Дэвид Митчелл - Простые смертные

– Если Анахореты хотя бы подозревают, что мне удалось выжить после Первой Миссии, – сказала Эстер-Уналак, – то станут по-прежнему преследовать каждого моего «потенциального укрывателя». Тогда, в 1984 году, Кси Ло признавал, что если наш налет на Часовню окончится неудачей, то Пфеннингер и Константен, возможно, постараются уничтожить всех оставшихся Хорологов, чтобы расчистить себе поле деятельности лет на десять вперед. А значит, их главной целью являлся ты, Ошима. Ты бы, впрочем, все равно вскоре возродился, поскольку ты из Временно Пребывающих, а вот я, будучи Постоянным Резидентом, умерла бы насовсем. Самым безопасным выходом для меня тогда было найти себе временное убежище в надежном и достаточно молодом человеке, простом смертном, который проживет еще несколько десятилетий и никому не сможет сообщить о том, что с ним произошло, пока мне не придет время пробудиться.

– Холли вела себя очень мужественно и была тебе надежной «хозяйкой», – сказала я. – А теперь нам, пожалуй, стоит ее отпустить.

Эстер рубиновым ногтем Уналак провела по стеблю тюльпана и задумчиво промолвила:

– Как же сильно уже через несколько лет начинаешь скучать по пурпурным тонам…

Меня всегда охватывало беспокойство, когда Эстер начинала уходить от прямого ответа на поставленный вопрос.

– Послушай, Эстер, Холли уже заплатила более чем достаточно. Пожалуйста, давай оставим ее в покое. Она это заслужила.

– Она действительно это заслужила, – сказала Эстер. – Но все не так просто.

– Согласно Сценарию? – спросил Ошима.

Эстер-Уналак глубоко вдохнула, медленно выдохнула и тихо промолвила:

– Там есть трещина.

Никто из нас не понял, о чем она. Аркадий спросил:

– Трещина в чем?

– Трещина в той материи, из которой создана Часовня Мрака.

Библиотека в квартире Уналак и Инес представляла собой некий довольно глубокий колодец квадратного сечения, все стены которого от пола до потолка были заняты книжными полками. На паркетном полу, правда, хватило места еще и для большого круглого стола; винтообразная лесенка давала возможность подняться на два узких балкончика, откуда ты получал доступ к книгам, стоявшим на самых верхних полках. Крыша в «колодце» была стеклянная, и солнечное утро очередного понедельника уже заглядывало сквозь нее внутрь, высвечивая бесконечные ряды книжных корешков. Ошима, Аркадий, Эстер-Уналак и я сидели вокруг круглого стола, рассуждая о проблемах Хорологии, когда в дверь осторожно постучали, и на пороге появилась Холли, несколько отдохнувшая, принявшая душ и досыта накормленная. Одежда, которую ей пришлось позаимствовать у Инес, висела на ней мешком, зато голову украшал очередной шарф, очень красивый: белые звезды, разбросанные по густо-синему фону.

– Привет, – сказала она. Вид у нее был все-таки еще очень усталый. – Надеюсь, я не слишком заставила вас ждать?

– Вы были моей «хозяйкой» сорок один год, мисс Сайкс, – сказала Эстер-Уналак. – Я пряталась в вас так долго, что уж несколько-то минут ожидания я вам точно должна!

– Называйте меня Холли. Все. Ого, сколько книг! Это такая редкость в наши дни. Просто великолепная библиотека!

– Ничего, люди еще вернутся к книгам, – предсказала Эстер устами Уналак. – Подождите, скоро энергосистемы начнут терять свою мощность – думаю, это случится примерно в конце 2030-х годов – и автоматическое хранение данных придется отменить. До этого, кстати, не так уж далеко. Наше будущее, в общем, очень похоже на наше прошлое.

– Это что… официальное пророчество? – спросила Холли.

– Это неизбежный результат, – сказала я, – роста населения и всеобщей лжи насчет «неисчерпаемости» запасов нефти. Прошу вас, Холли, садитесь. Вот ваше место.

– Какой красивый стол, – заметила Холли, усаживаясь.

– Этот стол куда старше того государства, в котором мы в данный момент находимся, – сказал Аркадий.

Холли осторожно коснулась кончиками пальцев полированной тисовой столешницы с отчетливо видимыми древесными волокнами и следами сучков.

– Но вы-то моложе всех остальных в вашей компании, верно? – сказала она Аркадию.

– Возраст – понятие относительное, – сказала я, тихонько постукивая костяшками пальцев по древней столешнице. – И прежде всего оно имеет отношение к порядку.

Эстер-Уналак, отбросив свои бронзовые волосы с лица, сказала:

– Холли. Много лет назад ты дала одно весьма опрометчивое обещание сумасшедшей старухе, удившей с причала рыбу. Ты никак не могла знать истинных последствий этого обещания, но слово свое ты, тем не менее, сдержала, и это, увы, послужило причиной того, что и ты оказалась вовлечена в Войну Хорологов с Анахоретами. Когда несколько часов назад Маринус и я…э-э-э… тебя покинули, твоя первая роль в нашей Войне наконец завершилась. Спасибо. Я благодарю тебя не только от своего имени, но и от имени всех Хорологов. Ну, а я лично обязана тебе жизнью. – Мы дружно поддержали Эстер, и она продолжила: – А теперь я сообщу вам одну хорошую новость: завтра к шести вечера по всемирному времени наша Война будет закончена.

– Мирный договор? – спросила Холли. – Или сражение не на жизнь, а на смерть?

– Скорее второе, – сказал Аркадий, запустив пальцы в свои густые волосы. – Браконьеры и егеря мирных договоров не заключают.

– Если мы победим, – сказала Эстер-Уналак, – ты будешь совершенно свободна, Холли. Если же нет, то нам будет уже не под силу устраивать всякие драматические спасения. Скорее всего, мы тогда будем совсем мертвы . И лгать тебе мы не собираемся. Нам неизвестно, как наши враги способны прореагировать на победу, нашу или свою. Особенно Константен – она на редкость злопамятна.

Холли, естественно, встревожилась:

– Разве вы не можете более точно предсказать будущее?

– Уж тебе-то известно, что значит предсказание, Холли, – сказала Эстер. – Это всего лишь мимолетный промельк будущего. Это как бы некие разрозненные точки на карте, но никогда вся карта целиком.

Холли задумалась.

– Вы только что сказали, что я сыграла свою первую роль в вашей Войне. Значит, подразумевается, мне предназначена и какая-то вторая ?

– Завтра, – вступила я, – Анахорет весьма высокого ранга по имени Элайджа Д’Арнок должен появиться на галерее дома 119А. Этот Д’Арнок предлагает провести нас в Часовню Мрака и помочь нам ее разрушить. Он называет себя перебежчиком, которому больше не под силу выносить те бесконечные злодеяния, которые связаны с высасыванием душ из невинных доноров.

– Но вы, судя по всему, не очень-то ему верите?

Ошима, побарабанив пальцами по столу, твердо заметил:

– Я не верю!

– А разве не может кто-то из вас проникнуть в мысли этого перебежчика и проверить, правду ли он говорит? – спросила Холли.