Васкен Берберян - Дети разлуки

Он несколько раз сглотнул, чтобы освободить заложенные уши, и продолжал рассматривать город сверху, его многочисленные небоскребы, мысленным взором обводя их силуэты. Вдалеке стояла национальная башня Канады, знаменитая Си-Эн Тауэр, обращая на себя внимание своей веретенообразной формой с иглой. Это здание Азнавур постоянно восхвалял в своих письмах, даже с некоторой гордостью, будто это он его спроектировал, и обещал, когда Микаэль в конце концов решит приехать, отвести его на ужин во вращающийся ресторан на последнем этаже.

– Это как сидеть за столом в раю! – сказал он как-то вечером по телефону.

Микаэль закрыл глаза и представил себе лицо Эмиля Мегояна, увы, располневшего и облысевшего, каким он увидел его на последней присланной фотографии. С тех пор как Эмиль переехал жить в Канаду, он здорово прибавил в весе, и Микаэль подумал, а узнает ли он его в толпе в аэропорту. Все-таки они не виделись почти сорок лет, хотя постоянно писали и звонили друг другу.

Когда наконец самолет приземлился, Микаэль почувствовал, как бешено забилось сердце от волнения в предвкушении встречи со старым другом.

«Кто знает, станет ли он звать меня Бакуниным?» – подумал Микаэль и улыбнулся.

– Какова цель вашего визита в нашу страну? – спросила его женщина-офицер иммиграционной службы. У нее были ярко выраженные азиатские черты лица, но говорила она на прекрасном английском, только вот звук «р» не выговаривала, произнося его как «л».

– Туризм, – ответил Микаэль.

Женщина согласно кивнула и продолжала перелистывать его паспорт. От нее исходил аромат жасмина, который немного кружил голову Микаэлю в ранний утренний час.

– Почему вы встали не в ту очередь?

– Просто невнимательность, как я вам уже сказал. Мне жаль.

– Невнимательность, – повторила она, покачав головой.

Перед этим Микаэль, задумавшись, встал со своим чемоданом в более короткую очередь и, подойдя к окошку, протянул свой паспорт офицеру. Но тот с досадой предложил ему прочитать надпись над окошком.

– Здесь только для граждан Канады и Соединенных Штатов, – сказал офицер.

Микаэль покраснел и, бормоча извинения, собрался было уже встать в другую очередь, но офицер остановил его жестом. Потом поднял трубку телефона и стал тихо говорить с кем-то. Скоро пришла женщина с азиатскими чертами лица и предложила ему проследовать за ней в офис, где Микаэль понял, что его заподозрили в намерении нелегально въехать в страну.

И теперь эта женщина продолжала задавать ему вопросы.

– Вижу, что вы проживаете в Риме.

– Да.

– Но родились в Афинах.

– Да.

– Почему вы живете в Италии?

– Я учился в колледже в Венеции и потом…

– Это там вы так хорошо выучили английский язык? – перебила его женщина.

– Совершенно верно.

Она стала скрести ногтем уголок паспорта, потом поднесла к оконному стеклу, осматривая его несколько секунд.

– Чем вы занимаетесь, господин Делалян?

– У меня антикварный магазин.

– Хм, – сказала женщина, и выражение ее лица смягчилось. – Что именно вы продаете?

Микаэль вздохнул.

– Старинные вещи, в частности реликвии, иконы, византийские манускрипты и тому подобное. Как вы, наверное, уже поняли по моему имени, у меня армянские корни. Так что я езжу по свету в поисках предметов, связанных с историей моего народа, и часто бываю в Анатолии [61], Сирии, на Кипре, в Египте, словом, во всех странах, где византийская культура, а также армянская оставили яркий след. В моем магазине выставлена и моя личная коллекция, разумеется, не на продажу.

Это была его работа, но он также интересовался богословием и философией, писал в специализированные журналы по этим темам и публиковал прекрасные эссе.

Женщина слушала его с интересом, скрестив руки и опершись локтями на стол. Впрочем, голос Микаэля всегда завораживал его собеседников, особенно если он говорил о том, во что верил и что любил.

– Хорошо, – заявила в конце женщина-офицер и проштамповала его паспорт. – У вас туристическая виза сроком на один месяц, господин Делалян, – завершила она разговор, поднявшись и возвращая ему документ.

– Спасибо.

Женщина проводила его до двери и показала направление к выходу.

– Еще раз извините, – пробормотал Микаэль, пожав ей руку.

– Что ж, алливедельчи Лома! [62] – воскликнула она по-итальянски, заставив его улыбнуться из-за своего произношения. – Так ведь говорят, да? – добавила она и тоже улыбнулась.

– Совершенно верно, – ответил он. Затем поднял свой чемодан и направился к выходу.

– Бакунин! – прокричал голос из задних рядов.

Микаэль обернулся, но никого не узнал в переполненном людьми зале ожидания.

– Микаэль! – снова позвал голос, на этот раз уже ближе.

Высокий и крепкий мужчина пробирался через толпу, извиняясь, широко улыбаясь и лихорадочно жестикулируя. Это был Азнавур, которого так и распирало от удовольствия и счастья.

Микаэль тоже разволновался, когда увидел его, и прибавил шаг, чтобы поскорее обнять.

– Азнавур, старина, – сказал он, крепко обняв друга. Радость от встречи спустя несколько десятилетий была настоящая, искренняя.

– Ах, как мне тебя не хватало! – говорил друг, похлопывая его по спине.

Микаэль отступил, чтобы лучше его разглядеть. Эмиль хорошо выглядел, в отличие от впечатления, производимого его фотографиями. На лице было мало морщин, кожа еще сохранила эластичность и упругость, а глаза блестели юношеским задором. Микаэль узнал прежний взгляд, и ему показалось, что они вернулись в прошлое.

– Ты хорошо долетел? – спросил его Азнавур, подтягивая джинсы и поправляя огромную голубую толстовку с изображением в центре кленового листа и надписью «Toronto Maple Leafs» – эмблемы его любимой хоккейной команды.

– Да, будь спокоен, – соврал Микаэль.

Азнавур подхватил его чемодан и направился к выходу.

– Пройдемся до стоянки, не возражаешь?

– Напротив, мне нужно размять ноги после десяти часов сидения в кресле, – пробормотал Микаэль, остановившись у лифта. – Далеко же ты забрался.

– Вижу, ты совсем не изменился, – сказал друг, внимательно оглядев его: серый костюм, белая рубашка, летнее пальто кремового цвета, перекинутое через руку. – Ты все такой же, даже в своей манере одеваться. Эмблему колледжа куда дел?

Тут они оба рассмеялись и не переставали смеяться, даже когда сели в лифт.

В новеньком «кадиллаке» друга Микаэль окончательно расслабился и стал с интересом смотреть по сторонам. Ему казалось, что все вокруг более широкое и ухоженное. По обеим сторонам дороги, на сколько хватало глаз, простирались зеленые угодья, там и тут возникали фермы, небольшие виллы, коммерческие центры. Машины двигались ровным потоком по своим полосам, и никто не выделывал опасных фортелей. Дорожные знаки вдоль дороги были легко читаемые и чистые. Автобан номер 401, на который они только что въехали, был обозначен большими зелеными щитами с номером, выгравированным на фоне белой короны.