Питер Мейл - Алмазная авантюра

Он похлопал по дивану рядом с собой, и Кэти, поцеловав его в лоб, присела рядом. Ему доставляло большое удовольствие видеть ее счастливой.

Сэм, которого периодически одолевали угрызения совести из-за того, что он слишком много ест и слишком мало двигается, решил заняться бегом. Его попытки заинтересовать и привлечь к этому делу Элену были с негодованием отвергнуты, и в качестве компаньона он взял себе Немо, пса шеф-повара, единственную дворняжку-гурмана в Провансе. По утрам они вдвоем совершали пробежку по узкой тропинке, которая вела к дому Сэма и Элены; Немо вырывался вперед, а Сэм изо всех сил старался не отставать.

Несмотря на ранний час – обычно между половиной восьмого и половиной девятого утра, – рабочие уже были на стройке и вовсю колотили, сверлили, пилили, ругались и насвистывали. И всегда присутствовал Клод, chef de chantier, который показывал все чудеса, воплощенные им и его командой с прошлого визита Сэма, хотя с тех пор минуло всего двадцать четыре часа.

Когда Сэм сообщал о последних достижениях Ребулю, тот изумлялся скорости работ:

– И где, по мнению этих парней, они находятся? Помилуйте, это же Прованс. Если они будут продолжать в том же темпе, то подорвут репутацию региона.

И в самом деле, до сих пор работа шла как-то необычайно гладко: террасы вокруг дома уже были выложены плиткой, двери и окна вставлены, кухня и ванные почти готовы, полы заново покрыты лаком. Еще чуть-чуть, и начнется покраска. А Элена тем временем как одержимая металась по мебельным магазинам.

Сэм с Немо были уже перед домом и пытались отдышаться, когда позвонил Филипп. Они с Мими на целый день собирались в Антиб фотографировать дом Джонсона.

– Просто хотел тебя спросить, – сказал Филипп. – Есть там что-то такое, что ты обязательно хотел бы видеть на фото?

– Даже не представляю, что я мог упустить в наш прошлый приезд. Так что сосредоточься на материале для статьи.

– D’accord. А чем ты сегодня занимаешься?

– Пополняю свои знания о Провансе. Франсис хочет познакомить Монику с boules, так что вечером едем в Марсель смотреть игру. Это весело?

– Сам мне расскажешь, когда посмотришь игру.

Наплававшись, Сэм почувствовал, что ему хватит сил для давно уже откладываемого разговора с Эленой по поводу мебели, и остаток утра прошел в мелькании образчиков ткани и страниц, вырванных из журналов. Декораторские инстинкты Сэма толкали его к приглушенным цветам и строгой простоте. Элена обожала яркие краски и живописные безделушки. В итоге они договорились, что попросят Коко их рассудить.

А на мысе Антиб полным ходом шла фотосъемка. Миссис Джонсон, поздоровавшись с Мими и Филиппом, скрылась в своем саду, вооружившись секатором и несколькими флаконами ядов, способных справиться с любой живностью: от зеленой тли до ненасытных гусениц. Джей-Джей был оставлен за главного, что явно его устраивало как нельзя лучше. Он совмещал две функции, клиента и режиссера, показывая Мими всевозможные объекты для съемки, а Филиппу указывая на достоинства многочисленных картин и предметов мебели, а также на высокое качество всей отделки. Кроме того, он взял на себя труд познакомить их с разветвленной системой безопасности, включавшей и сейф в библиотеке. Сейф был спрятан за секцией стеллажа, которая поворачивалась от нажатия потайной кнопки – ее, по понятным причинам, фотографировать не нужно.

Дом по всем параметрам был впечатляющий, и Филипп почти без остановки строчил в своем блокноте. Под конец утра Мими с удовлетворением признала, что с интерьерами покончено; после обеда она хотела заняться садом – в особенности великолепными розами, – бассейном и видами. К тому времени, когда они расположились для ланча на террасе, у всех было ощущение, что утро прошло не зря.

Ланч, который Джей-Джей назвал «маленьким пикником», состоял из фаршированных цветков цукини, омара, сырной тарелки, достойной трехзвездочного ресторана, и шоколадного мусса на десерт. Филипп не без труда отказался от вин, которые начинались «Chassagne-Montrachet» и заканчивались «Château d’ Yquem» девяносто первого года, – и пример Джонсона нисколько не помогал воздержанию. Пройдемся по винной карте, так он сказал, и чем больше пил, тем разговорчивее становился, болтая в основном о себе и своей блистательной карьере на Лондонской фондовой бирже. Его жена Энджи явно уже слышала все это, поэтому ушла сразу после омара, сославшись на неотложные дела в саду.

Следующей сбежала Мими, сказав, что нельзя упустить послеполуденный свет, и оста вив Филиппа улыбаться и кивать Джей-Джею. В конце концов вино сделало свое дело, и Джей-Джей, к немалому облегчению Филиппа, отправился, как он сказал, «чуток соснуть».

Филипп нашел Мими верхом на ветке дерева, откуда она рассматривала пейзажи через объектив. Она посмотрела на него сквозь листву:

– Уже можно спускаться или он все еще болтает?

– Он отправился спать. Как наши дела?

– Почти готово. Мне кажется, я выбрала несколько недурных сюжетов, – здесь все, куда ни глянь, как будто картина импрессионистов. Должно получиться отлично. – Мими сменила объектив. – Еще один снимок бассейна – свет сейчас помягче, – и дело сделано.

Спустя десять минут они отправились на поиски Энджи, чтобы откланяться, поблагодарить и извиниться, что пробыли так долго.

– Но это того стоило, – сказала Мими. – Вот увидите, когда я пришлю фотографии.

– Как думаешь, что мне надеть для boules?

Элена только что вышла из душа, завернутая в полотенце.

Сэм несколько мгновений рассматривал ее:

– То, что на тебе сейчас, смотрится очень неплохо. Может быть, добавить шляпку, чтобы завершить ансамбль?

Элена отправилась в гардеробную, качая головой.

«Le Cochonnet» [65]был не просто баром. Он находился на западной окраине Марселя, далеко от элегантных бутиков и ресторанов городского центра. Здесь не было места тем, кто считал boules всего лишь забавой, которая помогает скоротать вечер. Тут собирались люди, одержимые этой игрой, les hommes sérieux [66]. Страсти накалялись до предела. Было известно, что здесь и денежки крутились немалые. Любителям советовали смотреть и не соваться в игру. Все это Ребуль сообщил своим гостям по дороге из Фаро, он также вкратце ознакомил их с правилами игры.

Теоретически, сказал он, все очень просто. Маленький деревянный шарик, он же but или cochonnet, бросают с одного конца поля на другой, примерно на двенадцать мет ров. Первый игрок – а с каждой стороны может быть по одному, два или три игрока – бросает свой шар так, чтобы тот оказался как можно ближе к but. Второй игрок всеми силами старается превзойти первого, либо просто кидая свой шар ближе, либо выбивая шар первого игрока. Но самое трудное начинается, когда дело доходит до измерения расстояния, на котором шары лежат от but. Чем ближе шар лег к мишени, тем лучше, и казалось бы, установить это легче легкого. Но ничего подобного. Измерения, за частую в миллиметрах, горячо оспариваются. Игроки грозят пальцами, машут руками, обзывают друг друга слепошарыми. Достают линейки и размахивают ими, как мечами. Стороннему наблюдателю кажется, что дело вот-вот дойдет до рукоприкладства. Однако через десять минут все спорщики уже смеются, сидя за своими напитками, и все снова лучшие друзья.