Лайза Джуэлл - Дом на улице Мечты

Как и все остальные в помещении, Кон поднял глаза. Над ним стояла Дейзи. Она была одета в коричневые кожаные шорты, кремовую блузку и серый жилет. Волосы были собраны в тонкую косичку, а в руках Дейзи сжимала большой бумажный пакет из гастронома за углом.

– Дейзи, – воскликнул Кон. – Ты вернулась. Я не знал.

– Да, – сказала Дейзи.

Она положила бумажный пакет на стол и села рядом с Коном.

– На самом деле я вернулась еще вчера.

– Как ты? Выглядишь классно, – оглядел ее Кон.

– Да, – кивнула Дейзи. – Чувствую себя тоже неплохо. Здорово погостить в доме у предков. Получить немного свежей родительской любви. Как у тебя-то дела?

– Все в порядке, – ответил Кон.

– Хорошо, – улыбнулась она и пододвинула к себе пакет. – Ну, я купила нам «панини». Один с тунцом и сыром, а второй – с сыром и ветчиной. Какой тебе нравится? Если, конечно, в твоем желудке после всей этой ерунды из «Макдоналдса» осталось хоть какое-то место.

Кон взял панини с тунцом и хихикнул:

– Наша кухня на ремонте. Бутерброды делать негде.

– Это не оправдание, – сказала Дейзи и облизала палец, измазанный в соусе. – Есть гастрономы.

– А знаешь, что? – указал Кон на «биг-мак». – Я не смог это съесть. Честно говоря, я просто посмотрел, только посмотрел. И все. Пришлось его отложить.

– Ура! – воскликнула Дейзи. – Ты излечился! Миссия выполнена.

Кон улыбнулся и откусил кусок от своего панини.

– А вообще, – осторожно произнесла Дейзи, – я скучала.

Кон посмотрел на нее. Он попытался что-то придумать, как-то сказать Дейзи, что он, в отличие от нее, не скучал, но не хотел быть в ее глазах бессердечной тварью. Ничего не получилось. Так что он просто слабо улыбнулся.

– Я… я не знаю, – продолжила Дейзи. – Я думала, ты мог бы зайти в гости. Или уж, в крайнем случае, позвонить.

– Да, – сказал Кон, глядя на свой бутерброд. – Да. Я знаю. Я просто… мне было…

– Все нормально, – пожала плечами Дейзи. – Я и не ждала от тебя объяснений. То есть я знаю, страшно быть рядом с больным человеком. Особенно в наше время. Я знаю, что это не каждому под силу. Но ты мог ведь хотя бы позвонить мне.

– Да, – сказал Кон. – Ты права. Прости.

– Мими сказала… – начала Дейзи и запнулась.

– Что? – спросил Кон.

– Она сказала, что тебя, наверное, напугали наши родители. Все эти разговоры о том, чтобы погостить…

– Нет, – покачал головой Кон. – С чего бы мне этого бояться?

– Не знаю. Может быть, это было слишком? Слишком быстро? – предположила Дейзи.

– Нет, я же сказал, нет. У тебя потрясающие родители, – ответил Кон.

– Тогда почему? – спросила Дейзи.

– Что – почему? – опешил Кон.

– Почему?.. – Ее глаза наполнились слезами. – Почему почти за две недели ты никак не проявился?

Он смотрел на нее, отчаянно пытаясь найти объяснение, из-за которого она не расплачется еще сильнее.

– О боже, Дейзи…

– Дело что, во мне? То есть это не потому, что я больна, и не из-за моих родителей? Дело в том, что я тебе просто не нравлюсь? – выпалила Дейзи. Из уголка ее глаза скатилась слезинка, пронеслась по щеке и остановилась у рта. Дейзи смахнула ее ладонью. И продолжила: – Если это так, то я бы очень хотела знать.

– Нет, – сказал Кон. – Конечно нет.

