Збигнев Ненацкий - Пан Самоходик и тамплиеры

Когда я закончил читать письмо, между нами воцарилось долгое молчание. Мы выглядели ужасно глупо. Почти четыре часа пролежали в засаде, не сводя глаз с часовни, а в это время приходил Малиновский и мы его не увидели. Мало того, он посмотрел наш конверт, написал ответ и ушел. И все это он проделал под самым нашим носом.

- Он, вероятно, приходил в шапке невидимке. - Сказал я.

- О, Малиновский, Малиновский! - Капитан Петерсен застонал и сжал кулаки в бессильной ярости.

Козловский злорадно усмехнулся:

- А я вам говорил, что давайте заплатим! Но вы послушались пана Самоходика и теперь Малиновский взял да и поднял цену до пяти тысяч злотых. Мы из-за этого потеряли две тысячи. И что теперь?

Петерсен пожал плечами:

- Не знаю, надо посоветоваться с Карен.

Мы пошли в дом отдыха журналистов. Я шел последним, потому что был смущен при мысли, что скажет Карен, когда прочтет письмо Малиновского. Таинственный пан Малиновский оказался в сто крат умнее, чем все мы. И, кроме ума, ему были доступны таинственные силы, которые делали его невидимым.

- Тьфу! - Плюнул я в сердцах. - Это какой-то дьявол, а не человек.

- Вы верите в дьявола? В колдовство и духов? - Спросил меня Петерсен.

- До сих пор не верил. Но ведь только колдовством можно объяснить тот факт, что на наших глазах Малиновский подложил нам конверт, а мы не увидели его. - Ответил я с усмешкой.

- Просто мы заснули. Все трое. - Сказал Козловский. - И никто из нас не заметил, что мы спим. В это время подошел Малиновский к часовне и сделал свои дела.

Карен была того же мнения. Она посмотрела кусок от документа, Козловский прочитал ей письмо Малиновского. Потом она сказала с усмешкой:

- Я недооценивала Малиновского, надо пригласить его для содействия в поиске сокровищ. Этот человек стоит гораздо больше, чем вся ваша тройка, мои любезные господа. Попались как суслики. Было мягко спать вам на мху, не так ли?

- Нет, я спал ни минуты. Честное слово. - Петерсен оправдывался перед дочерью как школьник.

Было очевидно, что они не были верующими. Так что я даже не стал пытаться объяснять ей, что здесь дело нечисто. Ведь я не спал, и совсем не понимал, каким образом Малиновский подошел незаметно к часовне. Он нас провел, но как? Глядя на кусок документа, было трудно представить: имеет ли он какую ценность.

- Позвольте, господа, теперь я буду решать о наших дальнейших действиях. - Решительно заявила Карен. - Я запрещаю впредь устраивать засады. Я сама пойду в часовню и положу там деньги. Я уверена, что если мы будем честны к Малиновскому, то и он нас не обманет. Мы получим таинственный документ. Только вы должны держаться подальше от часовни.

- Желаю успехов, я буду в это время уже очень далеко. - Сказал я. - С меня довольно. Уже сегодня я уезжаю в Мальборк.

- Это будет лучше, чем то, что вы делали до этого. - Засмеялась Карен. - Хватит нам ваших советов, и так Малиновский смеется над нами.

- Не вижу ничего смешного в том, что вор нас обманул. - Ответил я ей. - Последний мой совет вам: заявите в милицию.

- Нет! - Kaрен топнула ногой. - Уезжайте лучше в Мальборк.

Пожав плечами, я сухо попрощался:

- До встречи.

Я подошел к своему «Самоходу». Меня догнал капитан Петерсен и положил руку на плечо.

- Давайте вы не будете сердиться на нас, пан Самоходик. По правде говоря, я согласен с вами, но моя дочь считает иначе. В будущем, однако, надеюсь, мы объединим свои силы, чтобы схватить Малиновского. Я могу рассчитывать на вас, не так ли?

- Да, конечно. - Был мой ответ.

Мы пожали друг другу руки. Петерсен вернулся к своей дочери, а я сел в свой «Самоход», выехал на озеро и отплыл в лагерь скаутов. Признаться, слова Карен задели меня за живое. Малиновский оказался таким хитрым и бесстыдным обманщиком, что я не мог и подумать об этом без раздражения.

Вернувшись, я разбудил моих разведчиков. Они выползли из палатки и встали вокруг меня, мое мрачное лицо сразу рассказало им о неудавшейся засаде. Коротко, в двух словах я объяснил, что произошло около часовни.

- Не понимаю, я не спал. Ни минуты. - Оправдывался я.

Вильгельм Телль приподнял свой нос кверху и поводил им в воздухе, как собака.

- Очень таинственная история. А вы нашли что-нибудь подозрительное рядом с часовней?

- Даже не искали. Там только лес и дорога. Какие могут быть там следы?

- Все равно надо было поискать. На земле могли остаться улики. - Сказал Соколиный Глаз.

Баська был другого мнения:

- Это все из-за того, что вы с собой нас не взяли. Мы бы спрятались в ветвях деревьев или в часовне и, конечно, выследили бы Малиновского!

Вильгельм Телль спросил меня:

- А что вы теперь собираетесь делать?

Я пожал плечами:

- После обеда мы едем в Мальборк. Тут для нас нет ничего интересного, мои дорогие помощники.

Они были поражены.

Пан Самоходик! - Воскликнул Соколиный Глаз. - Вы позволите самозванцу взять деньги у Петерсена?

- Вы хотите, чтобы вор одержал победу над честным человеком? - Завопил Баська.

Я беспомощно развел руками.

- Панни Карен запретила устраивать засады на Малиновского. Я обещал ей не вмешиваться. Она хочет получить документ и готова за это платить. Она обвиняет нас, а не вора в том, что она не получила документ. Пусть делает как хочет. Я уверен, что рано или поздно Малиновский все равно попадет в наши руки… Поймите, что я прав. Нам ничего не оставалось, кроме как отказаться от мысли поймать грабителя. А теперь о наших с вами планах. Выезд в Мальборк я назначаю на двенадцать часов.

Потом я залез в машину, переоделся в пижаму, и накрывшись одеялом с головой попытался заснуть. Мне надо было отдохнуть после бессонной ночи. Ребята спать не легли. На берегу озера они устроили стирку своей скаутской униформы и занялись приготовлением завтрака.

Несмотря на усталость, сон ко мне не шел. Меня беспокоил утренний яркий свет, проникающий через окна автомобиля. На берегу мальчики сильно шумели и через открытое окно я слышал каждое их слово. Они думали, что я сплю, и поэтому обсуждали мое ночное приключение.

Я лежал с открытыми глазами и думал о них, об их характерах, о том, кем они могут стать, когда вырастут.

Вот Соколиный Глаз. У него длинный нос и острые, любопытные глаза. Барахтается в озере с мылом и одеждой, на плече полотенце. Наблюдает, как на песчаном дне копошатся водяные жучки. Наклонился близко к воде, чуть ли нос не погрузил в воду. Потом бросил свои наблюдения, вернулся на берег и стал сушить выстиранную униформу.

«Кем ты будешь, Соколиный Глаз? - Думал я. - Может быть, ученым? Нет, для этого у тебя слишком мало терпения. У тебя есть любознательность, логическое мышление, ум и смекалка, но не хватает терпения.

А вот Вильгельм Телль. Это серьезный и спокойный мальчик, несмотря на свой возраст. Он хочет быть врачом, как его отец. А если станет им, будет ли больной иметь доверие к его диагнозам?