Дидье Ковеларт - Томас Дримм. Конец света наступит в четверг

Не отвечая, я иду к водосточной трубе и запросто взбираюсь в свою комнату. Бросаю медведя около ящика с игрушками и в полном отчаянии падаю на кровать. Надеюсь, несчастная любовь сделает свое дело и расплавит меня целиком, и тогда завтра утром под этим одеялом никого не найдут.

Министерство энергоресурсов, 00:30

Сутулясь и подволакивая ногу, Борис Вигор входит в свои апартаменты и останавливается на пороге гостиной. Силуэт, вытянувшийся на белом диване перед выключенным экраном, не имеет ничего общего с плавными округлостями Лили Ноктис.

– Что вы здесь делаете?

Оливье Нокс, усмехаясь, откидывает голову на подлокотник:

– Заменяю свою сестру.

– Я проиграл, – произносит Борис жалобно, но стараясь сохранять достоинство. – Я впервые проиграл матч.

Он падает в кресло и вяло добавляет:

– А мне наплевать. Теперь мне на всё наплевать.

Оливье Нокс, вздохнув, медленно садится на диване, закидывает ногу на ногу и берет засахаренный фрукт из стоящей перед ним корзинки.

– Такова жизнь, дорогой Борис.

– Я разговаривал с плюшевым медведем.

– Я знаю.

Министр резко встает.

– Откуда вы знаете? Я нахожусь под наблюдением?

– Нет, я видел это вашими глазами.

– Вы могли бы предупредить меня заранее.

– Тогда вы вели бы себя не так естественно.

– В любом случае, меня чуть не обвели вокруг пальца! Это была ловушка.

– В каком смысле?

– Вы что, смотрели не с начала? У этого Томаса Дримма есть сообщники с пультом дистанционного управления, наверняка кто-то из его родных. Как же он старался меня убедить, что в медведе находится Пиктон с моей дочерью, – лишь бы я освободил его отца!

– Это не ловушка, Борис, это правда. Которая предоставляет вам широчайшие возможности.

Министр бледнеет.

– Постойте… Вы же не думаете, что я действительно разговаривал с Айрис?

– Конечно, думаю. Она позвала вас на помощь единственным способом, который ей доступен. И теперь вы должны исполнить ее просьбу. И при этом не попасться на удочку Пиктона.

Борис Вигор грызет ногти, пока его примитивные мозги обрабатывают эту противоречивую информацию. Помолчав, он торжественно заключает:

– Значит, я должен посадить желудь.

– Так! И…

– И вырастить дуб.

Бизнесмен сует руку в карман и – будто заранее всё предвидел – достает желудь. Министр, совершенно не удивившись, благоговейно закапывает его в цветочном ящике между двумя саженцами жасмина.

Оливье Нокс закрывает окно, бросая насмешливым тоном:

– Что теперь? Будете ждать, когда вырастет дуб?

– Я прошу прощения у леса, который вырубил. Если Айрис действительно хотела, чтобы я загладил свою вину, я подчиняюсь ее желанию.

Нокс выдерживает длинную паузу, сложив ладони и касаясь ими носа.

– Хорошо. Ее последнюю волю на Земле вы исполнили. Продолжайте.

– Продолжать?

Дыхание Нокса делается глубже. И в большой комнате сразу становится нечем дышать. Борис хочет открыть окно, но не может пошевелиться, словно загипнотизированный ласковым голосом.

– Мне показалось, Айрис просила еще кое о чем. Чтобы вы были с ней рядом… Так ведь?

Министр хмурится, отводит взгляд и садится на огромный белый диван. С нажимом в голосе Нокс продолжает:

– Борис, у меня предложение. Единственный способ найти вашу дочь в другом мире – умереть, сохранив чип. Как это произошло с профессором Пиктоном.

Вигор с минуту молчит. Потом ступор сменяется сомнениями.

– Это невозможно, – отвечает он, пожав плечами. – Член правительства должен подавать пример, тем более министр энергоресурсов. С учетом всех выигрышей мой чип заработал энергетический капитал в 75 000 йотт: его одного достаточно, чтобы запустить тепловую централь. Я не имею права лишать общество такого ресурса.

– А малышка Айрис напрасно будет звать вас на помощь…

– Но что я могу? – вздыхает Вигор, разводя руками.

– Если мое предложение вам интересно, я устрою смерть другого игрока с капиталом 75 000 йотт и выдам его чип за ваш.

– И что мне это даст?

– Вы окажетесь среди блуждающих детских душ, не достигших тринадцатилетнего возраста. Будете жить в том же околоземном пространстве, что и ваша дочь. Поможете ей достичь другого мира.

– Что вы хотите взамен?

Нокс в задумчивости складывает ладони, в его зеленых глазах появляется холодный блеск.

– С ума сойти, как ярко горят эти лампы с приближением ночи… Вы, Борис, вдруг стали проявлять сообразительность. Как раз в тот момент, когда решили пожертвовать собой.

Министр снова нервно поднимается.

– Чем пожертвовать? Мне плевать на победы, славу, богатство и власть… Я хочу лишь одного: найти мою дочь. И всё. Но такой деловой мерзавец, как вы, ничего не делает за так.

Оливье Нокс примирительно посмеивается, откидывая со лба длинные черные пряди.

– Это точно. Я хочу знать, где спрятан труп Пиктона, чтобы извлечь чип и обезвредить старика, вернувшегося с того света.

– Разве у вас нет способа узнать это самому, при ваших-то возможностях?

Губы Оливье Нокса растягиваются в улыбке.

– Это, Борис, вопрос не возможностей, а этики. В моих интересах уважать правила игры, иначе в чем же удовольствие? А правило очень простое: никакого вмешательства в ваше прошлое, настоящее и будущее. Только советы, которые вы вольны принять или отклонить.

– А если я пошлю вас к черту?

– Я могу сделать то же самое, но время еще не пришло. У вас есть выбор, Борис. Умереть, лишившись чипа, как любой человек, и тогда единственное, чем вы сможете утешаться, – это бесперебойная работа механизмов, питающихся накопленной вами энергией. Или умереть, сохранив чип, то есть целостность и неприкосновенность вашей души, свободной лететь куда угодно. И передавать мне информацию.

– А с какой стати моя душа будет это делать?

– С такой, что, если она меня разочарует, я прикажу эксгумировать ваше тело и лишу вас свободы, отправив чип на переработку.

– А если я предпочту жить, а не умереть? – вызывающе произносит Борис, в котором вдруг проснулось чувство собственного достоинства.

Нокс снова тянется к засахаренным фруктам.

– Я подчинюсь. Но зачем тянуть, когда Айрис ждет вас? Вы правда хотите, чтобы она продолжала страдать в одиночестве? Предпочитаете по-прежнему изображать довольного жизнью, энергичного, беззаботного субъекта? Быть живым символом всех этих фальшивых ценностей? Если я оставлю вас наедине с вашей совестью после того, что вы узнали и испытали сегодня ночью, не пройдет и суток, как вы сломаетесь. А я могу помочь вам избежать самоубийства, на которое вы, с вашей чувствительной натурой, просто обречены. Бесполезного самоубийства, которое не сможет соединить вас с Айрис… Но мое предложение действительно еще тридцать секунд.