– Тогда в чем дело? Тебе не кажется, что это как-то не совсем нормально, когда человек посвящает тебе стихотворение, признается в любви, а потом бросает тебя на произвол судьбы, когда ты в больнице и тебе очень плохо?! – на повышенных тонах спросила Дейзи.

В комнате замолчали. Фоном осталась лишь Рэйчел Стивенс на «Радио Кэпитал».

– Я совершенно не понимаю, что произошло, – продолжала Дейзи. – Вообще. Я пришла сюда, придумала все эти оправдания – что тебя напугали моя болезнь, моя семья. Я рассчитывала, что ты их подтвердишь, и у нас все будет хорошо, и все прояснится. Но, получается, это не так?

Кон посмотрел на сотрудников, находившихся на кухне. Все они наблюдали за их с Дейзи разговором и внимательно слушали. Он пожал плечами.

– Все нормально, – сказал он.

– Неужели?

– Да. Я просто… Просто не… Боже . – Кон почувствовал себя полным идиотом.

– А знаешь, все нормально. – Дейзи бросила на стол свой панини и встала. – Правда. Абсолютно нормально. Не оправдывайся. Иначе будет только хуже.

Она схватила мертвенно-бледной рукой свою сумочку, взглянула на Кона и унеслась прочь.

В комнате воцарилась тишина. Кон мог слышать, как в груди бьется его сердце. От напряжения он даже уронил свой бутерброд.

– Боже мой, Кон, – произнес голос из глубины помещения. – Ну ты и подонок!

Во вторник вечером в комнату Тоби пришла Мелинда. В руках она держала небольшую коробку.

– Теперь, – сказала она, проплыв мимо него и подойдя к его кровати, – не бесись, я пришла навести порядок.

– Навести порядок в чем? – испугался Тоби.

Мелинда открыла коробку и достала из нее некое устройство непонятного назначения, черного цвета с длинным шнуром. Размером оно было с мобильник. Мелинда оглядела плинтусы в поисках розетки и, найдя ее, воткнула туда шнур от прибора.

– Так, – сказала она, откатив кресло на колесиках от компьютерного стола к кровати Тоби. – Иди-ка сюда.

И показала рукой на место.

– Садись.

– Э-э, Мелинда, что это?.. – в недоумении спросил Тоби.

– Доверься мне, Тоби. Я хочу как лучше. Ты об этом точно не пожалеешь. Так что садись и хватит пререкаться, – сказала Мелинда.

Тоби последовал ее указаниям и нервно взглянул на нечто черное в ее руке. Вдруг она нажала на нем какую-то кнопку, прибор начал вибрировать очень, очень громко, и Тоби от страха вскочил со стула.

– Господи, – закричал он, глядя на нее в ужасе. – Что ты собралась со мной сделать?

– Садись, – она сказала, – и увидишь.

Тоби попытался расслабиться. Он предположил, что этот вибрирующий черный предмет – какое-нибудь приспособление для массажа, и приготовился к приятным ощущениям где-нибудь между лопатками. Но Мелинда поднесла прибор к его щеке и провела им вверх-вниз. Тоби вынужден был признать, что неприятно ему не было.

– Нормально же? – спросила Мелинда.

– Ну, точно не больно, но… – начал Тоби.

И остановился, когда его взгляд упал на пустую коробку. На ее крышке красовалась фотография прибора, рядом с которой он увидел слова «Комплект для стрижки и укладки» и «машинка для стрижки волос». Тоби взглянул на пол. На ковре лежали завитки его волос. Он провел ладонью по щеке, где полжизни росли бакенбарды. Теперь там была лишь кожа, мягкая и нежная, словно брюшко котенка.

– Боже мой! Мелинда! Нет! – взорвался он.

Тоби вскочил и почувствовал, как машинка вгрызлась в его волосы.

– Черт, Тоби, ты не мог бы посидеть смирно еще минуту? – недовольно протянула Мелинда, пытаясь усадить его на место.