Таня Валько - Арабская кровь

Басма в длинном розовом платье из тюля сидит привязанная к трону для невесты. Мать стоит у нее в ногах на коленях, цепко держась за кресло. Возбужденные мужчины сгоняют горянок в небольшой сарай, освобожденный от животных, которые сейчас мычат и блеют в кузове грузовика. Куры выловлены и по две связаны за лапы, а потом вброшены в машину. На еще не так давно украшенном свадебном столе царит страшный бардак. В больших мисках стоят дымящиеся блюда, которые поедает какой-то военный, заляпывая при этом белую скатерть.

Закончив грабеж, наемники решили позабавиться. Они пьют домашнее финиковое вино просто из кувшинов, потом направляются к перепуганным женщинам. Самый высокий, здоровенный негр, который руководит всем, подходит к Басме. Мать пытается отогнать его, но тот одним пинком лишает ее сознания.

Тринадцатилетняя щуплая девочка верещит, как кошка. У нее связаны руки, и она может только брыкаться, чтобы защитить себя. У насильника тоже трудное задание. Он задирает юбку пышного свадебного платья, но путается в многочисленных оборках. Невеста извивается, как уж, пиная агрессора то в ногу, то в грудь и, наконец, промеж ног. О, это, пожалуй, сработало. Однако же, несмотря на то что наемник едва дышит, согнувшись пополам, Басма не в состоянии высвободиться. Девочка почти выламывает себе запястья, но ничего не получается.

На минуту ослабевший солдат приходит в себя, перерезает путы, стаскивает с невесты юбку и бросает маленькую девочку на свадебный стол. Басма пронзительно кричит. Ее черные глаза заливаются вначале слезами, а потом затягиваются пеленой. Она теряет сознание и безвольно падает, ударяясь украшенной венком головой о глиняную миску, полную еще горячего кускуса. Когда насильник получает то, что хотел, он хватает девочку и швыряет ее на свадебный трон. Голова невесты безвольно падает на открытую грудь. Подол розового платья окрашивается красным. Наблюдательницы видят, как наемник наклоняется к невесте и что-то шепчет ей в ухо, при этом дотрагиваясь до ее крошечного тела огромными грязными лапищами. Айша закрывает глаза, не желая видеть унижение семьи. Не зная, что делать, она неуверенно кружится на месте.

– Ты никак не можешь им помочь, – говорит Марыся и обнимает бедную девушку. – Если мы туда пойдем, то лишь присоединимся к группе опозоренных женщин.

– Знаю, но это так страшно! Я чувствую себя хорьком, прячущимся в норе, – шепчет Айша. – Манар бы не пряталась, Манар бы так себя не вела.

– Сейчас нужно только молиться, чтобы не пришли ваши мужчины. Тогда непременно дойдет до резни.

Испуганная Марыся прижимает ладонь ко рту, боясь накликать беду, еще более страшную.

В этот момент в чистом горном воздухе раздается вначале слабый, а через минуту все более громкий звук пищалок, трубок и бубенцов. Девушки смотрят на часы. Пять, и жених приходит с кортежем гостей, везя на спине наряженного ослика пару больших разноцветных корзин с подарками. Его уже видно на краю поселка. Он шагает, гордо выпрямившись, в новехонькой белой галабии и шароварах, а его кудрявая голова украшена венком из всевозможных полевых цветов. Солдаты останавливаются как вкопанные. По своей наивности и глупости они не рассчитывали встретить непрошеных гостей и думали, что будут одни забавляться на этой деревенской свадьбе. Первым тянется к оружию главный, тот, который изнасиловал невесту, а за ним сразу же остальные. Раздаются короткие очереди, и прибывшие гости один за другим падают на землю. Даже осел получил пулю, отчаянно ревет сейчас и бьется в смертельных конвульсиях, а цветные корзины ломаются и падают с его спины. Эта сцена доставляет палачам несказанную радость. Они весело смеются, похлопывая при этом себя по бедрам и показывая друг другу пальцами на умирающее животное.

