Софи де Вильнуази - Как я решила умереть от счастья

– Я? Я без белья!

– Что?

Это разве я сказала? Меня парализует ужас. Я слишком быстро выпила бокал вина, а до него, между прочим, походя пропустила несколько стопок водки для храбрости. Да, позор в салоне Синди явно ничему меня не научил. Он расслышал. Конечно, расслышал.

– Я говорю, что на мне нет белья, – повторяю, склонившись к нему, чтобы никто больше не разобрал моих слов.

Его сердце громко стучит под рубашкой, его дыхание обжигает мне кожу. Я, как малолетка, дрожу от страха. Он целует меня в шею, глядя в сторону. Дрожу теперь от наслаждения. Он обнимает меня такой сильной, такой мужской рукой и увлекает к выходу, бросив, как в кино, купюру на стойку и подхватив мое пальто. Уже на улице, перед витриной бара, впивается мне в губы. Посмотреть со стороны – просто какой-то лысый целует худую сутулую брюнетку, а для меня это самые настоящие «Девять с половиной недель». Я таю в его объятиях, приникнув к нему всем телом, и тут же у него твердеет между ног, и мне трудно дышать.

– Ты говорила, близко живешь?

– А, да, недалеко.

– Можем к тебе поехать?

– Да.

– У меня мотороллер, я взял тебе шлем.

Он снова целует меня. Жар и холод, я как в ознобе. Лихорадочно застегиваю слишком тугой шлем. Чертовы волосы. Я, должно быть, вылитый хомяк, зато чувствую себя на двадцать лет. Нет, на четырнадцать. Никогда еще не возвращалась домой на двух колесах.

Я сажусь верхом у него за спиной и неловко прижимаюсь к ней. Только бы не свалиться. Не выдать, что у меня это в первый раз. Слава богу, темно и под юбкой ничего не видно. Прижимаюсь крепче. Я счастлива. Самый романтичный момент в моей жизни. «Титаник» отдыхает, у них там по сравнению с нами тихая рыбалка была.

– Ты как? Не замерзла?

Да я вконец околела, вся гусиной кожей покрылась, но мне плевать. Думаю только о том, что будет дальше. Еле сдерживаюсь, чтобы не целовать его спину в пальто. Потом, в тесном лифте, избегаю смотреть в зеркало, хочу себя забыть и вновь прилипаю к нему, ласкаю его джинсы. Он вот-вот взорвется. У двери запускает руки мне под платье – проверяет, наверное. Ягодицы мои как лед, а внутри у меня бушует пламя. Войдя в квартиру, сразу тяну его к спальне, не зажигая свет. Там, в баре, мы едва успели двумя словами обменяться, а сейчас набросились друг на друга, будто давние любовники. Поспешно срываем одежду при желтом свете уличных фонарей. Две тени беснуются в полумраке. Сумерки надежно укрывают меня от его глаз и от моих комплексов. В его руках я стала зомби, жадным до свежей плоти, желание сжигает меня, по жилам проходит ток. Я трусь об него, согреваясь мужским теплом, все во мне искрится от наслаждения. До чего же прекрасно ощущать себя живой! Не могу оторваться от его мягкой кожи, от его щекочущих волосков, от его горячего, жилистого, мускулистого, закаленного походами тела. Чувствую касание твердого пениса. Он великолепен! Слегка влажный и подрагивает от моих прикосновений, а Эрик испускает тихий стон. Мне нравится его пенис, такой нежный и прекрасный. Хочется его согревать, трогать, ласкать, целовать, заглатывать, впитывать, любить… Медленно тянусь к нему губами. Пенис Эрика завораживает меня, мне его так не хватало. Не думая ни о чем, глажу его щекой, губами, всем лицом. Эрик стонет громче и громче, а я забыла о нем, вижу и слышу только пенис, лижу его, чуть касаясь, целую, пробую на вкус – он отдает соленым попкорном. А потом я кидаюсь на него, словно охваченная безумным голодом, животным чувством. Хочу, чтобы он заполнил мой рот целиком, заслонил мне весь мир. Теперь слышны уже мои стоны. Я дошла до стадии полного одичания. Эрик накрыл лицо подушкой и глухо хрипит в гусиное перо. С удивлением замечаю, что моя кожа покрылась тонкой пленкой пота. Я занимаюсь любовью, как в первый и в последний раз. Как нимфоманка.

