Тан Тван Энг - Дар дождя

Кон вышел за мной. Дом и сад выглядели празднично и были полны народу, гости в белых и бежевых смокингах и белых рубашках смотрелись единым целым. На этом сплошном белом фоне выделялись только женщины в ярких оранжевых, голубых и красных платьях.

Мы начали со столов. Они были накрыты плотными белыми накрахмаленными скатертями, края которых были задрапированы с помощью голубых лент; на них клумбами ледяных кристаллов-цветов были выставлены бокалы для шампанского.

Кон заполз под первый стол и вылез, отряхивая колени.

– Ничего.

– А ты вообще знаешь, как она выглядит? – спросил я и совсем не удивился, услышав в ответ «да».

– У нас еще восемь таких.

Я направился к следующему столу. Мы заползли под каждый, тщательно все проверяя, чем привлекли внимание гостей, которые стали спрашивать, что мы делаем.

– Мы ищем щенка моей сестры, – ответил я.

– Нашли что-нибудь? – спросил отец, когда мы встретились на кухне.

Я покачал головой. В моих мыслях копошилось какое-то воспоминание. Но когда я попытался поймать его, оно ускользнуло прочь. Напрягаться и вспоминать было напрасно; я знал, что если успокою разум, то воспоминание сразу вернется.

– Мы проверили парк, гараж и помещения для прислуги, – сказал Таукей Ийп. – Все выглядит как обычно.

– Может быть, ее еще не заложили, – предположил Кон. – Возможно, они до сих пор носят ее при себе, поджидая нужного момента и подыскивая удобное место.

Таукей Ийп раскурил сигару.

– Нам нужно быть начеку.

Наблюдая за кончиком сигары, я слегка подвинулся, чтобы избежать облака дыма. И тут мне вспомнился разговор с Эндо-саном и официант, который меня отвлек.

– Тогда в доках был один индиец, – сказал я отцу. – Помнишь? Тот, который кричал и подбивал рабочих. Я сегодня его здесь видел. Это один из официантов.

– Покажи его нам, – сказал Таукей Ийп, глядя на сына, который последовал за мной, когда мы снова вышли в толпу гостей.

– Прибыл Танака-сан, – сообщил я Кону.

– Сейчас некогда, – ответил он, помахав сэнсэю перед тем, как нырнуть в толпу. Пару раз мне показалось, что я увидел того индийца, но оба раза ошибся. Музыка захватывала, и я заметил, что отбиваю такт рукой по бедру, пока мы с извинениями протискивались среди собравшихся.

– Все ищете щенка? – спросил кто-то.

– Нет, его мы нашли. Сейчас нам нужен официант.

Мы направились обратно в дом, не обращая внимания на Изабель, которая махала нам рукой. Дед похлопал меня по плечу.

– Что-то случилось?

– Я вам потом расскажу, – бросил я на ходу. И поймал взгляд Кона.

– Вон он.

Официант входил в дом. На его лицо падал яркий свет садовых фонарей, и я понял, что это тот самый человек из порта. Мы зашли следом, и Кон сказал:

– Позови моего отца и своего, встретимся в библиотеке.

Кивнув, я выбежал в парк и обнаружил их в окружении деловых партнеров. Отец увидел меня, и я сделал ему знак. Они откланялись и пошли за мной.

– Мы его нашли, – сказал я.

Мы вернулись в дом и вошли в библиотеку. Официант сидел на стуле; одна щека у него распухла, а его черные вьющиеся волосы, так тщательно напомаженные, теперь свисали на лоб жирными склеившимися прядями. Оружия у Кона не было, и я удивился, какого страха он нагнал на официанта, который вжался в стул, видя, как мы встали вокруг.

– Сначала наш друг Раманатан заявил, что не знает, что я имею в виду. Но потом передумал. Бомба все еще под задним крыльцом. Идите, достаньте, пока кто-нибудь ее не вытащил.

