Гейл Форман - Всего один день. Лишь одна ночь (сборник)

Порыв ветра качает деревья, и на палубу, трепеща, падают листья.

– Дождь собирается, – объявляет капитан Джек, нюхая воздух, как кролик. Я смотрю наверх, потом на Уиллема и закатываю глаза. На небе ни облачка, в этой части Европы дождя не было уже десять дней.

А Париж продолжает жить своей жизнью. Женщины пьют кофе, присматривая за детьми, носящимися по тротуарам. Торговцы в открытых палатках, как ястребы, приглядывают за своими овощами и фруктами. Любовники обвивают друг друга руками, невзирая на жару. А на мостике стоит кларнетист и играет им всем серенаду.

Я в этой поездке почти не фотографировала. Мелани все время прикалывалась надо мной на эту тему, а я всякий раз отвечала, что для меня важнее все это проживать, нежели фанатично фиксировать. Хотя, по правде говоря, в отличие от подруги (которая хотела запомнить и продавца обуви, и мима, и симпатичного официанта, и всех остальных, с кем общалась), меня ничего не цепляло. В самом начале тура я еще фотографировала достопримечательности. Колизей. Бельведер. Площадь Моцарта. Но потом перестала. Выходило не особо красиво, да и все это можно найти на открытках.

Но этого на открытках нет – жизни.

Я фотографирую лысого мужчину, выгуливающего четырех лохматых собак. Девочку в просто нелепой юбке с рюшечками, она обрывает лепестки с цветка. Парочку, бесстыдно целующуюся на искусственном пляжике у канала. Датчан, которые ничего этого не замечают, весело проводя время за игрой.

– Давай я вас тоже сфотографирую, – предлагает Агнета и на шатающихся ногах встает из-за стола. – Разве ты не милашка? – Она поворачивается к столу. – Берт, я когда-нибудь была такой же милашкой?

– Да ты и сейчас такая, любимая.

– Вы давно женаты? – интересуюсь я.

– Тринадцать лет, – отвечает она, и я думаю, интересно, запятнаны ли они, и тут она добавляет: – Хотя десять из них мы были в разводе.

Она замечает мое смущение.

– Наш развод был успешнее многих браков.

Я поворачиваюсь у Уиллему.

– Что это за пятно такое? – шепотом спрашиваю я, он смеется, и как раз в этот момент Агнета нас щелкает.

Где-то вдалеке звенит церковный колокол. Агнета возвращает мне телефон, и я фотографирую ее с Бертом.

– Пришлешь мне ее? Или лучше все?

– Конечно. Как только мой телефон снова будет в Сети, – я смотрю на Уиллема.

– Тебе тоже могу прислать, если дашь мне свой номер.

– У меня старый телефон, он фоток не видит.

– Тогда могу дома слить их на компьютер и отправить по почте, – говорю я, хотя надо будет придумать, где спрятать их от мамы; просматривать мой телефон или компьютер вполне в ее стиле. Хотя, как я вдруг понимаю, это теперь всего лишь на месяц. А потом я буду свободна. Свободна, как сегодня. – Пошлю по электронной почте.

Он очень долго смотрит на одну из фоток. А потом – на меня.

– Я сохраню тебя здесь, – Уиллем постукивает по виску. – Откуда не потеряешь.

Я закусываю губу, чтобы скрыть улыбку, и делаю вид, что убираю телефон, но когда капитан Джек подзывает Уиллема и просит его постоять у руля, пока он сам сходит в туалет, я достаю его обратно, листаю фотки и дохожу до кадра, который сделала Агнета, где мы вдвоем. Я там в профиль с открытым ртом. А он смеется. Как всегда. Я провожу большим пальцем по его лицу, словно ожидая почувствовать тепло, идущее от него.

Я убираю телефон и снова любуюсь проплывающим Парижем, мне спокойно, я как будто пьяна какой-то навевающей сон радостью. Через некоторое время Уиллем возвращается ко мне. Мы молча сидим и слушаем плеск воды и болтовню датчан. Он достает монетку и снова перекатывает ее по костяшкам. Я смотрю на его руку, словно загипнотизированная мягким покачиванием лодки. Все идет спокойно, пока датчане не начинают кричать. Уиллем переводит: – Они, видимо, спорят о том, снималась ли некая знаменитая французская актриса в порнофильме.

– Ты и датский знаешь?

– Нет, просто он похож на голландский.

– А знаешь сколько языков?

– Свободно?

– Боже. Лучше бы не спрашивала.

– Свободно говорю на четырех. Еще как-то понимаю немецкий с испанским.

Я восторженно качаю головой.

– Да, но ты сказала, что говоришь по-китайски.

– Я не столько говорю на нем, сколько его калечу. У меня нет слуха, а для китайского это важно.

– Скажи что-нибудь.

Я смотрю на него.

– Ni zhen shuai [13].

– Еще что-нибудь.

– Wo xiang wen ni [14].

– Теперь услышал, – Уиллем прикрывает голову. – Прекрати. У меня уже кровь из ушей пошла.

– Заткнись, а то правда пойдет, – я толкаю его понарошку.

– Как это переводится?

Я смотрю на него. Ни за что не скажу.

– Ты это просто выдумала.

Я пожимаю плечами.

– Ты все равно этого не узнаешь.

– Так что это значит?

Я ухмыляюсь.

– Придется в словаре искать.

– А написать можешь? – Уиллем достает свою маленькую черную книжку и открывает на чистой странице ближе к концу. Потом принимается рыться в рюкзаке. – У тебя ручка есть?

У меня капиллярная ручка, которую я стянула у папы, на ней выгравировано: «ДЫШИТЕ ЛЕГКО С ПУЛЬМОКЛИР». Я рисую иероглифы: солнце, луна, звезды. Уиллем восторженно кивает.

– Смотри, вот мой любимый. Двойное счастье.

– Видишь, симметричный?

– Двойное счастье, – повторяет Уиллем, повторяя черточки движением указательного пальца.

– Это распространенное словосочетание. Часто используется в названиях ресторанов и всякого такого. Мне кажется, оно обозначает удачу. В Китае этот иероглиф непременно увидишь на свадьбе. Наверное, это связано с его этимологией.

– И какова она?

– Юноша отправился в долгий путь, чтобы сдать очень важный экзамен, после которого он мог бы стать министром. Проходя через одну горную деревеньку, он заболел. За ним ухаживал местный доктор, и когда юноша шел на поправку, он познакомился с его дочерью, они полюбили друг друга. Прямо перед его уходом эта девушка читает ему строчку из стихотворения. Парень отправляется в столицу, сдает экзамен, император очень впечатлен. И наверное, в качестве дальнейшей проверки произносит строку из стихотворения. Юноша, конечно, сразу же понимает, что эти загадочные слова – часть того же стихотворения, которое цитировала ему и та девушка, поэтому повторяет ее строчку. Вдвойне пораженный, император берет его на работу. Тогда парень возвращается обратно и женится на той девушке. Ну и, видимо, вот, двойное счастье. Он получил и работу, и жену. Видишь, китайцы просто помешаны на удаче.

Уиллем качает головой:

– Я думаю, под двойным счастьем подразумевается то, что две половинки нашли друг друга. Как с тем стихотворением.

Я об этом никогда не думала, но, конечно же, так оно и есть.

– Ты помнишь эти строки?

Я киваю.

– Зеленые деревья стоят под весенним дождем так близко к небу, а небо над ними так мрачно. Красные цветы покрывают землю от края до края так, как будто вся земля окрашивается в красный цвет после поцелуя.