Майкл Шейбон - Потрясающие приключения Кавалера & Клея

– Отрадно, – сказал Джо. Улыбнулся Сэмми: – Потолстел?

– Немного. Джо, елки-палки. Ты зачем туда залез?

Джо обратил глаза на мальчика, бросившего ему этот вызов – встать здесь, на верхушке города, где Джо похоронили. Лицо у Томми было почти безучастно, но взгляд прикипел к Джо. По-видимому, Томми затруднялся поверить собственным глазам. Джо замысловато пожал плечами.

– Ты же прочел мое письмо? – спросил он Сэмми.

И выбросил руки назад. До сей поры к трюку он подходил с сухим бесстрастием инженера – изучил источники, переговорил с парнями у Тэннена, проштудировал секретную монографию Сидни Рэднера о неудачном, но волнующем прыжке Хардина с парижского моста в 1921 году [14] «Парижский прыжок с моста 1921 г.: Воспоминания о Хардине», Нью-Йорк, частное издание, 1935. Сейчас находится в коллекции проф. Кеннета Сильвермана. . А теперь, к своему удивлению, томился жаждой полета.

– Там говорилось, что ты покончишь с собой, – ответил Сэмми. – Там ни слова не было о том, что ты сыграешь человеческое йо-йо.

Джо опустил руки, – вообще-то, резонное замечание. Проблема, конечно, в том, что письма Джо не писал . Если б написал, едва ли пообещал бы совершить публичное самоубийство в побитом молью костюме. Он, конечно, распознал собственную идею, отфильтрованную сквозь дикие джунгли фантазии, которая больше всего прочего – больше взрыва черной шевелюры, больше тонких рук или невинного взора, напоенного нежностью сердца и вечным разочарованием, – напоминала Джо о мертвом брате. Но, отвечая на вызов мальчика, он решил, что тут и там необходимо кое-что подправить.

– Шанс гибели невелик, – сказал Джо, – но, конечно, имеется.

– И это, можно сказать, ваш единственный шанс избежать задержания, мистер Кавалер, – вмешался детектив.

– Я учту, – ответил Джо. И снова закинул руки назад.

– Джо! – Сэмми отважился приблизиться к нему на пару нерешительных дюймов. – Черт тебя дери, ты же сам отлично знаешь: Эскапист не умеет летать!

– Вот и я говорю, – со знанием дела поддержал его один сирота.

Полицейские переглянулись. Приготовились кинуться к парапету.

Джо задом шагнул в воздух. Шнур зазвенел, воспарив к высокому ясному до. Воздух вокруг жарко замерцал. Раздался пронзительный блям, и все услышали приглушенный стук, точно кусок сырого мяса упал на мясницкую колоду, и слабый стон. Спуск продолжался, шнур тончал, узлы разносило все дальше друг от друга, звон растяжения перешел на собачьи частоты. А потом настала тишина.

– Ай-й! – Капитан Харли хлопнул себя по затылку, словно его ужалила пчела. Посмотрел вверх, посмотрел вниз, отпрыгнул вбок. Все глянули ему под ноги. Там дрожал растянутый эластичный шнур с оторванным кольцом, что обхватывало грудь Джо Кавалера.

Все предостережения и запреты были позабыты. Дети и взрослые бросились к парапету, и те, кому достало удачи или усердия на него взобраться, уставились вниз, на человека, что перекрученной буквой «К» разбросал руки-ноги на выступе крыши над восемьдесят четвертым этажом.

Человек поднял голову.

– Я цел, – сказал он. Затем снова опустил затылок на уловившую его серую каменистую плоскость и закрыл глаза.

Санитары оттранспортировали его вниз, в подземный гараж, где с четырех часов дня поджидала «скорая». Сэмми вместе с ними спустился на лифте, оставив Томми с дедом и капитаном полиции Эмпайр-стейт, – тот не отпустил ребенка с ними. Оставлять Томми не очень-то хотелось, но чтобы эти люди просто взяли и унесли Джо спустя каких-то десять минут после его возвращения – это какой-то бред. Пускай пацан побудет в руках полиции пару минут, – может, польза выйдет.

