Таня Валько - Арабская кровь

Она даже подскакивает на месте, а ее спящая на руке доченька даже не просыпается.

– К тому же кухня и две комнаты. На первом этаже три большие спальни. Ванная внизу и наверху. Снаружи дома – еще один сортир. С первого этажа выход во двор. А мы сидели один на одном, поэтому для нас это такой простор! – сбивчиво рассказывает она в возбуждении.

– Может, улучим минутку и еще сегодня подскочим и покажем тебе, что это за чудо.

Манар приходит в голову прекрасная идея, и у обеих сестер сразу светлеют лица.

– Там нет никого, поэтому ничего не бойся. Только открытая плоская местность, но мы хотели высадить деревья. Давно там не были, да?

– Никогда не хватает времени, – жалуется Айша. – Или работа по дому, или в больнице, или что-то для наших партизан нужно пронести под юбкой…

– Или дать что-то из-под юбки, – смеется старшая, а младшая краснеет, как девчонка.

– Так поспешим, еще солнце не в зените – до пяти у нас много времени.

Желая следовать своему плану, они бросаются вперед почти бегом.

– Нам осталось, может, с полчаса ходьбы, в деревню поедем на осликах, – сообщает она, даже не спрашивая у Марыси, умеет ли та и хочет ли оседлать строптивое животное.

Но, несмотря на трудности путешествия, девушка хочет осмотреть дома мечты ливийских ровесниц. «Если бы они увидели мою виллу в Эр-Рияде, то, пожалуй, умерли бы от восхищения», – думает она без хвастовства, а больше с грустью. «Для чего одному такое состояние и роскошь? – размышляет Марыся. – Пожалуй, только для того, чтобы другие страдали в тесноте. Мама права, нужно помогать людям. Что нам это богатство, если мы набьем им только собственные животы? Попрошу Хамида. Он и его семья такие благополучные». Марыся прекрасно помнит о благотворительной деятельности Хамида в Йемене. «Стольким людям можно помочь, – вдруг доходит до нее, – нужно лишь смотреть сердцем».

Девушки входят в поселок. Приезжая встает как вкопанная посередине, у колодца, и не может оторвать глаз от окружающей ее красоты. Котловина выглядит как в сказке. Со всех сторон ее окружают холмы, покрытые густым кустарником. С одной стороны слышен шум небольшого водопада – бьющего из скалы источника. С другой же видны созданные самой природой ворота из растительности, которые ведут на открытую площадку. Темная зелень пальм прекрасно сочетается с салатным цветом сосен, окаймляющих это место.

Растительность здесь такая буйная, что забываешь о простирающейся не так далеко, наступающей Сахаре. Дома или построены из камня, или в нем выдолблены. Вход закрывают тяжелые деревянные двери, а окна маленькие, расположенные прямо под потолком. Только часть из них застеклена, большинство же служит для проветривания. К каждому маленькому домику пристроен сарайчик или загородка, сооруженная из прутиков, связанных проволокой. Между домами – небольшие садики, засаженные рачительными хозяйками не декоративными растениями, а овощами. Оживляют картину красная паприка, помидоры, пикантный чили и желтые дозревающие цукини.

– Что ты застыла, как статуя?

Манар шлепает Марысю по спине.

– Примитивизм, да? – кривит она губы. – Нет спутникового телевидения, нет ни сотовых, ни обычных телефонов, не говоря уже об Интернете.

– Здесь так красиво, что у меня дух перехватило.

– Вот видишь!

Женщина постарше, с татуировками на лбу и подбородке, закутанная в длинный кусок ткани с бордово-синим поясом, подходит, искренне улыбается, показывая при этом только один зуб.

– А вот ей не нравится. Да еще ее подбивают младшая сестра и ее парень, чтобы отсюда выехать. Где тебе будет так хорошо и безопасно? – Она хочет дотронуться до плеча дочки, но та просто негодует.

– Не дури, мама! – отвечает Манар грубо. – Нужно идти в ногу с прогрессом. Говори, что нужно делать, а то мы еще хотим туристке кое-что показать.

Хозяйка лишь пожимает плечами, отворачивается и идет к самому большому дому, а дочери вместе с гостьей следуют за ней.

– Сегодня день гуффы [102], значит, молодая радуется.

Айша подходит к улыбающейся от уха до уха сестре, которая сидит в середине комнаты на высоком стуле и послушно дает красить себе хной кисти и стопы.

– Столько подарков, как сегодня, я не получу уже, пожалуй, никогда в жизни.

Айша целует невесту в щеку.

– Ahlan , я Басма, а ты Мириам?

– Да, именно. – Марыся наклоняется к девушке и вручает ей футляр из замши, который дала Дорота.

– Не сейчас, позже!

Манар выбивает маленькую коробочку из рук сестры.

– Сейчас не время для этого! – раздраженно повторяет она.

– Может, девушка захочет это надеть на торжество?

Марыся сильно нервничает из-за грубого поведения Манар и поднимает подарок с утрамбованного земляного пола.

– Что ж ты такая злая сегодня, еще хуже, чем всегда, – критикует сестру Айша. Видно, что ей тоже тяжело выдерживать сестру.

– Мой не берет телефон, и никто его нигде не видел, – признается молодая женщина, дрожа всем телом. – Твой-то сидит себе безвыездно в Тунисе, оружие только подвозит к границе. А мой весь риск на себя берет.

– Нужно было учиться! – выкрикивает уже разнервничавшаяся сестра. – Абдулла знает французский, значит, способный. А у Хмеды проблемы с пониманием даже арабского, на котором он только говорит. Такова правда! Ты это хотела услышать?

– У меня плохое предчувствие, – шепчет Манар и отходит в сторону, снова пытаясь связаться с мужем.

– Басма, хочешь подарок сейчас или позднее? – Марыся наконец обращается к невесте.

– Конечно, сейчас.

От любопытства невеста привстает. Видно, какая она еще маленькая, крошечная. «Ей не больше тринадцати лет, – замечает приезжая. – Права человека сюда не добираются, хотя сам Каддафи определил минимальный возраст девушек, выходящих замуж, – шестнадцать лет! Что ж, не буду вмешиваться, – решает она. – Не мое это дело, к тому же девочка выглядит счастливой».

– Но перед тем как я тебе его дам, ты должна мне кое-что сказать, только искренне, – все-таки не выдерживает Марыся и спрашивает: – Ты счастлива?

– Ну конечно, – смеется Басма, но при этом, как и говорили ее сестры, производит впечатление не очень умной.

– Знаешь жениха?

– Ага! Мы баранов вместе пасли.

– Сколько ему лет?

– А кто его знает.

– Любишь его?

– Хи, – смеется Басма в кулак.

– Она не имеет понятия, что это значит, – говорит Айша, услышав вопрос, и улыбается иронически. – Мы здесь, в поселке, и в нашем племени живем нормально, девушки с парнями, женщины с мужчинами. Никто никого не отделяет, не отодвигает, ничего не скрывает. Все мы знаем будущих мужей и сами себе их выбираем. Наша жизнь достаточно тяжелая, чтобы еще больше ее затруднять. Я слышала об обычаях в других арабских странах, в Саудовской Аравии или Йемене, но этого у нас не встретишь.