Майкл Мэлоун - The Intel: как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире

Некоторые великие компании избежали одной из ловушек, но ни одна не избежала всех. Intel, конечно, не был исключением – вообще-то он совершил почти все. Но, в отличие от других компаний, Intel не просто пережил все это, но научился чему-то новому и стал сильнее. Инстинкт выживания – очень важный навык в непрощающем мире бизнеса, – заключающийся в том, чтобы подниматься после падения и учиться на ошибках, в Intel можно объяснить наличием Энди Гроува. В некотором смысле Гроув и есть та разница между Intel и всеми этими забытыми компаниями. Более тридцати лет, когда бы Intel ни падал (иногда по вине одного Энди), именно он, диким напряжением воли, снова поднимал компанию на ноги и говорил, куда идти.

В эти первые годы Intel был осажден всеми этими проблемами, что было хорошо для успеха в будущем и плохо – для существования. Проблемы Intel с поддержанием нужного количества продаж схем памяти уже были описаны, как и отношения с Busicom и Honeywell. Но было много чего еще.

В 1970 году, пока компания пыталась продавать 1101, планировала закончить 1103 и спроектировать 4004, у Intel закончился срок аренды земли в Маунтин-Вью. Компании пришлось переехать в другое здание. Intel нашел место для нового офиса на 26 акрах фермы в Санта-Кларе, в полумиле от National Semiconductor, на углу Central Expressway и Coffin Poad – Гробовой улицы (Intel вскоре попросит город поменять это название, появившееся не так давно, обратно – на Bowers Avenue). Земля была приобретена в 1970 году, и первое строение Intel – Санта-Клара-1 – было возведено за год.

Это было не очень подходящее место для влияния на мир. Теперь-то это – самое сердце растущей Кремниевой долины, а в 1970 году находилось оно на выселках. Тогда центр Долины принято было видеть между Hewlett-Packard в Пало-Альто и Fairchild в Маунтин-Вью, последний – почти в десяти милях к северу от новой резиденции Intel. В самом деле, Bowers и Central Expressway были далековато от университета Санта-Клары. Это место находилось в старых клубничных и цветочных полях около Bayshore Highway, 101, а самыми близкими строениями были длинные парники, принадлежавшие американским японцам, которые вернулись из лагерей после Второй мировой войны. Парники светились в ночи как единственный признак присутствия человека. Осенью перекати-поле срывались со своих насиженных мест и катились, гонимые ветром по дороге, вырастая до человеческого роста. Это был последний привет от старого Запада, потому что Intel собирался создать новый.

Самой важной чертой Санта-Клары была не самая заметная. Да, у Intel теперь было новенькое место для роста, и это бросалось в глаза, но значительнее оказалось то, что было почти незаметно. Впервые компания находилась далеко от старых окрестностей Fairchild, с Wagon Wheel, прежними соратниками и новыми соперниками. Если бы Intel остался в Маунтин-Вью, он пострадал бы от того же, от чего когда-то пострадал Fairchild. Легко представить себе работников Intel, волнующихся о своем будущем, столкнувшись с проблемой 1103, но при этом микропроцессоры стали вдруг нужны всем, о чем все время говорили в Wagon Wheel или Dinah`s Shack.

Вместо всего этого окружения Intel был изолирован в индустриальной части Санта-Клары, на приличном расстоянии от Маунтин-Вью и столь же далеко от центра города Сан-Хосе, даже от кофеен в Эль-Камино-Реал. Не только для обычных работников, но и для директоров ежедневным выбором места обеда стало кафе компании. Вместе с перемещением главных управляющих из собственных кабинетов в общие помещения обед лицом к лицу с рядовыми сотрудниками усилил ощущение равенства, основанного на неприкрашенном инженерном превосходстве, которое будет характеристикой Intel в последующие годы.

Была ли реальна эта провозглашенная культура? Да, именно так. Как и в большинстве систем выделения людей по достоинствам, в культуре Intel некоторые люди были равнее прочих, и иерархия была построена вокруг инженеров и людей с деловой хваткой, а не вокруг статуса и званий. Как можно было бы ожидать, этот спартанский стиль часто выставляли напоказ. Есть одна очень известная, хоть и несколько анекдотическая, история про Intel, которую рассказывали по всей Долине в ранних 80-х. Жена одного из директоров компании как-то приехала в офис Intel на дорогущем «Мерседесе», чтобы забрать мужа, а тот, увидев машину, начал кричать: «Я просил тебя НИКОГДА не приезжать сюда на хорошей машине!»До того он был известен как водитель старого дешевого седана. [139]

В конечном итоге смысл переезда в Санта-Клару был в том, что это позволяло Intel найти себя, поэкспериментировать с разными стилями управления, политикой общения с персоналом и даже – с публичным образом. Было бы сложнее сделать то же в старом месте. А так как именно новый корпоративный облик позволил компании преодолеть все препятствия, можно сказать, что переезд в Санта-Клару был очень важен для успеха Intel.

Переезд в новое здание позволил к тому же увидеть, насколько компетентным Энди Гроув может быть в управлении ежедневными сделками в быстро растущей компании. Бытовавшее в Долине старое правило – сбрасывай акции компании, если она строит новый штаб! – основано на опыте. Когда компания переезжает, она часто отвлекается от бизнеса из-за внутриполитических стычек – кто получит угловой офис, какой отдел будет размещаться в самом лучшем месте, должна ли существовать специальная трапезная для членов совета директоров и т. д. А потом – надо ведь еще переносить оборудование и лаборатории… и справляться с проблемами охлаждения, мощности и недостатка места.

У Intel было 12 месяцев, чтобы совершить переезд заранее. Если бы не было человека, кто строго контролировал бы переезд, Intel рисковал потратить время в никуда – продолжая обсуждать, кому какой офис достанется. Но тут вступил Энди Гроув, определивший все: особые задания, расписание и судьбу компании. Переезд прошел без сучка, без задоринки – и без недостатков в производстве. Есть фото ухмыляющегося Гроува в очках в роговой оправе, стоящего на потрясающе примитивном сборочном участке на фабрике Маунтин-Вью, позирующего с двоими мужчинами-техниками и четырьмя женщинами в лабораторных халатах.

Хотя задняя стена заставлена коробками, в которые уложено оборудование, три женщины все еще работают, тестируя микросхемы. За дамами видна еще одна коробка, открытая, на которой написано: «1103 для продажи или на выброс». Камера поймала то, что Гроув все еще продолжал производство в Маунтин-Вью – до самого момента переезда в Санта-Клару.

Это была победа Энди Гроува, и успех коснулся не его одного.

В истории успешных компаний нет действий сложнее, восхитительнее и более способствующих изменению, чем выход в свет, первая публичная продажа акций компании.