Всякий раз, когда Джо закрывал глаза, санитары весьма нелюбезно велели ему проснуться. Боялись, что у него сотрясение мозга.

– Джо, не спи, – сказал ему Сэмми.

– Я не сплю.

– Ты как?

– Нормально, – сказал Джо. Он прокусил губу – на щеку и воротник рубашки потекла кровь. Больше крови Сэмми не видел. – А ты как?

Сэмми кивнул.

– Я читал «Дурацкое свидание» каждый месяц, – сказал Джо. – Очень хорошие истории, Сэм.

– Спасибо, – сказал Сэмми. – Нет чести выше, чем похвала психованного.

– И «Морские байки» хороши.

– Ты считаешь?

– Я оттуда всегда узнаю новое про корабли.

– Я много исследую тему. – Сэмми вынул платок, промокнул кровь у Джо на губе и вспомнил времена, когда Джо развязал войну с нью-йоркскими немцами. – Только лицом, кстати, – прибавил он.

– Что лицом?

– Потолстел. Только лицом. Я по-прежнему каждое утро тягаю гантели. Ты пощупай.

Джо, слегка поморщившись, поднял руку и сжал бицепс Сэмми.

– Большой, – сказал Джо.

– Ты, вообще-то, и сам не красавец. В этом драном тряпье.

Джо улыбнулся:

– Я надеялся показаться в нем Анаполу. Как сбывшийся ночной кошмар.

– Я подозреваю, сейчас у него сбудется немало ночных кошмаров, – ответил Сэмми. – Ты когда его забрал-то?

– Позавчера ночью. Прости. Надеюсь, ты не обиделся. Я понимаю, это… сентиментальная ценность.

– Он для меня ничего такого не значит.

Джо кивнул, не сводя взгляда с его лица, и Сэмми отвернулся.

– Мне бы сигарету, – сказал Джо.

Сэмми добыл сигарету из пиджака и сунул Джо в губы.

– Мне жаль, – сказал Джо.

– Правда?

– Что так вышло с Трейси. Я понимаю, это было давно, но я…

– Да уж, – сказал Сэмми. – Все было давно.

– По крайней мере, все, о чем я жалею, – сказал Джо.

Вид из окон – сплошная облачная гряда: на здание натянули серый шерстяной носок. По стенам диковинной квартиры Джо были прикноплены наброски головы раввина – человека с тонкими чертами и снежно-белой бородой. Эскизы изображали этого благородного господина во всевозможных душевных состояниях: восторг, властность, страх. На столах и стульях валялись толстенные книги – громоздкие справочники, и трактаты, и пыльные исследования: Джо тоже слегка исследовал тему. В углу Сэмми увидел аккуратный штабель деревянных ящиков, в каких Джо всегда хранил свои комиксы, – только их теперь стало вдесятеро больше прежнего. Комната пропахла давним обитанием одинокого мужчины: сгоревший кофе, сырокопченая колбаса, грязное постельное белье.

– Добро пожаловать в Бэт-пещеру, – сказал Либер, когда Сэмми переступил порог.

– На самом деле, – сказал Долгай Харку, – известную под названием «Комната с Секретами».

– Правда? – сказал Сэмми.

– Ну, э… это я ее так называю, – пояснил Томми, краснея. – На самом деле нет.

В Комнату с Секретами заходишь через небольшую прихожую, старательно оформленную под якобы приемную маленького, но растущего концерна. Здесь были стальной письменный стол и столик машинистки, кресло, картотека, телефон, шляпная вешалка. На письменном столе располагалась табличка, обещавшая ежедневное присутствие за оным некой мисс Смышленки, и ваза с сухими цветами, и фотография улыбчивого младенца мисс Смышленки, которого сыграл шестимесячный Томас Э. Клей. На стене висел плакат с основательной фабрикой, сияющей в розовом утре Нью-Джерси и пускающей красивый голубой дым из труб. «НЕВИДИМЫЕ КРЕМЫ КОРНБЛЮМА, – значилось на гравированной табличке внизу рамки, – ХО-ХО-КУС, НЬЮ-ДЖЕРСИ».