Питер Дарман - Парфянин. Книга 1. Ярость орла

– И окажутся здесь через два-три дня, – добавил я.

– Останавливай войско, – приказал Спартак Акмону. – Военный совет через час.

Поскольку Нергал шел впереди войска вместе с сотней конных лучников, на военный совет меня сопровождал только Буребиста. Мы собрались у подножья невысокого холма, поросшего соснами. Вдали виднелись острые пики Апеннин. Рядом с нами войска принялись за скучный и нелегкий труд – размечали и начинали возводить укрепленный лагерь. Спартак был в подавленном настроении, и я понимал, что хотя он с Криксом расходился во мнениях, они все же происходили из одной гладиаторской школы, и их связывали общие дела и старинные узы. Нет, не дружба, скорее взаимное уважение и даже восхищение друг другом. Крикс был в числе тех немногих мужчин и женщин, кому удалось бежать из лудуса в Капуе. Большинство из них уже стало центурионами во фракийском контингенте, некоторые, например Эномай, уже погибли, прочие, вроде Каста, поднялись до высоких постов, но все они были связаны узами товарищества, к которому я не имел никакого отношения. Потеря одного из таких товарищей была тяжелым ударом, и я заметил, что Клавдия и Галлия тоже расстроились.

Мы уселись на деревянные табуреты – Спартак, Акмон, Каст, Ганник, Годарз, я и Буребиста – и все смотрели на Спартака. Он выглядел очень усталым и вымотанным, возможно (и неудивительно) из-за гибели Крикса. Это ведь было первое поражение нашего войска, пусть и отделившейся от него части. Вероятно, оно произошло из-за того, что мы слишком долго пробыли в заблуждении, будто Рим не предпримет против нас никаких активных действий. Но вот теперь Рим выслал войско, чтобы настичь нас, и это войско разгромило отряд Крикса и перебило галлов. Хотя никто еще не произнес ни слова, все мы, должно быть, подумали, не ждет ли и нас такая же участь.

– Мы могли бы продолжать двигаться на север, – сказал Каст.

– Я выслал дополнительные патрули, господин, – сообщил я. – Они будут более внимательно следить за передвижениями римлян.

Спартак кивнул.

– Мы не можем рисковать, оставляя их у себя на хвосте. Мы не знаем, что ждет нас впереди, но хорошо знаем римлян: они постараются нагнать нас как можно скорее.

– А нам известно, сколько их там? – спросил Акмон.

– Три легиона, по меньшей мере, – ответил я. – Хотя Бирд также сообщил о наличии у них и легковооруженных отрядов. И трех сотен конницы.

– У нас нет выбора, – сказал Спартак. – Мы должны с ними встретиться, прежде чем они получат подкрепление. Ждать дальше значит еще больше осложнить нашу задачу. Сегодня ночуем здесь. А завтра идем обратно на юг. И сразимся с ними в месте, которое сами выберем.

Я не стал заговаривать со Спартаком о Криксе после того, как совет завершился. Уверен, он по-своему горевал об этой потере. Но позднее, после ужина с Галлией, ко мне явился от него курьер с приказом прибыть немедленно. Солнце уже отбрасывало косые тени на равнину, где расположилось на ночлег войско. Я оседлал Рема и поехал к Спартаку. Как и следовало ожидать, лагерь был разбит обычным манером, и когда я ехал по центральному проезду, мне даже показалось, что я вернулся в наш лагерь на Везувии – здесь тоже были высокие пики гор позади и цветущая растительность вокруг. Войдя в шатер Спартака, я увидел, что он расхаживает взад-вперед, заложив руки за спину. Клавдия, очень бледная, увидев меня, выдавила слабую улыбку. За столом сидел мрачный Акмон. Потом я заметил Нергала, всего покрытого пылью и с чашей в руке. Он поклонился, приветствуя меня.

– Сообщи ему, – бросил Спартак.

– Римское войско, принц, идет на нас с севера. Может, в двух днях пути отсюда.

– Еще одно войско? – Я был поражен. – И сколько их?

Нергал отпил еще глоток. Судя по его виду, он долго пробыл в пути.

