Эмили Локхарт - Это моя вина

Как сказано выше, большая часть девушек поступит одним из трех этих способов, но Фрэнки Ландау-Бэнкс была не такой. Да, в ту ночь она вернулась домой счастливой, такой, какой еще никогда не была в своей короткой жизни, но она не думала, что вечеринка на поле для гольфа была классной, и не пыталась убедить себя в том, что хорошо провела время. Она понимала, что вечеринка представляла собой бестолковое мероприятие, которое предвосхищали замечательные приглашения.

Она сделала крайне необычную вещь – представила себя главной. Напитки, одежда, приглашения, инструкции, еда (которой не было), место – все. Она спросила себя: если бы я за все отвечала, как бы я могла это улучшить?

На следующий день, в воскресенье, Фрэнки проснулась от стука в дверь. Триш уже ушла, так что Фрэнки подошла к двери в пижаме.

За дверью стоял Альфа, одетый в темнокрасный свитер с дырками на локтях. Они не разговаривали с той встречи в спортзале. Даже вчера он всего лишь кивнул ей, когда увидел их с Мэттью на лужайке.

– Спускайся, – сказал он, как будто это самая обычная вещь на свете. – Мы едем есть пиццу.

Кто «мы»?

Она с Альфой?

Он приглашал ее на свидание? Он не мог не знать, что на вечеринке она была с Мэттью.

Фрэнки ненадолго задумалась.

– В такую рань? Десять утра.

– Мы здесь называем это бранч.

– Но где ты возьмешь пиццу в такое время?

– Ресторан Луиджи в Лоуэлле открыт двадцать четыре часа.

– Мне нельзя выходить за пределы кампуса, – сказала Фрэнки, все еще решая, хочет ли она ехать. Только ученики старшего курса могли выходить из кампуса без разрешения или сопровождения.

– А кто узнает? – спросил он.

Альфа был прав. Но такова уж природа паноптикума: большая часть учеников Алабастер не покидала кампус, хотя для этого требовалось всего лишь перепрыгнуть невысокую каменную стену.

– Не хочу чтобы меня поймали, – пояснила Фрэнки, скрещивая руки на груди, на случай, если ее пижама просвечивала.

– Мэттью пошел на стоянку за машиной, – сказал ей Альфа. – Через пару минут он будет ждать нас у ворот. Он сказал, что ты соберешься быстро.

О. Альфа здесь по просьбе Мэттью. Тогда все в порядке.

Ей не придется выбирать.

– Ну так что? Ты поедешь за пиццей? – спросил Альфа. – Или будешь хорошей девочкой и останешься в кампусе?

– Спущусь через пять минут, – кивнула Фрэнки.

Машина Мэттью оказалась темно-синим «Мини-Купером». Когда Фрэнки с Альфой добрались до ворот, мотор уже работал.

– Я сяду вперед, – сказал Альфа.

Фрэнки почувствовала раздражение, но оно тут же исчезло, стоило ей увидеть улыбку на лице Мэттью.

– Привет, Фрэнки. Готова сразиться с пиццей?

Она кивнула и протиснулась мимо загородившего проход Альфы на заднее сиденье. Машина тронулась с места.

– Я хотел бы заявить с самого начала, – сказал Альфа, закуривая и опуская стекло. – Все приготовленное за пределами Италии или центра Нью-Йорка не имеет права называться пиццей.

– Как тогда это называть? – спросил Мэттью.

– Называй это диском из теста с помидорами и сыром. Но это не пицца.

– Тогда это ДИТ, – подытожил Мэттью.

– Как хочешь, – выдохнул Альфа. – Поедем, съедим толстый, упругий ДИТ. Он лучше, чем еда в столовой, и я буду рад начать воскресное утро с горы соли и жира, но это будет не пицца.

– Ты такой сноб, пес.

– Нет. Пицца – это народная еда. Она дешевая, ее можно купить на каждом углу. Невозможно быть снобом по поводу пиццы.

– Помнишь ту русскую забегаловку в Чикаго, где женщина с торчащими из носа волосами не дала тебе налить кетчуп на стейк?

– Ну, помню, и что?

– То, что снобом можно быть по поводу всего. А стейк был даже не из лучших, – покачал головой Мэттью. – И тем не менее она бы не позволила тебе полить его кетчупом даже под угрозой смерти.

– А что ты думаешь об ананасах? – поинтересовалась с заднего сиденья Фрэнки.

– В пицце? – уточнил Альфа. – Непростительно.

– Почему?

– Потому что это фрукт. Фрукты не кладут в пиццу

– Помидор тоже фрукт.

– Это не считается. – Альфа затянулся сигаретой. – Помидор, может быть, и фрукт, но это особенный фрукт. Несладкий. Фрукт, амбиции которого простираются дальше, чем амбиции любых других фруктов.

– Правда?

– Поверь мне. Это главный ингредиент в итальянской кухне. С ним можно приготовить соус, можно положить в салат с моцареллой и оливковым маслом, можно сделать рататуй. А что можно сделать с обычными фруктами? Ничего. Их просто едят. Нельзя основать кухню на винограде.

– А как насчет вина? – спросила Фрэнки.

– Ладно, ладно. Но грейпфруты? Или ананасы. Нет. Ты представляешь себе кухню на основе черники? Через неделю она так надоест всем, что люди предпочтут умереть от голода. Черника лишена универсальности. Страна, где кухня основана на чернике, будет страной психов, обезумевших от однообразия блюд.

– ОК, – согласилась Фрэнки. – Но ты пробовал пиццу с ананасами?

– Мне не обязательно ее пробовать, – отозвался Альфа. – И так ясно, что это гадость.

– Тогда как ты можешь списывать ее со счетов, если даже не пробовал?

– Она тебя подловила, пес, – рассмеялся Мэттью. – Снобизм из тебя так и лезет.

– Да черт с ним, – фыркнул Альфа, выкидывая окурок в окно.

– Нов том, что касается пирогов, ты не сноб, это точно, – утешил его Мэттью. – Фрэнки, мы этим летом три недели ехали через всю страну, пытаясь попробовать как можно больше разных пирогов…

– Я…

– Что?

Фрэнки собиралась сказать: «Я знаю», но передумала.

– Ничего.

– Во всяком случае, – продолжил Мэттью, – во всем, что касается пирогов, Альфа – эгалитарист [11] Эгалитарист – сторонник эгалитаризма (от франц. égalité – равенство). Концепция, в которой проповедуется необходимость равенства как принципа организации общественной жизни. . Ему нравится все. Дин, к примеру, на третий день не мог есть ничего, кроме одного-единственного пирога.

– Какого?

– Лимонной меренги. Но, так или иначе, он съедал только половину.

– Это ненормально, – фыркнул Альфа. – Нет, правда, скажи, это что, нормально – съедать только половину кусочка?

– Не думаю, – сказала Фрэнки. – Если пирог передо мной, я хочу его весь.

– А что насчет мороженого? – спросил Альфа. – Например, шоколадного?

На мгновение Фрэнки лишилась дара речи. Альфа помнил ее.

Помнил тот день на пляже.

Она уже догадалась, что он помнит. Почти наверняка. Но ей приятно было знать об этом точно.

Тем не менее сейчас говорить об этом было нельзя. Она с Мэттью. Она выбрала Мэттью. Или он ее выбрал.

Или Альфа выбрал Волчицу. Или как-то так.

– Да, бывало такое, что я съедала только половину мороженого. Но это из-за холода. А для пирога никогда не бывает слишком холодно или слишком жарко.