Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 3

Она сидела в сто девятой палате, уже одетая в дорогу, с собранным чемоданчиком у ног и с рецептом на лекарства в руке, похожая на робота с инструкцией по управлению.

– Здравствуйте, Эмили.

– Это вы? А я выписываюсь, – сообщила она Спасителю, как будто для него это было новостью.

– Знаю. Я за вами и приехал. Сын вас ждет в машине. – Он поднял чемодан. – Вы готовы?

Она взяла его за плечо:

– Лучше бы я осталась здесь. Не хочется его обременять.

– Кого?

– Сына. Бедного Габена. Ему так хорошо у вас. Он мне рассказывал. Ваш Лазарь ему как брат. И этот старый господин… Жово?

– Жово. Габен и дальше будет с ними видеться, Эмили. Но важно, чтобы у него был свой дом.

– Его дом – это его чердак, то есть, конечно, ваш… А я для него мертвый груз.

Спаситель обнял ее за плечи свободной рукой.

– Вы будете принимать лекарства, и все наладится, – сказал он, но и сам слышал фальшь в своем голосе.

Он отвез мать и сына Пупар домой, на улицу Огюста Ренуара, 20 и поехал обратно – впереди была вторая половина рабочего дня. Он давно научился отодвигать свои личные заботы и дела и целиком посвящать себя другим людям. Но, увидев на верхней ступеньке крыльца Вьенера, чуть не взвыл – сил на него просто не было.

– Да, я знаю, – поднимаясь с большим трудом из-за подвязанной руки, сказал пианист, – я жернов у вас на шее.

Вид у него, как и в прошлый раз, был продрогший.

– Купите себе наконец пальто! – отчитал его Спаситель.

Вьенер направился в кабинет, но Спаситель остановил его:

– Нет, не туда!

Тот повернул в приемную.

– И не туда! Через пять минут придет очередной пациент. Черт вас возьми, Вьенер! Я бы вас вышвырнул в окно, если бы вы сами туда не рвались!

В конце концов он пригласил Вьенера в кабинет. А следующий пациент… Ладно уж, подождет немножко.

Вьенер сел на кушетку и своим неизменно усталым голосом спросил:

– Что со мной будет?

– Хороший вопрос.

– Играть я больше никогда не смогу. – Он приподнял больную руку.

– Всё не так страшно, заурядный вывих запястья.

– Я больше не хочу играть на публику.

– Это пройдет, – сказал непробиваемый доктор Утешай.

– Мне снится по ночам этот ужас. Она сидит в зале и ловит фальшивые ноты. Она меня не только била, она еще прижигала сигаретами. У меня до сих пор… до сих пор остались следы. – Вьенер провел правой рукой по левой от плеча до локтя. – Вы тогда правильно сказали, я и правда был… – Он часто-часто заморгал, слова застыли у него на языке.

– …маленьким мучеником, – договорил за него Спаситель.

– Да. Когда она умерла, я подумал, что теперь буду свободен. Но она всегда и везде со мной. Она и есть жернов на шее.

– Вы стали мировой знаменитостью, – напомнил Спаситель. – Что-то разладилось совсем недавно, что же?

– Я все время ходил по краю пропасти, – ответил Вьенер, не спуская глаз со «Странника над морем тумана». В прошлый раз…

Он вздрогнул, услыхав стук молотка в дверь с улицы.

– «В прошлый раз»… Договаривайте, Вьенер.

– Забыл, что хотел сказать.

Вьенер прислушивался – следующий пациент вошел и сел в приемной.

– Сосредоточьтесь. – Спаситель пустил в ход гипнотический голос. – В прошлый раз…

– В прошлый раз… Ах да. – Вьенер ухватил потерянную нить. – В прошлый раз вы сказали, что у меня украли детство. Так вот, когда после концерта в Париже я увидел Самюэля, то понял, что у меня украли кое-что еще.

Возникший так внезапно шестнадцатилетний парнишка вывел его из шаткого равновесия. Он понял: у него украли сына.

– Но у нас с Самюэлем есть планы, мы поплывем в кругосветное путешествие под парусом.

– Вьенер, ау, Вьенер! – Спаситель пощелкал пальцами, чтобы вернуть пациента к реальности.

– Да я шучу, я не выдерживаю качку – морская болезнь начинается. Я что хотел сказать… – Он снова сбился с мысли.

– Хотел сказать… Вьенер, вы тут?

– Да-да. Я хотел вас спросить… Вы, я знаю, не должны говорить одному пациенту ничего о другом… Но этот синяк на щеке…

Тогда в кафе Вьенер заставил Самюэля рассказать – синяк был от пощечины, которую ему закатила мать. И он испугался за сына – испугался, что повторяется та же история. Спаситель уточнил: нет, Самюэль – другое дело.

– У него сложные отношения с матерью, но ему не приходится и никогда не приходилось переживать страдания избитого ребенка.

– А мне пришлось? Я пережил эти страдания?

Вьенеру было важно услышать это из уст своего психотерапевта и подтвердить самому себе, потому что никто за все долгие детские годы не пришел ему на помощь, никто не разглядел в Маленьком Принце, вундеркинде, игравшем перед заполненными публикой залами и кланявшемся по команде, несчастного маленького мученика.

Алиса достигла совершенства в искусстве притворяться. Притворяться, что дружит с Мариной Везинье. Притворяться, что любит болтать с Пэмпренель. Притворяться, что терпеть не может Спасителя. Испритворялась настолько, что уже сама не знала, что думает на самом деле.

– Ты не обязана все выходные торчать у этого типа, если он тебе не нравится, – сказал ей Жером в пятницу вечером.

– Невежливо называть человека «типом», – вмешался Поль.

– Ты еще будешь меня воспитывать? – тут же взвился Жером.

Сын действовал ему на нервы, и на то были две причины. Нежным личиком он мучительно напоминал свою мать, а дерзким характером – Нану, свою бабушку.

– Я говорю с твоей сестрой, а не с тобой! Так что, Алиса, если хочешь вернуться домой в воскресенье, пожалуйста!

– Тебе же хуже, не получишь блинов! – ехидно промурлыкал Поль. – Жово печет такие блины – закачаешься!

Сестре хотелось его задушить. Ее, как обычно, раздирали противоречивые чувства. Конечно, у Сент-Ивов был кошмар: все эти хомяки, «Марио Карт», неразлучная парочка Лазарь-Поль, Жово и его россказни про войну, Спаситель и его психологические трюки, Габен и его дурацкие шуточки. Но было и другое: как здорово, когда Спаситель врубал антильскую музыку и отплясывал под нее, как весело, когда Чудика выпускали погулять по столу, как хорошела в этом доме мама. Но почему-то от этого ей тоже становилось больно.

– Не знаю, посмотрим, – пробурчала она. – Я и у Сельмы могу переночевать, если что.

Неправда: Сельма в эти выходные была занята. Алиса соврала, чтобы отец отстал от нее. Она сама хотела бы понять, чего хочет, без всякого притворства.

Первое, о чем спросил Поль, еще не успев войти в дом в субботу утром: когда пойдем к Лазарю?

– Нас ждут к обеду, – ответила Луиза, забирая у него и у Алисы рюкзаки.

– А почему они никогда не приходят обедать к нам? – вмешалась Алиса. – Почему всегда мы должны куда-то идти?

– Правда, – сказала Луиза, спеша согласиться с дочерью, – я как-то об этом не думала. Может быть, в следующий раз…