнесла она вслух. – Ну, разве только… Разве только когда долг исполнен!

И вдруг звонко рассмеялась.

В половине второго Тимоти отвёз Мисс Полли и её племянницу в город, где они посетили пять или шесть лучших модных лавок.

Подбор нового гардероба Поллианны оказался занятием более или менее увлекательным для всех, кто в нём участвовал. И только Мисс Полли по его окончании чувствовала одновременно и огромное облегчение и невыносимую усталость, как будто, пройдя по канату над бездной, ступила, наконец, на твёрдую землю. Продавцы и продавщицы смеялись до слёз и потом ещё долго не могли забыть эту забавную маленькую девочку, рассказов о которой им хватило, чтобы смешить друзей и знакомых целый месяц. Сама же Поллианна была совершенно счастлива.

– Ах, скажите, ну разве может быть что-нибудь прекраснее, чем, раз и навсегда забыв обо всех этих церковных пожертвованиях и помощи благотворительного комитета, просто взять и купить себе всё новое, чтобы не нужно было его ушивать да укорачивать из-за того, что оно тебе великовато! – лучезарно улыбаясь, призналась она одной из продавщиц.

Домой добрались только к вечеру; затем был ужин и чудесная беседа со стариком Томом в саду, а потом и с Нэнси на заднем крыльце, ибо вся посуда была вымыта, а тётя Полли ушла в гости.