– Я этим займусь, – ответил Таукей Ийп и тихо вышел из комнаты.

Отец наклонился к официанту.

– Неужели я настолько плохо обращаюсь с рабочими, что вы решили нас убить?

– Пока существуют рабочие и хозяева – да, – ответил Раманатан.

– Ваш обычный ответ. Мне интереснее, что ты сам об этом думаешь. Давай, у тебя что, нет своего ума? – отец потряс кулаками. – Чертовы большевики! Предатели – вот вы кто!

Официант, приведенный в негодование отцовским презрением, выругался.

– Пукимак! [70]Это я предатель? Посмотри на своего ублюдка – вот твой предатель!

Ноэль ударил его, но я успел удержать его руку, когда он занес ее снова.

– Что ты имеешь в виду?

Кон встал.

– Раманатан, слушай внимательно. Ты все нам выложишь, или я попрошу всех выйти и мы повторим наше представление. В библиотеке тебя никто не услышит, вокруг достаточно шума и музыки, и ты видишь, что недостатка в острых предметах здесь нет …

Кон небрежно указал на Ноэлеву коллекцию керисов. Я впервые услышал, каким твердым и жестоким может быть голос Кона, и вспомнил, как торговец супом назвал его Белым Тигром.

– Мне нужны деньги, – сказал Раманатан. – Когда они увидят, что бомба не взорвалась, то поймут, что я заговорил. Они меня выследят. Мне нужны деньги и безопасная переправа в Мадрас.

– Хорошо, – ответил отец. – Я тебе заплачу. И уверен, что Таукей Ийп сможет организовать твой отъезд.

– Кто приказал заложить бомбу? – спросил Кон.

– А ты как думаешь? – Раматан указал пальцем на меня. – Твои друзья, твои японские друзья.

Я оттолкнул отца.

– Кто именно? Какие друзья? – Мне удалось удержать голос, чтобы тот не задрожал.

– Вы просто идиоты, вы все, – покачал головой Раманатан. – Они скоро придут и вышвырнут вас, европейцев, вон.

– Так ты веришь их пропаганде? Что японцы хотят выгнать колонизаторов и вернуть страну их законным владельцам – народу? Что они хотят создать так называемую Азиатскую сферу взаимного процветания [71], чтобы распределить благосостояние по всему региону? Они хотят захватить все сами, а не делиться властью и богатством с теми народами, которых превратят в собственный скот, – устало сказал отец.

– Вы ошибаетесь. Они освободят нас от вас, европейцев. Они вырежут вас всех до единого.

– Кто отдавал приказ? Его имя? – спросил я.

– Не знаю, – Раманатан улыбнулся мне самодовольной, почти соболезнующей улыбкой. – Они же твои друзья, сам у них спроси.

На этот раз пришла очередь отца удерживать меня, чтобы я не врезал ухмылявшемуся официанту.

У двери библиотеки нас встретил Уильям.

– Куда вы пропали? Вас все ищут. Отец, Изабель хочет кое с кем тебя познакомить. И тебя тоже, – сказал он, поймав меня за руку, когда я уже начал двигаться в сторону.

В толпе гостей мы увидели Таукея Ийпа. Он кивнул головой в знак того, что обо всем позаботился. И тут из толчеи вынырнула Изабель, и я понял, что следовавший за ней мужчина и есть тот гость, кого она просила включить в список.

Когда Питер Макаллистер пожал ему руку, у отца под скулами заходили желваки. Он был высокий и широкоплечий, с наметившимся брюшком. Рядом с ним Изабель казалась маленькой девочкой. Она казалась напряженной, что не исправила даже обращенная к ней отцовская улыбка; но мы все знали, что отец никогда не поставит семью в неловкое положение на публике. Сейчас он держался с Макаллистером с подчеркнутым обаянием. Суровые слова должны были последовать после приема, но мне почему-то показалось, что на этот раз Изабель их не боялась.