– Неплохое развлечение. – Айша и Мириам шокированы видом резни и не слышат за собой шагов. – Веселый у вас театрик.

Манар с распущенными волосами и в расхристанной на груди цветастой рубашке смотрит перед собой прищуренными глазами. Бешенство проявляется и в ее сжатых в ниточку губах.

– Сестричка! Что делать? Придумай что-нибудь!

– Хорошо вы спрятались, а я этим сучьим детям не прощу.

В эту минуту солдаты начинают зачищать территорию. Они поднимают с утоптанной земли двора мать девушек, убитую одним выстрелом в голову, а в сторону сбившихся в кучку опозоренных горянок делают несколько выстрелов. Образовался холм из тел. Упавшие женщины, держась за руки, сжимаются от ужаса. Некоторые все же шевелятся. Одна, схватившись за живот, воет от боли, а легко раненная молодая двоюродная сестра, оказавшись более сообразительной, стискивает зубы и притворяется мертвой. Басма, почти в бессознательном состоянии, тихо сидит на свадебном троне и тупо наблюдает за происходящим.

– Где дети? – спрашивает боевая революционерка, но перепуганные девушки только отрицательно качают головами, показывая, что не знают.

– Айша, если что, позаботься о моих, – просит Манар сестру, доставая из фалд юбки оружие.

– Подожди, наверняка сейчас придут парни! Ты сама не справишься! – просит Айша старшую сестру. – Они – для борьбы, а мы – для рождения. Не будь такой геройской, сдержи себя!

– Ни один парень из семьи уже не появится, никто нас не спасет, – говорит Манар помертвевшим голосом. – Все убиты в наших чудесных домах.

– Что? – Марыся не может поверить собственным ушам.

– Это было тайное место партизан. Если я не могла вычислить моего старого, то всегда находила его там.

– Он тоже? – шепотом спрашивает Айша.

– Да.

– А мой? – Ее голос дрожит.

– Должен быть за границей. Застрелили отца, наших братьев, зарубали даже младшего, десятилетнего, который всегда только оружие чистил. И еще двух двоюродных братьев, – добавляет она. – Все лежали в куче во дворе со связанными шнуром руками. Получили пулю в затылок.

В эту минуту слышен звук заводимого мотора, и грузовик, лавируя, выезжает. Но не все наемники в кузове. Двое самых здоровых вбегают в центральный дом и выносят из него маленьких плачущих детей, держа их за ноги головами вниз. «Что им дети сделали? Ведь они никому ничего не расскажут!» – в отчаянии думают девушки. Захватчики вбрасывают пятерых детей в клетку для животных. Матери вздыхают с облегчением. «Не тронут их», – радуются они в душе. Но по-прежнему стоят напряженные, как пантеры перед прыжком, готовые защищать своих малышей. Наконец солдат бросает окурок в сарай, а сам быстро бежит к грузовику, который рванул с места.

– Мы там храним в канистрах бензин! И машинное масло в большой емкости!

Манар уже на тропке, а две отважные подруги бегом бросаются за ней.

Огонь лижет сухое сено, но постепенно охватывает остальную часть сарая. Слышен писк детей. Двоюродная сестра, которая притворялась мертвой, бежит к ним. Манар стягивает со спины автомат и дает очередь по кабине. Водитель и двое солдат падают лицом на деревянный борт. Пара наемников высовывается из-за брезента, и жаждущая мести женщина стреляет по ним, как по уткам. Марыся, не обращая внимания на опасность, вваливается в сарай и хватает на руки двух малышей. Айша крепко обнимает доченьку и тихо всхлипывает. Непонятно почему она стоит на месте, тупо таращится в угол и не убегает. Другая девушка из их семьи возвращается еще раз и выпихивает из соседнего сарая оставшихся в живых женщин.