Джеффри Арчер - Тайна за семью печатями

Гарри улыбнулся, подумав: а что, если в полете капитан вдруг заболеет и мисс Керрик прибежит просить его о помощи? И как она среагирует, когда он признается, что служил на британском торговом флоте и в армии США, а в ВВС – никогда?

Самолет вырулил на взлетную полосу, но Гарри не открывал замок портфеля, пока они не оказались в воздухе и не погасло табло «Отстегнуть ремни». Тогда он вытащил пухлое досье и принялся изучать его содержимое, словно готовясь к экзамену.

Документ читался, как роман Яна Флеминга. Единственное отличие было в том, что в роли Джеймса Бонда выступал он сам. По мере того как Гарри перелистывал страницы, перед ним раскрывалась жизнь Мартинеса. Прервавшись на ужин, он не переставая думал о том, что Эмма права: им не следовало позволять Себастьяну связываться с этим человеком. Слишком велик риск. Тем не менее он согласился с условием жены: если в какой-то момент он почувствует, что Себастьян в опасности, то на ближайшем же самолете вернется в Лондон рука об руку с сыном. Гарри посмотрел в иллюминатор. В это утро он и Уильям Уорик должны были начать рекламный тур книги, направившись на север. Он с таким нетерпением ждал встречи с Агатой Кристи на литературном обеде, который устраивала «Йоркшир пост». А вместо этого летит сейчас в Южную Америку.

Гарри закрыл папку, убрал ее в портфель, задвинул его под кресло и попытался задремать, но мысли об «объекте» не давали расслабиться. К четырнадцати годам Мартинес бросил школу и устроился подмастерьем в лавку мясника. Через несколько месяцев был по неизвестной причине уволен, научившись лишь разделывать тушу. За считаные дни после этого «объект» скатился к малозначительным преступлениям, включая воровство, хулиганство и взлом игровых автоматов, что в итоге закончилось для него арестом и заключением на шесть месяцев.

Тюремную камеру он делил с мелким преступником Хуаном Дельгадо, который провел больше лет за решеткой, чем на воле. Отсидев свой срок, Мартинес присоединился к банде Хуана и быстро вошел в число его самых доверенных помощников. Когда Хуана вновь в очередной раз арестовали и вернули в тюрьму, Мартинес встал во главе его сокращающейся империи. На то время ему было семнадцать лет – сколько сейчас Себастьяну, – и он по всем признакам уже вполне созрел для криминальной жизни. Но судьба совершила непредвиденный поворот: Мартинес влюбился в Консуэлу Торрес, оператора международной телефонной станции. Однако отец Консуэлы, местный политик, планировавший баллотироваться в мэры Буэнос-Айреса, дал ясно понять дочери, что не желает видеть своим зятем мелкого преступника.

Консуэла не вняла совету отца, вышла замуж за Педро Мартинеса и родила ему четырех детей в «правильном» южноамериканском порядке: три мальчика и последней – девочку. В конце концов Мартинес собрал необходимую сумму для финансирования кампании выборов мэра и тем заслужил уважение тестя.

С тех пор как только мэр устроился в кабинете, ни один муниципальный контракт не мог миновать Мартинеса, причем всякий раз с доплатой двадцатипятипроцентного «тарифа за обслуживание». Со временем «объекту» надоели как жена Консуэла, так и местная политика, и он принялся расширять сферу своих интересов. Война в Европе открывала неограниченные возможности тем, кто сможет сохранить нейтралитет.

Мартинес был склонен поддерживать британцев, но именно немцы предоставили ему возможность обратить его скромное состояние в огромное.

Нацистский режим нуждался в друзьях-снабженцах. «Объекту» исполнилось всего двадцать два года, когда он оказался в Берлине, с пустой книгой заказов, но через пару месяцев уехал с массой заявок на поставку – от итальянских трубопроводов до греческих танкеров. Всякий раз, когда «объект» пытался заключить сделку, он сообщал, что приходится близким другом рейхсминистру Генриху Гиммлеру, главе СС, и несколько раз лично встречался с герром Гитлером.

В течение следующих десяти лет «объект» дневал и ночевал в самолетах и пароходах, поездах, автобусах и однажды даже в запряженной лошадью повозке, мотаясь по свету и отмечая галочками длинный перечень заявок Гер мании.

Его встречи с Гиммлером сделались более частыми. Ближе к концу войны, когда победа союзников казалось неизбежной и рейхсмарка рухнула, лидер СС стал платить «объекту» наличными – хрустящими английскими пятифунтовыми купюрами, еще тепленькими из-под заксенхаузенского пресса. «Субъект» пересекал границу и сдавал деньги в банк в Женеве – конвертировал в швейцарские франки.

Еще задолго до конца войны дон Педро сколотил огромное состояние. Но только когда союзники приблизились к столице Германии, Гиммлер предложил ему уникальную в своей перспективе сделку. Эти двое ударили по рукам, и «объект» покинул Германию на своей подводной лодке с двадцатью миллионами фунтов стерлингов в фальшивых пятифунтовых банкнотах и в компании молодого лейтенанта из личного штаба Гиммлера. Больше нога «объекта» на землю фатерланда не ступала.

По возвращении в Буэнос-Айрес «объект» приобрел за пятьдесят миллионов песо дышащий на ладан банк, спрятал свои двадцать миллионов фунтов в его хранилище и стал дожидаться выживших членов нацистской иерархии, на чьей «пенсионной политике» он мог нажиться.

Посол не отрывал взгляда от ленты телетайпа, стрекотавшего в дальнем углу кабинета.

Сообщение летело прямо из Лондона. Как и все директивы Министерства иностранных дел, эту ему придется читать между строк, поскольку все знали, что одновременно это сообщение получает разведка Аргентины в кабинете дома, отстоящего какую-то сотню ярдов от посольства.

«Питер Мэй, капитан команды Англии по крикету, своей подачей начнет игру „Лордс тест“ в субботу, в десять утра [50]. У меня есть два билета на матч, и я надеюсь, капитан Мэй сможет присоединиться к вам».

Посол улыбнулся: каждый английский школьник знал, что матчи этого турнира начинались в 11:30 утра по четвергам и не с подачи Питера Мэя. Но ведь Британия никогда не находилась в состоянии войны с государством, в котором популярен крикет.

– Дружище, а мы раньше не встречались?

Гарри поспешно закрыл папку и поднял глаза на мужчину средних лет, который явно привык кормиться на представительских ленчах. Тот стоял, опираясь одной рукой на подголовник соседнего с Гарри кресла, а в другой руке держа бокал с красным вином.

– Не уверен, – ответил Гарри.

– Могу поклясться, что встречались, – покачал головой мужчина, внимательно глядя на него сверху вниз. – Хотя, может, и спутал вас с кем-то…

Гарри облегченно вздохнул, когда незнакомец пожал плечами и нетвердой походкой двинулся к своему креслу в начале салона. Только Гарри собрался вновь открыть папку и продолжить изучать прошлое Мартинеса, как мужчина развернулся и медленно направился к нему: