Софи де Вильнуази - Как я решила умереть от счастья

Словно влюбленный подросток, втягиваю носом запах его подушки. Это не сон, вчера здесь был мужчина. «Его подушка» – как будто она в самом деле ему принадлежит. Как будто он может вернуться. Пытаюсь вновь пережить то ощущение полноты, представить, что он все еще во мне. Я была счастлива, упоена, а секунду спустя разрыдалась от потрясения. Ревела белухой. Дала волю чувствам наконец. Слишком было хорошо, слишком много во мне накопилось. Не выдержала напряжения, как фигуристка, которая идеально выполняет тройной аксель и ошибается на выезде. Я потерпела очень эффектное фиаско. Не видать мне золотой медали, не видать мне второго свидания.

Дохлый номер. Дохлый, как я.

Отправляю Лоре смс: опоздаю, приду после обеда. Воображаю, как она, дрожа от нетерпения, ждет у лифта, чтобы наброситься на меня гиеной, и не могу собраться с духом для встречи с ней. Особенно после вчерашнего появления в домофоне. Меньше всего мне хочется делиться с Лорой впечатлениями сексуального характера. «А насчет трусов ты была абсолютно права, я вся горела, а у него чуть штаны не треснули, мы прозанимались сексом до утра, я теперь еле хожу!» Вот так, вероятно, обсуждают эти дела «подружки». Но Лора не подружка мне, она моя ассистентка. И хоть нельзя не признать, что без нее у меня просто не было бы никакого свидания и никакого Эрика, я, тем не менее, не обязана с ней откровенничать. Все эти воспоминания, картины, объятия, хриплые жаркие вздохи я унесу с собой в могилу.

Ужасно хочется провести целый день в кровати, укутавшись запахом Эрика, но это не лучший план. Пора взять себя в руки. Последние часы были слишком насыщенными, и мне надо вернуться в свою колею. Эрик, конечно, не позвонит, да и пусть. Он дал мне то, чего я хотела – последнюю ночь любви, как лебединую песню. Мое тело хоть ненадолго, но воскресло, и я увидела, какую жизнь могла бы прожить в какой-нибудь другой жизни. Разрешив себе в качестве поблажки не менять на кровати белье, я иду в душ.

На работе я появляюсь в состоянии абсолютного покоя и безмятежности. Как и предполагалось, при выходе из лифта меня встречают глаза Лоры.

– Привет, Сильви, тебе уже лучше?

В буддийской своей невозмутимости я оставляю без внимания подтекст вопроса.

– Да, спасибо.

– Лоран хотел с тобой обсудить досье Биссон, я сказала, что ты приболела. Можно сообщить ему о твоем приходе?

– Спасибо, я сама сообщу.

И закрываю дверь кабинета за собой. А потом мне даже хватило самообладания послать ее за кофе. Она, конечно, помчалась.

– Держи. Осторожно, горячий!

– Спасибо, Лора.

– Не за что.

Она явно хочет получить больше. Легкую улыбку, заговорщицкий взгляд, рассказ, анекдот, смачную подробность, сплетню на потеху всей конторе. Но я неблагодарная.

– Да, и спасибо за свидание с Эриком Леженом, он очень мил, я прекрасно провела вечер.

– Здорово! Ну? Ну? И?…

Я себя не узнаю. Смотрю ей прямо в глаза без тени смущения или робости, улыбаюсь, не поощряя дальнейших расспросов.

– И теперь мне надо работать.

Лора понимает, что больше ей ничего не узнать. «Киндер» оказался без сюрприза. Но она умеет достойно проигрывать и уходит, не выдав своего глубокого разочарования. А я бесстрастно погружаюсь с головой в досье Биссон – работы много, надо все успеть до Рождества.

– Добрый вечер, Франк.

Я спокойно жму ему руку, смотрю в глаза прямым, как моя спина, взглядом. Я стала другой.

– Добрый вечер, Сильви, как у вас прошла неделя?

– Замечательно.

Какое-то время Франк молчит, изучая меня. Тоже скажет сейчас, что я изменилась. Потому что так и есть. Кстати, он меня больше не волнует. Пусть проводит рукой по волосам сколько угодно, мне все равно. Я получила свою дозу тестостерона. И не такой уж он сексуальный, честно говоря. И этот его африканский декор слишком банален.

– Рассказывайте.