– Я видел трех орлов, небольшой отряд конницы и еще легкую пехоту – лучники, пращники.

– Значит, еще тысяч двадцать, – заключил Акмон. – Кажется, мы угодили в ловушку.

Я взял чашу с вином, поданную Клавдией, и сел к столу. Настроение у меня испортилось. Все ждали приход Каста. Когда он пришел и узнал новости, то сел в подавленном состоянии рядом со мной и подпер щеку ладонью. Некоторое время царило молчание, потом Спартак стукнул по столу кулаком, и мы все подскочили.

– Будем драться спина к спине, как на арене! Ты помнишь, Каст?

Каст поднял взгляд на Спартака:

– Ты прикрываешь мне спину, я прикрываю спину тебе.

– Именно, – глаза Спартака вспыхнули в приливе энтузиазма. – Вот и способ выбраться из этой каши!

Я в замешательстве уставился на Нергала, который недоуменно пожал плечами.

– Это очень просто, – заявил Спартак. – Мы одновременно наносим удар по обоим римским войскам, вместо того чтобы вступать в схватку с одним, рискуя быть атакованными вторым войском с тыла.

– Ты хочешь раздробить наши силы, господин? – осведомился я.

– У нас нет иного выбора, Пакор. Надо ударить по обоим, и ударить сильно. Они этого не ожидают.

– Но если они разгромят часть наших сил, – размышлял вслух Акмон, – то мы окажемся там же, откуда начали, но только с половиной войска.

– Давайте-ка не считаться с возможностью, что нас разгромят, – возразил Спартак. – Акмон, мы с тобой встретим римлян, что идут с севера. Возьмем с собой еще и испанцев. Пакор и Каст со своими людьми идут на тех римлян, что разбили Крикса.

– Но тогда у тебя не будет конницы, господин, – заметил я. – А у римлян, наступающих с севера, конница есть.

Спартак сел в кресло, налил себе в чашу вина и осушил ее.

– Ты прав, но поскольку конницей у нас командуешь ты, я не вижу смысла отбирать у тебя часть всадников. Никто не будет знать, что нам с ними делать.

– Я могу оставить у тебя Нергала, – предложил я.

– Нет, – ответил он. – Это тебя еще больше ослабит. Мы не знаем, сколько римлян идет с юга, но, по моей оценке, их с самого начала будет больше, чем войска у тебя и Каста. Я не вижу смысла в том, чтобы еще больше вас ослаблять и увеличивать риск. И возьми с собой Галлию и ее женщин. Ты должен заниматься только своим делом, своей битвой, и не думать ни о чем другом. Еще вопросы есть?

Вопросов больше не было.

– Хорошо. Вы оба выступаете с первыми лучами солнца. Пакор, ты командуешь.

Бирда с дюжиной его разведчиков я выслал вперед, едва на следующий день желтоватое солнце появилось на оранжевом небосклоне. И три тысячи конников выступили из лагеря и двинулись на юг. Несмотря на протесты Спартака, я настоял на том, чтобы три сотни всадников остались с ним и Акмоном, чтобы их отряд имел хоть небольшую конную часть. Все они были конные лучники, и я сказал, что в самом крайнем случае он всегда может их спешить и использовать в качестве пеших лучников, если возникнет такая нужда. Сам же я рассчитывал, что он использует их в коротких атаках, наскоках на римские порядки, испытывая их на прочность. Командиром над ними я поставил Годарза, к советам которого Спартак всегда прислушивался. К тому же он был парфянин, так что, по крайней мере, знал, как использовать этих людей в бою. Резус тоже остался с ним. Галлию и ее сотню я взял с собой, велев Гафарну не сводить с них глаз и держать в резерве. Позади конницы по проселочной дороге шли германцы – по шесть в ряд, поднимая огромное облако пыли. Тысячи германцев, одетые в кольчужные рубахи, огромные мужики с длинными волосами и длинными бородами, с римскими щитами и дротиками. У них были римские мечи и римские шлемы на головах, но длинные темные кудри и мощные заросли волос на лицах отличали их от противника, давая всем понять, что это враги Рима. Я оставил Буребисту командовать основными силами конницы, а сам вместе с Нергалом поехал вперед на разведку.