Джулия Кеннер - Обнаженные тайны. Он знает про нее почти все… кроме самого главного

– Так что же произошло? – спрашиваю я.

– Представляешь, вчера Старк ему заплатил. Прикинь, – говорит Оли, а я широко открываю рот от изумления. – Сперва Дэмиен готовился защищаться, а потом вдруг передумал и заплатил этому ублюдку. Не стал бороться. Хотя до этого планировал биться с ним до конца. Просто сдался, представляешь? Лапки вверх поднял и лег на спину.

– Сдался?

– И не просто сдался, а заплатил двенадцать миллионов шестьсот тысяч долларов.

– Бог ты мой! – Я не хотела произнести эти слова, они сами вылетели у меня изо рта. Я закрываю рот рукой, и в глазах у меня слезы.

Да, вчера во время разговора Дэмиен как раз произнес двенадцать и шесть. Вот что это означало.

– О, бог ты мой! – повторяю я.

Оли смотрит на меня, и в его глазах нет сострадания.

– Кто знает, может быть, Старк просто устал от того, что его шантажируют. Но если честно, я так не считаю. Он что-то скрывает и заметает следы. Он опасный человек. И ты должна об этом помнить.

Я веду свою старую Honda к дому Дэмиена в Малибу. Только что я говорила с его секретаршей, и она сказала, что Старк уехал из офиса домой.

В моей голове полный бардак. Все мысли и чувства смешались в одну кучу: надежда, страх, отрицание, злость.

– Привет, Блондинка, – говорит Блейн, когда я поднимаюсь на второй этаж.

– А я думала, ты уже уехал.

– Решил остаться и немного поработать. Хочу написать небо, но не могу подобрать правильный цвет. – Он удрученно качает головой. – Все ближе и ближе, но пока еще не то, что хочется. – Он бросает на меня взгляд. – У тебя все в порядке?

Я смотрю на картину и думаю, что этим портретом Блейн прекрасно передал мое нынешнее состояние. Я у всех на виду, а в голове у меня творится непонятно что.

Из кухни появляется Дэмиен.

– Ники? Почему ты здесь? Что случилось?

Блейн предусмотрительно выходит из комнаты и закрывает за собой дверь. Мое сердце стучит так, словно вот-вот вырвется из груди.

– Ты контролировал ее так же, как контролируешь меня?

В его глазах непонимание, и это меня ужасно раздражает. Я не борюсь с чувством злости, потому что злость придает мне сил.

– Я говорю о Саре Паджетт. Черт подери, Дэмиен, ты все это хотел от меня скрыть?

– А что здесь скрывать? – Его тон холодный, как ледяная сталь.

– Я знаю, что ты любишь контроль. Ты все контролируешь – свою жизнь, бизнес, женщин, секс. Я все понимаю. У тебя было сложное детство. Над тобой или надругались, или избивали, не знаю. И теперь ты таким образом пытаешься забыть то, что с тобой было. Ты пытаешься все контролировать.

Я всматриваюсь в его лицо, чтобы увидеть подтверждение своей правоты, но его лицо ничего не выражает.

– Да, Ники, мне действительно нравится контроль. Я никогда не делал из этого секрета.

– У вас с ней все тоже началось как игра? Ты ее тоже связывал? – спрашиваю я его и берусь за одну из занавесок на окне. – Ты тоже связывал ей руки вот этим? А потом завязал вокруг горла? И ты ей тоже рассказывал свою теорию удовольствия и боли? – Слезы так и льются из моих глаз, а голос стал надрывным. – Что произошло? Не рассчитал силы?

– У вас с ней все тоже началось, как игра? Ты ее тоже связывал?

Его лицо как грозовая туча, предвестник страшного и опасного урагана.

– Я не убивал Сару Паджетт.

Я собираю силу воли в кулак и смотрю ему прямо в глаза.

– Есть двенадцать миллионов шестьсот тысяч причин поверить в то, что именно ты это сделал.

Его лицо становится белым, как бумага. Значит, это правда . О боже, я до этой секунды верила в то, что это не так!

– Как ты об этом узнала?

В животе у меня все крутит, и липкий пот покрывает все тело. Кажется, мне сейчас будет очень плохо.

– Понятное дело, что не от тебя, – говорю я. – Судя по всему, на эту тему ты не хотел со мной говорить, а? Ну, это вполне понятно.

– Как ты узнала? – повторяет он.

– Я слышала твой телефонный разговор, – отвечаю я.

Он ворошит пятерней волосы.

– Ники…

– Не надо. – Я предостерегающе поднимаю руку. – Не стоит. – Я хочу выйти из комнаты и из его дома. Я засовываю руку в карман джинсов и вынимаю ножной браслет, который он мне подарил. Делаю глубокий вдох и кладу браслет на кровать.

Выходя из комнаты, я бросаю взгляд на незаконченный портрет, и в горле у меня встает комок.

Дэмиен не идет за мной и не пытается остановить.

Я не очень четко помню, как я провела два последующих дня. Все как в тумане. Я ела много мороженого, смотрела старые фильмы и слушала депрессивную музыку. Два раза Джеми заставляла меня посидеть около бассейна, утверждая, что мне полезен витамин D, но лучше от этого не стало. Мне было очень плохо.

Дневной ритм и сон у меня окончательно сбились, и я не собиралась это как-то исправлять. Мне не нужно никуда идти, потому что после того, как я ушла из дома Дэмиена, сразу позвонила Брюсу и отказалась от его предложения. Мне необходимо оборвать все связи с Дэмиеном. Если я этого не сделаю, то никогда не смогу его забыть. Мне его ужасно не хватает.

По телевизору идет реклама, которую за последние дни я посмотрела примерно раз сто. Я прикрываю глаза и почти засыпаю, но меня будит решительный стук в дверь. Джеми снова на кинопробах, и открыть некому.

Стук в дверь продолжается. Я издаю стон и сажусь на диване.

Кто это такой настойчивый под нашей дверью? Может быть, это Дэмиен? Вряд ли. За все это время он ни разу не связался со мной, не поинтересовался, как у меня дела, не попытался прояснить историю с Паджетт.

Ты приняла правильное решение. Для него ты была просто игрушкой. Сейчас у него, должно быть, уже новая кукла .

Блин, как же мне плохо.

Стук в дверь продолжается.

– Уже иду! Иду! Подождите!

Я встаю с дивана и часто моргаю. Мое лицо опухло, а волосы немытые и спутанные. Я третий день хожу в одних и тех же пижамных штанах, и на майке у меня разводы от пролитого кофе.

Все гораздо хуже. Это моя мать.

Я выгляжу ужасно, и это мне совершенно безразлично.

Я топаю к входной двери в носках, стараясь не споткнуться о леди Мяу-Мяу, которая вне себя от радости, что я снова подаю признаки жизни.

Обычно я не смотрю в глазок, но на этот раз хочу убедиться, что это не Дэмиен.

И это действительно не Дэмиен.

Все гораздо хуже.

Это моя мать.

– Мама, – говорю я. – Что ты здесь делаешь?

Она спокойно проходит мимо меня в комнату и критическим взглядом осматривается. Потом подходит к кухонному столу, кончиками пальцев отодвигает стул, достает из сумочки от Chanel бумажную салфетку, протирает ею сиденье стула и только после этого садится. Она складывает руки перед собой на столе и держит спину прямо.

Я сажусь напротив нее, ставлю локоть на стол и подпираю рукой голову.