– Мне хорошо. Я много испытала и в физическом, и в эмоциональном плане. Возможно, это не самое изящное сравнение, но меня как будто прополоскали.

– Ясно.

Он чуть заметно кивает, ожидая продолжения.

– Я занималась любовью с мужчиной. Бешено и прекрасно.

Кажется, в его глазах мелькнуло удивление. На миг, но мелькнуло. Хотя последние события моей жизни больше всего удивляют меня саму.

– Под конец я разрыдалась. Поразительно, но даже это мне понравилось. Как бы сказать… Я чувствую легкость, покой, умиротворение. Пожалуй, я готова.

– Хорошо. А почему все-таки вы разрыдались?

– Все было так ярко, так мощно… и очень интимно, хоть мы совсем друг друга не знали. И сразу после этого на меня будто нахлынула огромная волна грусти, она просто обрушилась, я ничего с ней поделать не могла. Сначала испугалась, а потом осознала, что эта волна – настоящий подарок. Она все смела на своем пути. Унесла все мои печали и сожаления. Я готова. Мне даже хотелось бы сократить срок.

– К чему такая спешка? У вас еще месяц впереди, вы разве не хотите увидеть этого мужчину снова?

– Нет. Какой смысл? Лучше быть уже не может, только хуже. Не будет неожиданности, не будет никакой магии.

– А кто сказал, что у вас не будет других прекрасных моментов до Рождества? Или даже после?

– Не знаю, это больше не интересует меня. Мне сейчас хорошо, хорошо по-настоящему.

– Так почему же вы хотите умереть, Сильви?

– Момент самый подходящий.

– Может, обсудим это в следующий раз?

Теперь моя очередь его изучать. Вижу, он занервничал. Я застала его врасплох. Он выглядит уже не таким уверенным. Ему страшно. Страшно за меня? Или за себя? До сих пор я не задумывалась о том, как моя смерть отразится на его профессиональной деятельности. Видимо, не лучшим образом. Это будет как бы провал. А чего он ожидал-то? Что эти его куклы вуду к жизни меня вернут? Что он меня спасет против моей воли? Да что плохого, если человек хочет сам выбрать себе смерть? Мы все умрем, все сыграем в один и тот же ящик. И сознательно подойти к своей кончине – не более абсурдно, чем попасть под автобус. Или грохнуться посреди улицы с полной сумкой продуктов. И с чего бы моя смерть стала для него провалом? Я умру, не он.

– Вы просите меня об отсрочке?

– В каком-то смысле да.

– Ладно, одна неделя роли не играет. И потом, я еще не закрыла все дела.

– Тогда до встречи через неделю, Сильви?

Так и быть, пожалею его на сей раз. У него такая гора с плеч, что он даже забывает дать мне следующее задание. Допустим, вам осталось жить неделю, что вы сделаете? Я лично вернусь домой и лягу спать.

Стою на платформе, жду поезда. Могла бы и пешком дойти, но дождь изменил мои планы. Потокам воды я предпочла спертый воздух метро, от которого меня передергивает. В конце платформы, прямо на полу, лежит кто-то. Да уж, по этому миру я вряд ли буду скучать. Кругом лишь упадок и одиночество. Смотрю на лежащее тело. Как можно до такого дойти? Как можно превратиться из человека в мусор? Подходит поезд, но меня почему-то, словно магнитом, тянет к этой фигуре на полу. Может, все дело в ее неподвижности? Просто куча ненужных тряпок. Я приближаюсь, но бьющий в нос омерзительный запах останавливает меня. Обонятельный барьер ограждает это тело от окружающего мира. Судя по невысокому росту, там лежит женщина, и вид у нее оставляет желать лучшего. Как ни трудно, а надо подойти ближе. Собственные шаги мне кажутся слишком громкими. У женщины грязное лицо с острыми чертами, а возраст не определишь, разве что по седеющим прядям, выбившимся из-под шапки или шарфа. Или это у нее шерстяной шлем? В общем, ей может быть и сорок лет, и шестьдесят. Хрупкая фигура скорее угадывается, чем виднеется под толстым слоем бесформенной, перепачканной и вонючей одежды. Кажется, она ощутила мое присутствие. Глаз не открыла, но как-то оскалилась, лицо превратилось в страдальческую маску. Как будто передо мной лежит раненый зверь. Меня это тревожит.