Томас Пинчон - Край навылет

– Мне кажется, я видела это кино, – грит Хайди. – Что это за запах?

Оказывается – Шноблинг Вероникл сегодня прихватил свой «назер», который фактически, похоже, применялся недавно, его усеянный светодиодами выпускной конус люто моргает. Его сопровождает небольшое подразделение корпоративной безопасности в дизайнерских робах, у каждого – наплечный шеврон в форме флакона «Шанели № 5», а поперек пробки написано «СИЛЫ БЛАГОУХАНИЯ», и на этикетке логотип с отзеркаленными C по бокам окружен парочкой «глоков».

– Облава, – объясняет Шноблинг. – Грузовик латвийского фальсификата, мы должны были осуществить закупку, но запахло керосином. – Он кивает на унылую троицу мини-мобстеров из Задвинья, полубессознательно рухнувшую в парадном. – Нормально все с ними будет, просто альдегидный шок, поймали их в главный лепесток, максимизировало довоенный нитромускус и беспримесный жасмин, верно?

– Кто угодно поступил бы так же. – А по вопросу химии, что, прошу прощения, тут вдруг происходит у Хайди со Шноблингом?

– Скажите-ка… это на вас не «Пуазон»? – Нос Шноблинга, в тусклом свете набирая медленно пульсирующее зарево.

– Как вы догадались? – с ресницами, тип-того. Достаточно раздражает, еще больше – с учетом вопроса о «Пуазоне», который давно уже назревал между Максин и Хайди, особенно – обычай Хайди надевать его для поездок в лифтах. По всему городу, иногда и много лет спустя, лифты не оправились от пребываний в них Хайди, сколь коротки бы те ни были, а некоторым даже пришлось посещать для детоксикации особые Оздоровительные Лифтовые Клиники.

– Нужно прекратить себя уже винить за это, вы были жертвой…

– Мне надо было просто закрыть перед нею двери и дефолтироваться к крыше…

Меж тем, вот подтягивается околоток плюс взрывотехнический отряд, пара неотложек и команда спецназа.

– Поди ж ты, да это никак парнишка.

– Московиц, что вас сюда привело?

– Шмузил с ребзей до «Кремовых Хрустиков», случайно перехватил это со сканера… А эт что, неужто он самый, с огонечками, этот пресловутый Ньяаазер, а?

– О… что, вот это? Не, не, просто игрушка для детишек, послушайте, – нажав на отвлекающую кнопку, активирующую звуковой чип, который начинает играть «Бэби-белугу».

– Красота, и за какого же иддиёта вы меня тогда принимаете, юный Шноблинг?

– Савантной разновидности, вероятно, а меж тем глядите, Сойк, вон целый фургон «Шанели № 5», который может заблудиться по пути в реквизиторскую, если за ним кто-нибудь не присмотрит.

– Да что вы, это ж любимый аромат моей дражайшей супруги, о как.

– Ну, в таком случае.

– Шноблинг, – Максин бы очень хотелось задержаться и поболтать, но: – случайно, не знаете в этих местах бар, называется «Водкаскрипт», мы его ищем.

– Проходил мимо, вам пару кварталов в ту сторону.

– Будем рады, если и вы с нами, – Хайди, борясь с чрезмерным рвением.

– Не знаю, сколько мы там пробудем…

– Ай, да ладно. – Грит Хайди. На ней сегодня вечером джинсы и двойка какой-то опрометчивой мандариновой пастели, вопреки, или же благодаря, чему Шноблинг зачарован.

– Ребята, мы с бумагами закончим на 57-й, лады? – грит Шноблинг.

Вот так скоренько. Думает Максин.

В «Водкаскрипте» они застают полный зал трестафар, киберготов, безработной кодировщицкой публики, окраинных жителей в вечном поиске менее пресной жизни, все они набились в крохотный экс-бар шаговой доступности без К/В и с перебором усилителей, слушают «Уравнение Чипсов Прингл». Вся банда – в нёрдовых очковых оправах и, как все остальные в зале, потеет. Лидер-гитарист играет на «Эпифон-Лес-Пол-Кастоме», а клавишник – на «Корге Ди-Дабью-8000», кроме того, там имеется язычковая личность с разнообразными язычковыми и перкуссионист с широким ассортиментом тропических инструментов. Особым гостем сегодня вечером на периодическом вокале слышна Дрисколл Сипухт. Максин раньше и вообразить себе не могла, что вселенная Дрисколл, состоящая из трехбуквенных акронимов, может включать в себя «МЧП», а тут гляньте-ка на последнее издание. Волосы подобраны и заколоты, обнажают, к удивлению Максин, эдакое приятно гексагональное личико младшей модели, глаза и губы недокрашены, подбородок решителен, как будто она собирается относиться к своей жизни всерьез. Лицо, как Максин не может не думать, вступившее в свои права…

Вот был Переулок – весь день вечеринка, а в городе мы – новички, гики на карусели, глаза покраснели, вставать на ноги нам не с руки…

Знак маячит «На Юг от Клика Раз-Два», и никто статус-кво не найдет, нёрды в миллионеров морфируют хором – мышка хвостиком только махнет… [Связка] Это было взаправду? присни- лось ли нам на обеде, с молитвой по ходу, Что-то с краю… экрана ли, мерзкий реал проскользнул и испортил погоду…

Когда все оттяги, всю дрянь, передряги И добрые вести снесло, тут всё так же кишит И от страсти дрожит ушедшей эпохе назло… Теперь я не там, в моей жизни бедлам, В этом городе вовсе не клево, Ты звони, не сдавайся, Включи все девайсы… И, может, найдешь меня, Снова…

После сета Дрисколл машет и подходит.

– Дрисколл, Хайди, а это Шноблинг.

– О, ну еще б, мужик с Гитлером, – быстрый взгляд на Максин, – как бы в теме. Как оно получилось?

– Гитлером, – Хайди свирепо ресницами, разбрасывая крошки туши, словно это поп-звезда, которая у них со Шноблингом может оказаться общей.

Ебать поехали, разражается мысленной речью Максин, ибо сама лишь недавно узнала о давней одержимости Шноблинга не столько самим Гитлером вообще, сколько еще более специфическим вопросом, а именно, чем пах Гитлер? Чем точно?

– В смысле, очевидно, как вегетарианец, как некурящий, но… какой у Гитлера был одеколон, к примеру?

– Я всегда прикидывала, что «4711», – Хайди, помедлив немного быстрее, чем сделал бы обычный человек.

Шноблинг мгновенно околдован. Такое видишь только в старых мультиках Дизни.

– Я тоже! Откуда вы…

– Просто догадка наобум, им Дж. Ф. К. пользовался, правильно? И у них обоих, mutatis mutandis [89] С необходимыми поправками (лат.) . , была одинаковая, знаете, харизма?

– Именно, а если юный Джек заимствовал одеколон у своего папы – в литературе мы часто находим модель передачи от отца к сыну, – нам известно, что старший Кеннеди восхищался Гитлером, до того даже, что достоверно мог и хотеть пахнуть, как тот, прибавьте к этому, что все до единой подлодки во флоте адмирала Дёница постоянно опрыскивались «4711», каждый рейс полные бочки его, а Дёница, больше того, Гитлер лично назвал своим преемником …

– Шноблинг, – Максин нежно и уже не впервые, – это не делает Гитлера большим любителем подлодок, к тому моменту вокруг уже не осталось никого, кому можно было доверять, да и как-то, логика тут?