Грэм Джойс - Там, где кончается волшебство

– Вам назначено? – осведомился он вполне беззлобно.

– Передайте, что я дочь Мамочки Каллен и что у меня есть сведения, которые могут его заинтересовать.

– Я знаю, кто вы, – сказал морщинистый лакей, – лорд Стоукс не будет с вами разговаривать. Если вы по делу, обращайтесь к управляющему поместьем.

Случись же так, что именно в ту минуту мимо проходил Артур Макканн:

– Осока, какими судьбами? – Такое полуприветствие-полувопрос. Он бросил: – Джеффри, я разберусь. – И дверь передо мной захлопнулась. Артур увел меня. – Прости, не отпустили с работы, падлы, – сказал он. – А то бы я, конечно, пришел.

– Я знаю, Артур, не беспокойся.

– Осока, ты не представляешь! Тебя тут просто поливают грязью. Сволоты.

– Это я тоже знаю. Артур, мне нужно видеть лорда Стоукса. Я обнаружила кое-что у себя в доме, о чем ему необходимо знать. Мамочка оставила… ну, скажем, информацию о разных людях. Мне требуется его совет, как с этим поступить.

– Какого рода информация?

– Прости, я не могу сказать. Но это весьма серьезно.

Артур захлопал белесыми ресницами:

– Стой здесь – только чтобы тебя никто не видел. Посмотрим, может, мне удастся выторговать для тебя пятиминутную аудиенцию. – И с этим он метнулся через сад к заднему входу.

Не прошло и пары минут, как он уже вернулся.

– Он примет тебя прямо сейчас. Надеюсь, Осока, ты его не разочаруешь.

– О нет, – заверила я.

Артур привел меня к стеклянной двери, ведущей в изумительную библиотеку, расположенную в задней части дома. Он распахнул дверь, оповестил хозяина о моем приходе и вышел.

Лорд Стоукс развалился на элегантной кушетке – одна нога на диванной подушке, другая на полу, рукой обхватил спинку. День выдался теплый, но в камине потрескивал огонь. Рядом лежала газета, открытая на странице скачек. Его светлость уставился на меня своими воспаленными глазами, посасывая драные концы немыто-серых усов. Его обвислые щеки слегка заколыхались.

– Мфффф, – изрек он.

Не знаю, что он имел в виду: какую-то команду или он так выражал презрение. Я слышала, что не принято садиться, пока тебе не предложат, – только ничто не предвещало, что предложение последует. Воистину, нет больших грубиянов – за редким исключением, – чем мелкая аристократия.

– Мфффф, – снова произнес лорд Стоукс.

– Я вас не понимаю, простите. Что значит «мффф»? – осведомилась я.

Лицо его побагровело. Он хмуро сдвинул седые брови:

– Чо нада?

– Да вот, пришла с вами посоветоваться.

– Совет? Советаться?

– Я думаю, вы знали Мамочку Каллен. Она жила в вашем домике у леса. – (Он кивнул.) – Я ее приемная дочь. После смерти Мамочки я затеяла уборку и обнаружила кое-какие старые записи. – Я помахала записными книжками.

– А мне-то чо?

– В них содержится деликатная информация о людях со всего округа.

Даже не попытавшись встать, он просто вытянул руку, всю в пигментных пятнах:

– Дай взгльнуть.

Я пересекла комнату и вручила ему одну из книжек. Он принялся ощупывать кушетку в поисках очков – ноздри его при этом подрагивали. Я посмотрела: на мизинце у лорда Стоукса сидело такое же серебряное колечко, как у того доктора, что хитростью проник в мой дом. В конце концов он обнаружил очки – они лежали на журнальном столике, приставленном к кушетке. Невыносимо долго прилаживал гибкие дужки к ушам, потом откинулся на спинку и принялся читать на той странице, которую я предусмотрительно открыла.

Я очень внимательно следила за его реакцией. Во время чтения он едва заметно шевелил губами. Свет от камина отражался в желтушных слезящихся глазах. Читая, он бормотал какие-то бессвязные звуки:

– Мм… эррр… пфффф… мм.

В итоге отложил книжку и взглянул на меня поверх очков:

– Белиберда какая-то.

– А как же имена? – настойчиво, но тихо спросила я.

– Какие имена?

Он снова взял книжку и попытался еще раз вникнуть. Читал про себя, покачивая при этом головой. Потом зачел мне несколько отрывков вслух – таким скрипучим голосом, что мне казалось, сейчас краска слезет со старинного портрета над камином.

– «Вот лучший способ приготовления свадебного торта. Бог знает, сколько народу готовит его неправильно. Неужто до меня никто не удосужился записать рецепт?! Сначала несколько советов. Перво-наперво, торт нужно печь с любовью. Это известно даже малым детям, не то что взрослым. Это известно каждому. А Мамочке Каллен и подавно. Второе: печь свадебный торт нужно в хорошем настроении. Сначала избавьтесь от дурных мыслей, а потом уже пеките. Об этом позже. Еще один совет: прежде чем приступать, не поленитесь проверить положение луны…» Что ты за чушь городишь про имена, девчонка? Тут никаких имен даже близко не лежало.

– А вы всмотритесь.

– Какого дьявола!

– Читайте только первое слово в каждом предложении. Только первое слово.

Он снова погрузился в чтение, на этот раз про себя. Перечитал дважды. Холодно, теплее, еще теплее. О! Наконец-то понял. Ну слава тебе господи! Возьми с полки пирожок. Потом он долго пялился в открытую страницу. Тишина стояла невыносимая. Я устала стоять и переминалась с ноги на ногу. Красивые старинные часы с легким жужжанием ожили и робко пробили время.

– Как вы считаете, я правильно поступила, что показала вам?

– Мффф.

– Я только не могу решить, что с ними делать.

– Мффф. Еще кто-нить упомянут? А?

– Да, многие. Врач. Председатель Консервативной партии. Глава Торговой палаты. Потом…

– Достачно. Я понял. Мм.

– Но это не на каждой странице. Тут надо знать, где смотреть.

– Ах вот так!

Я прикусила губу:

– Значит, вы думаете, ничего страшного?

– Ничего страшного – что?

– Видите ли, ко мне приезжал ученый из Кембриджа. Некий Беннет. Он посмотрел книжки и тоже ничего не заметил. А если даже такой умнейший человек, как вы, не сразу поняли, значит бояться нечего и их можно спокойно публиковать.

– Публиковать? Публиковать?!

– Ну да, этот ученый – из Кембриджа. Он интересуется траволечением, целебными свойствами растений, народной медициной – всяким таким. А в книжках как раз про это. Вот он и хочет их опубликовать.

Лорд Стоукс будто очнулся от спячки. Взглянул на меня новыми глазами. И для разнообразия заговорил отчетливо и даже с выражением:

– Ты что, действительно такая тупая? Или только притворяешься?

Все слезы, которые у меня имелись в запасе, в тот день я уже выплакала. И все же мне удалось состроить жалкую мину, губы задрожали, слезинки выступили в уголках глаз. Честно признаться, я сама себе поразилась.

– Но вы ведь даже ничего не заметили, а тот мужчина, из Кембриджа, он… он сказал мне, что если их опубликовать, то денег хватит, чтобы заплатить аренду и… и… и… – Рыдания не дали мне закончить фразу.