Розали Хэм - Месть от кутюр

– Меня зовут Уна Плезанс, – представилась гостья.

Тилли молчала.

– Я…

– Я знаю, кто вы, – перебила Тилли.

– Перейду сразу к делу. Я сейчас буквально завалена работой и нуждаюсь в ассистентке по пошиву одежды.

– По пошиву?

Уна замялась.

– Ну, в основном речь идет о починке, обработке подолов, вставке молний, переделке вытачек – ничего особо сложного.

– В таком случае боюсь, вы ошиблись с выбором, – сухо промолвила Тилли. – Я – квалифицированная закройщица и портниха, а вам просто нужна помощница, которая умеет держать в руках иголку с ниткой.

Она закрыла дверь перед носом Уны.

– Я заплачу́! – крикнула та.

Тилли, однако, уже ушла в дом, а Уна осталась на веранде. Ночные мотыльки бились крылышками о фонарь; в темноте, сгустившейся вокруг дома, стрекотали сверчки и квакали лягушки.

– Вот-вот, у тебя отлично выходит, – расплылась в улыбке Молли. – В том фильме ты делала точно так же. Глаза выпучены, зубы оскалены, и верхняя губа чуточку дрожит. Тебе идет.

Миссис Флинт из Уинерпа стояла перед зеркалом в доме Тилли и любовалась своим новым нарядом: модным полукомбинезоном из шелкового атласа с набивными розами.

– Это… это просто великолепно, – выдохнула она. – Голову даю на отсечение, больше ни у кого не хватит храбрости носить такой фасон.

– Вам к лицу, – сказала Тилли. – Говорят, будет концерт?

– Да, – подтвердила миссис Флинт, – конкурс на лучшее чтение стихов. Миссис Бомонт дает уроки мастерства речи, видимо, хочет блеснуть. Рассчитывает обскакать нас и в бридже.

– Да уж, главное – показать свое превосходство, – пробормотала Тилли. – А вы тогда объявите конкурс по пению и танцам.

– К сожалению, мы не сильны ни в том, ни в другом, – грустно улыбнулась миссис Флинт.

– А если поставить пьесу? Посоревноваться за лучшие декорации, костюмы, за звание лучшей актрисы? – предложила Тилли.

Лицо миссис Флинт просветлело.

– Пьеса. Именно. – Она открыла сумочку, собираясь расплатиться.

Тилли протянула ей счет.

– Пьесы так интересно ставить! Они помогают выявить все самое хорошее и плохое в человеке, не правда ли?

Перл всегда была хорошей барменшей – умела слушать посетителей.

– Ну, ну… – Она ободряюще похлопала Уильяма по запястью.

– Это ужасно, – простонал он. – Я не знал, что так будет. От нее воняет кислым молоком, на постели повсюду засохшие кровяные пятна, ребенок вечно в какашках… Мне очень одиноко. Я хотел сына.

– Может, дочка вырастет в деда, я имею в виду твоего отца, а, Уильям? – утешила его Перл.

Он оторвал голову от барной стойки и попытался сфокусировать взгляд на ее лице.

– Ты ведь хорошо его знала, да?

– Еще бы.

Фред и посетители заведения согласно закивали – да, еще бы.

– Он тоже не был идеальным отцом, – сказал Уильям.

Мужчины за стойкой замотали головами – нет, не был.

Уильям пил стакан за стаканом, пока наконец опять не остановил мутный взгляд на лице Перл.

– Это еще не все, – глухо произнес он.

– Что еще?

Уильям поманил Перл пальцем и, когда она наклонилась поближе, громко прошептал сережке в ее ухе:

– Я не люблю свою жену.

– Ну, – Перл вновь похлопала его по руке, – ты тут не один такой.

Публика на другом конце стойки закивала.

– О боже, – простонал Уильям.

Все тактично отвернулись к окну, заказав страдальцу через Фреда еще пива и сигарет.

Мэриголд не было в палисаднике, поэтому Лоис осторожно подошла к двери и негромко постучала.

– Тебе назначено?

От неожиданности Лоис подскочила. Перед ней стояла Мэриголд в синем халате, шапочке для душа, холщовых перчатках до локтя и наколенниках, примотанных к ногам эластичными бинтами. Рот и нос были закрыты платком на ковбойский манер, в руках она держала банку с восковой политурой и тряпку.

– Ты записывалась?

– Да.

– Принесла ткань? Бархат?

– Нет, я на примерку. Разве она не говорила?

– Платье уже раскроено?

– Почти, нужно кое-что подправить.

– Пущу, только если оно не из бархата. Бархат страшно сыплется. Ненавижу, когда она кроит бархат или лен! Пыль от них так и стоит в воздухе.

Лоис, теряя терпение, вонзила ногти в ладонь.

– Ладно, входи и не забудь разуться, я только что пропылесосила. Ступай по краешку ковра, а то середина уже начала истираться. Придется поднять ей плату за жилье.

«Значит, Уна опять вздует цены», – подумала Лоис.

Мэриголд извлекла из кармана чистый носовой платок и взялась им за дверную ручку, затем проследила, как Лоис вдоль стены прошла к комнате Уны и тихонько постучала.

Уна приоткрыла дверь, выглянула в щелочку.

– Где эта?

– Натирает воском веранду.

Пока Лоис натягивала обновку, облегающее платье с заниженной талией и веселенькой гофрированной юбкой, Уна смотрела в сторону. Повернув голову обратно к клиентке, она закусила нижнюю губу, ее глаза слегка заблестели. Платье морщило в плечах, линию выреза перекосило, в том месте, где предполагалось наличие груди, лиф уродливо топорщился; живот был так туго обтянут, что складки разошлись, а подол не закрывал колен.

– Прекрасно, – оценила Уна. – С вас десять шиллингов.

Эван ждал, спрятавшись за перечным деревом позади дома. Лоис прошла по двору – аккуратно сложенное новое платье было перекинуто через руку – и остановилась поболтать с Мэриголд, которая смывала с дорожки листья водой из шланга. К ним присоединилась Бьюла. Пока женщины сплетничали, Эван прошмыгнул через заднюю дверь и на цыпочках прокрался в комнату Уны. Она сидела в кресле. Эван рухнул перед ней на колени, схватил за руки, прижался губами к кончикам пальцев и начал осыпать поцелуями, поднимаясь вверх, к шее. Когда его рот впился в ее, Уна откинулась в кресле, раздвинула ноги и расстегнула блузку.

– Быстрее, – выдохнула она, высоко задрав юбку.

Эван высвободил орган из штанов, взял его в руку и подвинулся ближе, целясь в заветное местечко. Внезапно послышалось резкое «тр-р-рр-р-р-р-р»: в оконное стекло ударила струя воды. Уна подпрыгнула, выпрямила спину. Ее колени сжались, сдавив яички Эвана, отчего они дернулись вверх и едва не разорвали пустую, сморщенную мошонку. Эван сложился пополам, точно лист фольги, и стукнулся лбом о лоб Уны. Оба беззвучно вскрикнули. Незадачливый любовник, задыхающийся, красный как рак, отлетел на ковер и остался там лежать, изучая орнамент и направление ворса. Большой, напряженный член сдулся и обмяк, словно мокрая тряпочка.

…Мэриголд стояла на газоне и водила шлангом туда-сюда по пыльному подоконнику.

Через год после смерти Тедди Максуини Лоис одолела подъем на холм и забарабанила в заднюю дверь.

– Тилли! Молли! – как ни в чем не бывало выкрикивала она.