Питер Дарман - Парфянин. Книга 1. Ярость орла

– Ты отвечаешь за них, Гафарн, – сказал я ему. – Проследи, чтобы они не бросились в безумную атаку или еще какую-нибудь идиотскую штучку не выкинули!

– Госпожа Галлия очень не любит, когда ей говорят, что она должна делать.

– А ты убеди ее. Или попроси вежливо.

– Ладно, принц, – ответил он с большим сомнением в голосе. – Береги себя!

– Ты тоже, Гафарн.

И он отъехал, галопом умчался за ряды германцев и далее, через реку. Для меня стало огромным облегчением, что он будет присматривать за Галлией. Какой все-таки странный поворот судьбы, что я теперь оказываю столь огромное доверие человеку, который еще недавно был рабом!

Над полем воцарилась странная тишина. Обе стороны уже подровняли свои ряды и приготовились к схватке. Потом раздался взрыв шума и грохота, когда из рядов римлян донеслись звуки боевых труб, дающих сигнал к атаке. Я провел Рема шагом вперед и вверх на склон холма. Через несколько минут я уже оказался на его вершине и смотрел вниз, любуясь весьма впечатляющим зрелищем: четыре римских легиона в безукоризненном порядке надвигались на германцев Каста. Бирд, должно быть, не высмотрел еще одного орла – он доложил нам, что легионов три. Первый эшелон составляли шестнадцать когорт, во втором следовали еще двенадцать, двигаясь сразу за первым эшелоном. А дальше, через промежуток раза в два шире, шел третий эшелон, еще двенадцать когорт. Легионеры шли твердым шагом, казалось, это неостановимый поток железа, стали и красных щитов, нацелившихся на нашу пехоту, которая неподвижно стояла на месте. Держа тот же темп наступления, что и передовой эшелон римлян, на левом фланге, выстроенная в две шеренги, двигалась конница. Было трудно разглядеть, сколько их там, но, кажется, они немного превосходили числом конников Буребисты, которые по-прежнему стояли впереди германцев, прикрывая подступы к холму. Кажется, у римлян было шесть сотен конных. Когда римляне подошли совсем близко, Буребиста и его люди внезапно развернулись и рысью отошли шагов на двести, после чего снова повернулись лицом к противнику. Пока они дразнят римскую конницу, представая перед ними в качестве легкой добычи, те и не подумают про холм и, что еще важнее, про то, что может скрываться позади него. Два отряда конницы разделяли теперь не более сотни шагов, и римляне в последний раз остановились, когда Буребиста снова оттянул своих конников назад и поставил их вровень с правым флангом германцев.

Мое внимание привлекло какое-то движение в небе. Это оказался орел, он летел на юг. Я решил, что это добрый знак, поскольку эмблемой римских легионов был орел, и я вознес молитву Шамашу, прося его, чтобы он хранил Галлию и чтобы мужество не покинуло меня в такой день. Снова зазвучали трубы, давая римлянам сигнал к атаке. Их фронт двинулся вперед, а расстояние между ними и германцами было не более полусотни шагов. Легионеры выкрикивали свой боевой клич, бежали вперед и метали свои пилумы в наши ряды. Воздух наполнился летящей сталью, и первые ряды римлян столкнулись с германцами, но до этого момента те из них, что двигались в задних рядах, тоже метнули свои пилумы. Однако германцы, выстроившись стеной и прикрывшись отнятыми у римлян щитами, ответили тем же, задние ряды первой линии тоже начали бросать пилумы в наступающих римлян. Потом оба фронта сошлись, и звук был такой, как будто железом ударили и начали скрести по камню. А над звоном железа, заглушая его, вознесся непрерывный гортанный рев тысяч воинов, схватившихся в смертельной кровавой сече и работающих мечами и щитами. Позади легионеров шли римские лучники, выпускавшие стрелы залп за залпом над головами своих товарищей и целясь в ряды германцев. Но когда я бросил последний взгляд на разыгравшийся бой, перед тем как спуститься с холма к своим конникам, то увидел, что воины Каста твердо стоят на месте, щедро платя собственными жизнями за позицию, которую удерживают.

Я занял место впереди своих всадников и дал сигнал к наступлению. Затрубили боевые рога, и я толкнул Рема вперед, а слева от меня Нергал выхватил меч и повел своих людей в атаку. Две тысячи конных воинов пошли вперед рысью, огибая холм. Впереди я увидел римскую конницу, она заставила отряд Буребисты отступить за фронт германцев, и хотя его сотни отнюдь не были разбиты и продолжали драться мечами и копьями, сдерживая противника, часть римлян уже покинули свой боевой порядок, перестав сражаться, и теперь разворачивались вправо, намереваясь атаковать правый фланг германцев. Я перешел на кентер, мы уже выбрались из-за холма и направились в разрыв между германцами и подножьем холма. Левый фланг отряда Нергала уже вошел в соприкосновение с римлянами, смешавшимися и продолжавшими сражаться с людьми Буребисты; скоро им придется драться, спасая собственные жизни, их уже окружила и поглотила масса моих всадников. Я проскакал через разрыв, затем повернул влево, ведя своих людей в тыл римлянам.

Вскоре я во главе сотен конников уже атаковал римское войско с тыла. Поначалу неприятель не принял никаких мер защиты, по сути дела, они едва ли поняли, что происходит, и не сразу заметили наше присутствие. Видимо, решили, что мы – их собственная конница. Но вскоре они расстались с этой иллюзией, когда их начали поражать наши стрелы. Первыми погибли римские лучники, которые так увлеклись стрельбой по германцам, что только когда наши стрелы начали поражать их в спину, смогли понять, что враг теперь и позади них. Кто-то попытался развернуться и стрелять по нам, но стрелы в них летели такими тучами, что через несколько минут они все оказались перебиты. Теперь стрелы летели в тыл третьего эшелона римлян, а мы все натягивали луки, выпускали стрелу и тут же выхватывали из колчана следующую. Я заметил римских командиров, группу конных, одетых в алые плащи, в шлемах с красными султанами. Они были окружены всадниками, держащими красные штандарты. Командиры стояли сразу позади третьего эшелона и внезапно превратились в мишень для наших лучников. Они сразу же развернулись, некоторые стали отчаянно отдавать какие-то распоряжения, но их алые плащи и стальные нагрудники не могли служить защитой от наших стрел, так что очень скоро почти все они упали на землю мертвыми или ранеными. Нескольких раздавили их собственные кони, тоже пораженные стрелами и упавшие на землю, прямо на своих бывших всадников.

А я уже достиг берега реки, проскакав вдоль тыла всего римского войска. Мои парни продолжали стрелять в римлян, которые теперь развернулись и отчаянно пытались организовать оборону с тыла. Я видел, что земля уже завалена телами убитых легионеров, убитых нашими стрелами в спину, пока они стояли лицом к фронту. Это был их третий эшелон, который вместо того, чтобы усилить первые два, оказался вынужденным сам обороняться, драться за собственную жизнь. Подскакал Нергал, он со своими командирами перестраивал сотни в новый боевой порядок, готовясь атаковать римлян.