– Иди ко мне, – шепчу, изнемогая, – иди ко мне.

Эрик выныривает из-под подушки, опрокидывает меня, поднимает мне ноги и входит. Наконец-то! Я полна им до краев, я теперь не одна. Кончив, он вытянулся рядом на постели и нежно положил мою голову себе на грудь. По щекам у меня тихо потекли слезы, будто из прохудившегося крана, тонкой непрерывной струйкой. В носу защекотало, я не выдержала и всхлипнула.

– Все хорошо? – встревожился Эрик, заглядывая мне в лицо.

– Да. Извини. Я слишком чувствительна.

– Понимаю. А знаешь, так здорово было.

И вот тут я разражаюсь рыданиями. Выплескиваю все, не могу остановиться. Эрик растерян, не знает, что делать, и крепче прижимает меня к себе. Волна эмоций разрушила мои плотины и затопила его.

– Прости, – выдавливаю из себя, – сама не пойму, что со мной.

Зато понимаю, что испортила вечер, который до сих пор складывался неплохо, и от этого совсем теряюсь, захлебываюсь плачем. Бедняга Эрик похлопывает меня по спине и повторяет, что все хорошо, демонстрируя, таким образом, насколько все плохо. «Как же было здорово», – твердит он. И чем больше он меня утешает, тем сильней я плачу. Кажется, он первым из нас уснул.

А я, прежде чем забыться, думала о папе.

Веди себя хорошо. Успокойся. Не вертись. Убери локоть со стола. Не дергайся. Не болтай ногами. Не бегай. Не прыгай. Не шуми так. Не выделывайся. Не дури. Будь умницей. Прекрати этот глупый смех. Хватит строить рожи. Перестань. Замолчи. Иди к себе. Поешь, когда я разрешу.

И только слов любви он никогда не говорил мне. Все мое детство было увешано такими вот маленькими замочками. Но сегодня, папочка, я не вела себя прилично и спокойно. Я дергалась и даже шумела. Я изголодалась и заглотила мужчину целиком. Потому что мне так захотелось. Имею право. Отныне всегда буду делать что захочу.

Наутро Эрик оставил мне записку перед уходом. Поблагодарил за чудесный вечер, выразил надежду, что мне уже лучше, и обещал вскоре позвонить.

Вскоре – это когда? Я даже не успела дать ему свой номер телефона. И на Фейсбуке меня нет. Может, он справится у Лоры?

Странно, у меня что-то стекает по ляжкам… Сперма. Мы в пылу как-то проскочили стадию презерватива. Я не в обиде, наоборот. Тем более нет ни малейшего риска забеременеть или подхватить ЗППП. Все равно умру раньше. И я не спешу отмыться, я хочу подольше сохранить следы его проникновения. В меня проник мужчина, это был не сон. Я занималась любовью. Посреди рабочей недели, да.

– Чем занималась вчера?

– Любовью.

Я вновь прокручиваю все вчерашнее кино в голове. Как я вышла из дома, как добралась до переполненного бара, как он похлопал меня по плечу. И как я произнесла первую дурацкую фразу: «Ты меня узнал?» А то нет, идиотка! И как я слишком быстро выпила первый бокал «пино нуар», который вскружил мне голову. И, конечно, тот эпический ляп «я без белья». Язык мой – враг мой. Я пошла ва-банк. Он мог притвориться, что не расслышал или недопонял. Мог соврать, что ему надо срочно позвонить или пойти переставить машину. Но нет. Он поцеловал меня в шею.