Дэвид Митчелл - Простые смертные

– Я уже совершала подобную ингрессию, – сказала я, – и обнаружила, что рассказанная им история вроде бы вполне соответствует действительности. Но любые свидетельства, даже самые очевидные, можно подделать, а на свидетелей оказать тайное давление. У всех перебежчиков весьма сложные взаимоотношения с правдой.

Следующий вопрос Холли был очевиден:

– В таком случае зачем рисковать?

– Потому что теперь у нас есть секретное оружие, – ответила я, – и свежий ум.

Все дружно посмотрели на Эстер-Уналак.

– Тогда, в 1984-м, – сказала она, обращаясь к Холли, – когда мы совершили то, что теперь называем нашей Первой Миссией, в стене твердыни нашего противника я заметила тонкую, как волос, трещину. Эта трещинка тянулась от потолка к иконе. И я надеюсь, что мне… возможно, удастся эту трещину расширить.

– И тогда, – пояснила я, – Мрак хлынет в Часовню и разрушит ее. Слепой Катар, и без того существующий в лучшем случае наполовину и только внутри Часовни, исчезнет совсем. Любой Анахорет, которого Мрак коснется своими щупальцами, погибнет. Те же Анахореты, которые будут в этот момент в другом месте, за пределами Часовни, утратят свой вечный источник психической энергии и начнут стареть, как и все простые смертные.

И тут Холли задала совершенно неожиданный вопрос:

– Вы сказали, что Слепой Катар – это некий гений, некий мистический Эйнштейн, который оказался способен с помощью «мысли» создать нечто материальное. Как же он мог не заметить, что его творение ущербно, что в нем имеется брешь?

– Эта Часовня была построена на вере, – ответила Эстер, – но любой вере требуются сомнения – как и материи требуется антиматерия. Та трещина – это сомнения Слепого Катара. Она возникла еще до того, как он стал тем, кем является теперь. В ней проявилась его неуверенность в том, что он действительно исполняет волю Господа, что он действительно имеет право отнимать у других душу и жизнь, дабы самому обрести возможность бесконечно обманывать смерть.

– Значит, вы собираетесь… сунуть в эту трещину… динамит?

– Нитроглицерин не оставил бы на этой дивной картине ни малейшей царапины, – сказал Ошима. – Это место веками выдерживало натиск Мрака. Ядерный взрыв, возможно, справился бы лучше, но боеголовки как-то не очень транспортабельны. Нет, нам нужен особый, психозотерический, «динамит».

Эстер-Уналак откашлялась и тихо сказала:

– И этим «динамитом» стану я.

Холли посмотрела на меня и на всякий случай переспросила:

– Это миссия-самоубийство?

– Если наш перебежчик лжет, если его обещание помочь нам относительно безопасным способом разрушить Часовню – это просто ловушка, то подобный исход вполне возможен.

– Маринус хочет сказать, – пояснил Ошима, – что это действительно миссия-самоубийство.

– Боже мой, – сказала Холли. – Значит, вы собираетесь подняться туда одна, Эстер?

Эстер-Уналак покачала головой.

– Если Д’Арнок всего лишь пытается заманить последних Хорологов на Путь Камней, то ему наверняка захочется, чтобы туда пришли все , а не я одна. И если Вторая Миссия действительно окажется западней, то мне понадобится выиграть время, а для этого будут нужны и все остальные. Заставить свою душу в нужный момент сдетонировать – это фокус не для новичков.

До меня доносились еле слышные звуки фортепиано. Инес играла старинную ирландскую мелодию «My Wild Irish Rose».

– Значит, – спросила Холли, – если Эстер, скажем, вынуждена будет взорвать вражеский штаб вместе с собой и ей, предположим, это удастся… – Она вопросительно посмотрела на каждого из нас по очереди.

– Мрак растворяет живую материю, – сказал Ошима. – Так что тогда Конец.

– Если только, – вставила я, – там нет иного пути, чтобы вернуться к Свету Дня. Это вполне возможно, но нам об этом пути пока что ничего неизвестно. Мы лишь предполагаем, что такой путь мог быть построен неким нашим союзником. Причем изнутри Часовни.

Сквозь стеклянную крышу виднелось проплывавшее примерно в миле над нами облако, освещенное длинными лучами гаснущего солнца.

Холли, словно прочитав мои мысли, спросила:

– А о чем еще вы пока что решили мне не рассказывать?

Я посмотрела на Эстер-Уналак. Та пожала плечами: Ты знаешь ее дольше всех. И мне пришлось сказать то, от чего я уже никогда не смогла бы отказаться:

– Дело в том, что во время Первой Миссии ни я, ни Эстер на самом деле так и не видели, умер ли Кси Ло.

В некоторые редкие моменты библиотека становится чем-то вполне одушевленным. Холли тоже явно это почувствовала; она нервно поерзала на стуле и спросила:

– Что же вы в таком случае видели?

– Я, например, вообще мало что видела, – призналась я, – потому что всю свою психическую энергию в тот момент влила в наше защитное поле. Но Эстер была рядом с Жако; она видела, как душа Кси Ло его покинула и… – Я посмотрела на Эстер.

– …и вошла в чакру на лбу Слепого Катара. Нет, его никто не заставил это сделать. И его не отдали проклятой иконе в качестве жертвы. Кси Ло мгновенно совершил трансверсию и вошел в «третий глаз» Катара, как пуля. И я… буквально за мгновение до того, как Кси Ло исчез, услышала, как он мысленно сказал мне: Я буду здесь.

– Мы не знаем, – призналась я, – то ли он действовал экспромтом, то ли согласно некоему плану, которым с нами не поделился по личным причинам. Но если Кси Ло надеялся совершить в Часовне некий диверсионный акт, то это ему не удалось. С 1984 года в Часовне Мрака расстались с жизнью и душой сто шестьдесят четыре человека. Только на прошлой неделе Анахореты соблазнили одного бедолагу и увели из полностью, казалось бы, безопасной психиатрической лечебницы в Ванкувере. Однако… Эстер, например, считает, что Кси Ло таким образом подготавливал нашу Вторую Миссию. Холли, вам плохо?

Холли вытерла глаза рукавом одолженной у Инес рубахи.

– Простите, но я… я тоже слышала эти слова: «Я буду здесь». Во время того кошмарного сна наяву. В переходе под шоссе возле Рочестера. Когда видела Жако.

Эстер явно пришла от ее заявления в восторг.

– Я знаю, Холли, что твои «голоса», твои «уверенности» в последнее время себя не проявляют, но ведь ты наверняка помнишь те моменты, когда эти голоса на чем-то настаивали? Может быть, их смысл и был для тебя неясен, но Сценарий всегда оставался неизменным. Ты помнишь, какие ощущения ты тогда испытывала?

Холли судорожно сглотнула и сосредоточилась.

– Да, помню.

– Сценарий настаивает: Кси Ло неким неведомым нам образом до сих пор жив! До сих пор!

– Я не знаю, – сказала я, – как вы, Холли, воспринимаете Кси Ло; возможно, вы считаете его просто вором, укравшим тело вашего брата, или… – я прямо-таки чувствовала, какая волна гнева поднялась в душе Холли, грозя выплеснуться наружу, – …скажем, чем-то вроде книжного шкафа, полного книг, самая последняя из который называется «Жако Сайкс». Никто из нас не пытается убедить вас в том, что «если вы присоединитесь к нашей Второй Миссии, то получите своего брата обратно», так как мы и сами блуждаем в сумерках незнания, однако…