Колм Тойбин - Нора Вебстер

– Тебя мы можем оставить здесь, чтобы не пропустил ни серии, – сказала Фиона.

– А женщина эта, Пресвятое Сердце, так и заведует конторой? – спросила Уна. – Как ее звать?

– Фрэнси Кавана, – ответила Нора.

– Помнишь Бреду Доббс? – спросила Уна. – Так вот ее дочь работала в этой конторе. О господи, мне, наверно, не следует это рассказывать. Конор, если где-нибудь брякнешь, я лично откушу тебе оба уха.

– Конор – могила, можно доверить любой секрет, – сказала Фиона.

– Я ничего не скажу, – пообещал Конор.

– В общем, дочка Бреды ненавидела Пресвятое Сердце, а до замужества проработала там годы. И в последний день отомстила.

Уна умолкла.

– Что она сделала? – спросила Фиона.

– Вряд ли мне стоило начинать, – вздохнула Уна.

– Говори, – сказала Фиона.

– В общем, все тамошние знали одну особенность Пресвятого Сердца: она не уходит на обед. Работает день напролет и ничего не ест. Наверно, из-за этого она к четырем часам превращается в мегеру. И у нее была привычка вешать пальто в коридоре, где висит одежда остальных. Дочь Бреды так ее возненавидела, что целую неделю собирала собачье дерьмо, а потом как-то утром набила им оба кармана ее пальто, а в четыре спросила у Сердца, или как ее там, нельзя ли ей уйти на пятнадцать минут раньше, раз она работает последний день, и Сердце ответила, что ни в коем случае и пусть немедленно возвращается за стол. Тем вечером Пресвятое Сердце заработалась допоздна, и никто не видел, что было дальше. Может быть, она ничего не замечала, пока не сунула руки в карманы по дороге домой.

– А карманы были большие? – осведомился Конор.

– Короче, теперь она вешает пальто у себя в кабинете, – продолжила Уна, – но забавно то, что на следующее утро она явилась в том же пальто как ни в чем не бывало. Старое коричневое пальто, и кто ее знает – может быть, она его носит до сих пор.

– Гадость какая, – сказала Фиона.

– По-моему, Доббсова дочка мало чего добилась, – заметила Нора.

– О, она вышла замуж за одного из Гетингов из Уларта, он замечательный парень, и у них новое бунгало. У него свой бизнес. Я несколько раз играла с нею в гольф – такая душка! Она добилась, чего хотела, и ей достаточно.

– Коровье дерьмо было бы хуже, – сказал Конор.

– Или б-бычье, – сказал Донал.

По пути в Банклоди Айна, сидевшая на переднем пассажирском сиденье, спросила, известно ли Норе, что Уна в гольф-клубе с кем-то встречается. Подруга Айны, устроившаяся сзади, подтвердила: ее мать, которая ходит в гольф-клуб, тоже об этом слыхала.

– Уна? – переспросила Нора.

– Да, поэтому и сияет. Мы спросили у нее, когда она заглянула к нам в комнату, но она только покраснела и заявила, что в клубе слишком много болтают.

Нора подсчитала: ей сорок шесть, значит, сестре сорок. Несколько лет назад они с Кэтрин решили, что Уна никогда не выйдет замуж и останется работать в конторах пивоварен Роше, а жить будет в доме, где жила с матерью, пока та не умерла.

– То есть ты не знаешь, кто этот счастливец? – спросила Нора.

– Нет, но мы ей пригрозили, что если в ближайшее время не расскажет, то пустим слух, будто это Ларри Кирни. Она рассвирепела, но все равно не сказала.

Нора знала, что Ларри Кирни – городской забулдыга, что вечно торчит у распивочных. Внутрь его не пускали. Однажды вечером несколько лет назад, когда Кэтрин с Уной бывали в гольф-отеле в графстве Каван за компанию с Роуз Лейси и Лили Деверо, им случилось пить чай с парой из Дублина – снобами до мозга костей, которые без умолку расписывали свой шикарный дублинский гольф-клуб. Они похвалялись, пока Лили серьезным тоном не сообщила дублинскому супругу, что он поразительно похож на жителя Эннискорти, одного из лучших гольфистов графства Уэксфорд, а зовут его Ларри Кирни, – не родня ли они? Кэтрин вылетела из ресторана, завывая от смеха, а Уна следовала за ней по пятам.

– Над чем ты смеешься? – спросила Айна, когда они проезжали Клохамон.

– Ларри Кирни вступил в гольф-клуб? – вместо ответа поинтересовалась Нора.

– Нет, не говори глупостей.

Позднее Донал и Конор отправились с Норой на вокзал проводить Фиону в Дублин. Мальчики поднялись на металлический мост над путями, Нора заметила, что Фиона расстроена.

– Что с тобой?

– Ненавижу возвращаться, – ответила Фиона.

– Тебе что-то не нравится?

– Монашки, общага, весь этот колледж. Все плохо на самом-то деле.

– Но у тебя же там друзья?

– Да, и все мы его на дух не переносим.

– Летом поедешь в Лондон, а потом всего год – и вернешься домой.

– Домой?

– Ну а куда еще?

– Я могу остаться в Дублине и по ночам готовиться на степень.

– Фиона, мне здесь приходится очень тяжко. Я просто не знаю, хватит ли денег.

– А как же пенсия? И деньги за дом в Куше? И разве ты не идешь к Гибни?

– Гибни платят двенадцать фунтов в неделю.

– И все?

– Томас, их сын, сказал об этом очень категорично. По смыслу примерно так: бери или проваливай. Его родители – сплошной елей, но он человек деловой. Так устроен бизнес, хотя я мало что смыслю в бизнесе.

– Я могу поискать работу, – тихо сказала Фиона.

– В любом случае подождем и посмотрим, – ответила Нора.

Фиона кивнула, а вскоре Конор крикнул, что поезд на подходе.

– Извини за дом в Куше, – сказала Нора.

– Ой, я уже и забыла, – ответила Фиона. – Я расстроилась, когда узнала, но теперь все в порядке.

Она подняла свой чемоданчик.

По дороге домой Донал сообщил, что заглянул в “Санди пресс” и обнаружил, что вечером по телевизору опять будет фильм.

– Как называется? – спросила Нора.

Он промолчал, и она поняла – название такое, что ему не выговорить.

– Задержи дыхание и произнеси медленно, – посоветовала она.

– “П-п-потерянный горизонт”, – выговорил он.

– Я точно не знаю, что это такое, но давай посмотрим начало.

– Тот, на прошлой неделе, был страшенный, – сказал Конор.

– Но тебе же понравилось?

– Я рассказал в школе, а мистер Дунн ответил, что нельзя ложиться так поздно.

– А зачем ты рассказал?

– Нам всем велели подготовить рассказ. В пятницу была моя очередь.

– П-по-ирландски или по-английски? – спросил Донал.

– По-английски, тупица.

– Не обзывай брата тупицей, – одернула Нора.

– Ну а как он скажет “Газовый свет” по-ирландски?

Едва взглянув на анонс, Нора поняла, что знает фильм. Она вспомнила название – Шангри-Ла [17], вспомнила, как они с Морисом хохотали перед домом в Дублине с таким же названием на воротах. Смеялись, что хозяева, должно быть, выбрались в мир и узнали наконец-то, сколько им лет. Нора решила, что эта сказка безобидна по сравнению с “Газовым светом”, и когда мальчики спросили, можно ли посмотреть, она согласилась, сказав, что если надоест, лягут спать.