Лаура Дейв - Давай отпразднуем развод

И только когда видит бесстрастные лица Джорджии и Нейта, понимает, что они тоже в недоумении. Видимо, как и все остальные. Понимают только Томас и Гвин, которые смотрят друг на друга, раскрасневшиеся и счастливые; они улыбаются, широко улыбаются, отчего неожиданно становится очень грустно. Мэгги грустно от того, что все так просто.

Между людьми всегда остается что-то особенное, своеобразный маленький вирус, своя форма жизни, даже если ты решил, что больше этого не хочешь, а желаешь чего-то другого.

Джорджия обхватывает руками живот и его сжимает.

– Да. Теперь они расстались официально, – говорит она.

Мэгги видит, что Гвин и Томас все еще смотрят друг на друга. Не так уж и долго. Не так уж и долго осталось до самого ужасного. И Мэгги поворачивается к Нейту, хотя ей не хочется. Мэгги не хотела бы, чтобы самый любимый человек оказался в такой ситуации, когда остается чуть-чуть до непоправимого. Но, может, надо просто смириться. Сейчас. И лучше всего будет просто отпустить.

Она берет Нейта за руку.

– Пойдем куда-нибудь, – шепчет она.

Но он ее не слышит.

– Что? – переспрашивает Нейт.

– Я хочу уйти, – повторяет Мэгги.

– Тогда пойдем, – говорит Нейт.

И он вытягивает ее из толпы. Прежде чем они успевают уйти, Гвин снова начинает говорить, и Мэгги оборачивается. Мэгги оборачивается и, возможно, совершает первую ошибку, так как слышит, как в голосе Гвин что-то ломается. Мэгги слышит, как что-то происходит с голосом Гвин, что-то невероятное.

– Именно так мы провели первую ночь вместе. И в ознаменование этого и всего, что происходило потом, мы надеемся, что вы поднимете бокалы, пока мы будем резать торт и произносить тост.

Но торта пока нет. Его как раз завозит на тележке Ив.

И Гвин говорит:

– Присоединяйтесь к нам в последнем общем деле.

Последнем общем деле . Слова Гвин подхватывает шторм.

Она почти не слышит себя, кажется, ее голос странным образом раздается где-то далеко, как будто не на своем месте, словно она только что сошла с трапа самолета и рада все слышать, как будто до этого у нее были заложены уши. Гвин может перейти к следующему пункту программы. Через минуту торт будет прямо по центру. Красный бархатный торт. Торта хватит на десятерых или – в случае если все женщины захотят поесть углеводов с глазурью – на все две сотни гостей. Хотя на самом деле торт только для одного человека. Это любимый торт Томаса, и Гвин готовит его в последний раз. Этому святому мужчине. Святому и несвятому. Правильному и неправильному. Хорошему и плохому. Можно ли дать всему четкое определение? Легко ли разделять эти качества? Если да, то было бы проще. Было бы проще избежать обмана и предательства обидевших нас людей. Можно было бы предугадать оскорбления и обиды. Можно было бы предугадать, когда ты окажешься в опасности.

Дождь стучит по крыше так, словно он сейчас разрушит шатер. Сильные глухие капли дождя. Они прекращаются только при ударах грома, после которых сверкают молнии.

Гвин кое-что знает. У нее в руках стихотворение. Она смотрит на детей и Мэгги, на всех своих друзей и друзей Томаса. Тех, кто ей нравится и не очень. Они все попытаются быть с ней рядом, на другой стороне. Гвин это знает. Но ей кажется, она знает что-то еще. Ей кажется, что другая сторона будет. Гвин думала, что сможет положиться на Томаса. У нее и в мыслях не было, что они дойдут до такого.

Но Гвин поворачивается и видит, как Ив в красной куртке шефа завозит торт; цвет одежды, как и задумывалось, сочетается с начинкой торта. Гвин так напряженно смотрит на торт – красный проглядывает под белой начинкой, – что встречается взглядом с Ив только через минуту и чуть не пропускает главное: Томас замечает Ив. Но Гвин видит. Она замечает, как Томас и Ив смотрят друг на друга. Ив берет торт и держит в руках. Они только в начале пути, их отношения только развиваются, Ив и Томас рады видеть друг друга. Удивление и благоговение. Это ты. Поверить не могу. Поверить не могу, что ты не сон. Томасу требуется минута, чтобы осознать происходящее, осознать, почему Ив здесь. Значит, Гвин обо всем знает.

Широко распахнув глаза, Томас поворачивается к жене. Гвин борется с инстинктом его поддержать, предложить свою помощь. Она сосредоточенно смотрит ему прямо в глаза, и он отчетливо понимает, что Гвин все знает. Знает о его лжи, о том, где он был последние девять месяцев и куда собирается уйти. Без нее.

– Гвин, – шепчет Томас. – Пожалуйста. Позволь объяснить.

Позволь объяснить? Он не мог сказать ничего лучше в этот момент? Он не мог предложить ничего лучше? Разве может быть что-то хуже этих трех слов?

Гвин не знает. Она не может придумать ничего менее умоляющего, более бесполезного, чем эти слова с извинениями за то, что нельзя простить.

Позволь объяснить . Словно смирись. Это твоя обязанность. Прощать. Понимать. Проявлять великодушие. Пусть этим займется кто-то другой, спасибо.

Ив стоит с тортом в руках. Гвин сначала смотрит на нее, потом на тележку, берет тяжелый нож и протягивает его мужу.

– Режь торт, Томас, – говорит она.

Он мотает головой, отказываясь взять нож. Она пододвигает торт ближе, сердце Гвин уходит в пятки.

– Режь, – говорит она.

– Не буду, Гвин, – говорит Томас.

Гвин понимает, что у каждого из них что-то на уме, но не догадывается, о чем думает Томас.

– Нет, – повторяет она. – Будешь.

Все молчат. Гвин видит, как гости смотрят и гадают, что же происходит. Она сама не знает наверняка. Гвин не до конца понимает, что на самом деле просит Томаса сделать. Хотя он ничего и не делает. Томас не делает так, как ей нужно. Он стоит руки в боки, совершенно спокойный, как и раньше, и ждет от Гвин действий.

В эту минуту Гвин видит, как он смотрит на Ив. Больше всего он беспокоится об Ив. Он хочет убедиться, что именно с ней все в порядке. В первую очередь. Кто-то всегда стоит на первом месте. Для него на первом месте Ив, которая смотрит под ноги.

И Гвин что-то теряет.

Она теряет последнюю надежду.

Гвин не до конца осознавала, что в ее груди еще теплилась надежда: перед друзьями и всеми гостями Томас поймет, что он делает с ними и самим собой. И он перестанет чудить, из-за страха отказываясь от старой жизни. От страха, что скоро его жизнь закончится. Все просто, как дважды два? Неожиданно показалось, что все не так уж и запутанно. Неожиданно это становится неважно. Гвин смотрит на торт в руках Ив и представляет, как швыряет его в лицо Томаса. Она может кинуть его, может не кидать – Томас все равно уйдет. Томас так и не сможет все наладить: из-за миллионов тяжелых решений, всей лжи, всех унижений, оскорблений, усилий, когда она справлялась со всем одна, исправляла свои ошибки, не доводила ситуации до крайности. Томас никогда не исправит то, что ей так сложно признать: даже если бы она предчувствовала расставание, она бы все равно выбрала Томаса. Выбрала совместную жизнь и потратила ее на то, чтобы изменить его мнение.